Ягер. Надо же, такая привязанность к кузине! Молодец, Макс, до чего приятно это слышать!
Макс (огрызается). Только вякни еще раз!
Кило. Ну чего ты взбеленился? Тебя заедает, что я встречаюсь с Малу и мы с ней болтаем? Но ведь это такие пустяки. Что ты к ней привязался?
Макс. Я не имею с ней ничего общего. И не хочу иметь. Я стараюсь держаться от нее подальше.
Кило. Что это она вдруг стала такой плохой, хуже любой женщины из деревни? Помнишь, мы с тобой пошли тогда вместе, ты, можно сказать, меня потащил, сказал: она — такая же веселая пташка, как ее сестра Лили. Порезвимся сегодня вечером.
Макс. Она больна.
Кило. Она почти вылечилась.
Макс. Ты так возлюбил больных? Когда в Эвергеме у кого-нибудь открывалась чахотка, я не помню, чтобы ты мчался в магазин покупать ему продукты или подолгу разговаривал с больным. Нет, ты боялся, как и все мы. А тут вдруг ты стал выше этого.
Кило. У меня хорошие легкие. Заражаются только те, кто к этому предрасположен или у кого слабые легкие.
Старший Минне (воркует). У него даже легкие заплыли жиром, хи-хи-хи.
Макс. Чем же она тебя так завлекла? Тем, что она моложе Женни и красится, как французская девка? Или тем, что она умеет чесать языком? Ты ведь только что сказал, что вы болтаете с ней по ночам. Не обо мне и не о Минне, так о чем же? Может быть, о ее сестре Лили, о той жизни, которую она ведет, и о том, сколько она своим ремеслом зарабатывает? Малу-то наверняка в курсе дела.
Кило. Она рассказывает мне о городе, о том, какие магазины и кинотеатры в Аррасе.
Макс. А еще о чем?
Кило. Ей не место здесь, Макс, ей не место в Верьере. Она не такая, как Лили и другие женщины в деревне.
Старший Минне. Да уж, она слишком хороша для нас.
Кило. Да.
Макс (смеется). Брюхо и лапы у тебя тридцатипятилетнего мужика, а разум — младенца. Послушай, всегда, когда я тебя от чего-то удерживал, ты потом убеждался, что это сделано ради твоего же блага. Неужели я похож на человека, который хочет столкнуть тебя в яму?
Кило. Нет.
Макс. Почему же ты пошел против меня, нанес мне удар исподтишка? Ну сказал бы: Макс, устрой так, чтобы Малу сегодня пришла ко мне, или присмотрел бы себе какую-нибудь другую сучку. Но почему за моей спиной? Знал бы, я б тебя предупредил: держись подальше от Малу, эта женщина не для тебя, такие тощие бабы способны довести мужчину до полного изнеможения, они вцепляются в него намертво и обгладывают до костей. Знать бы раньше, я бы предложил тебе лучше иметь дело с Лили, озорницей. А не с этим обгрызенным бутербродом, с этой лунатичкой, которая гроша ломаного не стоит.
Старший Минне. Лили стоит дорого. Даже слишком дорого. Особенно если считать в бельгийских франках.
Кило. Но ты же не знаешь Малу. Макс, она не такая, она…
Макс. Какая же она?
Кило (внезапно поворачивается к нему). Я думаю, что мы с Малу…
Макс (резко). Что вы с Малу?
Кило (его испугала реакция Макса). Ничего. (С раздражением.) Макс, ты здесь не сменный мастер и не указывай, что мне делать. Тебя не касается, что я гуляю с Малу.
Макс. Ты же говорил, что вы просто болтаете. А теперь признаешься, что вы с ней гуляете.
Кило. Возможно.
Старший Минне. Совсем запутался парень.
Ягер. Наоборот.
Кило. Ты ей не доверяешь, думаешь, что она меня дурачит, как все другие бабы дурачили. Что после того, как я выверну перед ней всю душу, она, как ты говоришь, меня «обглодает до костей», бросит меня да еще будет насмехаться надо мной, над моим толстым брюхом и доверчивостью.
Макс. Она и в самом деле тебя бросит, как другие. И останешься ты в дураках, как и прежде, нет, тебе будет в десять раз хуже, чем прежде, останешься ты один и в одной рубашке.
Ягер. А уж об этом Макс позаботится.
Макс. Нет, Ягер, об этом позаботится Малу. Уж она-то своего не упустит. Послушайте, ребята, я только что видел этого Фламина, и вот что я вам скажу: он не идиот, он деловой человек и не зря перенес свою лавку сюда, поближе к заводу. Хитрый старик. И то, что происходит с Малу, ему вряд ли нравится. Она вчера не говорила тебе ничего особенного?
Кило. Нет.
Макс (взрывается). Но ведь она была у тебя вчера вечером? И позавчера тоже, так?
Кило. Была.
Макс (немного успокоившись). Стало быть, ничего особенного она тебе не сказала. Ну так вот, вчера Фламин сходил в парикмахерскую и подстригся, надел свой лучший костюм и целый вечер сидел на кухне, ждал свою дочку с бутылкой арманьяка, он специально для этого случая его купил, потому что из всех напитков господин Ламбер предпочитает арманьяк. Он прождал целый вечер, но Малу не пришла, и так он и просидел как дурак со своей бутылкой.
Кило. А зачем он ее купил?
Макс. Они оба, отец и дочь, были приглашены вчера на ужин к Ламберу. Господин Ламбер собирался торжественно, как и подобает, просить у Фламина руки его дочери.
Кило. Ламбер задумал жениться на Малу?
Макс. А ты этого не знал? Что же, выходит, она тебе ни о чем не рассказывает, хотя вы частенько сидите и «болтаете»?
Кило. Я ничего не знал.
Макс. «Я понял, — сказал Ламбер Фламину, — Малу не хочет, чтобы в деревне плохо говорили о ней, не хочет, чтобы на нее смотрели как на содержанку, так вот, я ставлю одно-единственное условие: она немедленно возвращается домой, то есть в мой дом, пусть ведет себя прилично, и мы поженимся на этой же неделе». Вот что сказал Ламбер!
Кило. Она мне об этом ничего не рассказывала.
Макс. Еще бы! Она держит эту новость про запас.
Кило. И господин секретарь тоже прождал целый вечер? Со своим ужином? (Разражается хохотом.) Пусть это послужит ему уроком.
Макс. Не нужно смеяться. Ох, не нужно! Лучше возьми себе это на заметку. Я-то был женат, и никто никогда не слышал от меня дурного слова про Элизабет, хотя она очень некрасиво вела себя по отношению к моей матери и ко мне, однако я на собственной шкуре узнал, что женщины дурачат нас при каждом удобном случае. Твое спасение в том, мой мальчик, чтобы первому начать дурачить их. Этому научиться нетрудно. Однако, пока человек не сумеет взять верх над своими чувствами или тем, что он принимает за чувства, вот как ты сейчас, пока он не станет держать себя в узде, как солдат, он этому не научится. Научись дурачить их, Кило, и они будут лизать тебе руки!
Ягер. Вот так он и принуждает женщин из деревни отдавать ему львиную долю заработанных ими денег.
Старший Минне. За красивые глаза, а, Макс?
Младший Минне. Да у него вовсе не красивые глаза, у него свинячьи глазки.
Макс бросается на Младшего Минне, но тот убегает и прячется за своей кроватью. Старший Минне бросается между ними. Младший забирается в свою постель и накрывается одеялом.
Макс. Что ты сказал, повтори, лысый остолоп! Трус! (Идет к своей кровати.)
Старший Минне (примирительно). Нет, у него и в самом деле красивые глаза, Минне, неужели ты не видишь? Они немножко похожи на мои, когда я был молодой и у меня еще было два глаза. Посмотри, Минне.
Младший Минне (высовывается из-под одеяла). Волосы у него намазаны бриллиантином, вот что я вижу.
Макс (обращаясь к Кило). Не теряй головы. Подумай о своем будущем, о своем кафе, или оно тебе уже не нужно? Ты же так мечтал о нем.
Кило. Верно.
Макс. Послушай, что я тебе скажу: у меня есть планы относительно нас обоих. Не вечно же нам торчать на сахарном заводе, а зимой на металлическом, вместе с этими деревенскими тюфяками. Ты даже не представляешь, какие замечательные у меня планы. А без меня ты пропадешь.
Кило. Что понадобилось от меня Малу? Какая у нее может быть корысть? К чему ей притворяться, будто я ей нравлюсь, — денег у меня нет, да и болван я порядочный…
Макс. Я и сам еще не разобрался, что у нее на уме, но только морочит она тебе голову, это ясно как божий день. А, понял, она хочет уязвить меня, напакостить мне, ведь знает же, что мы с тобой друзья, что я к тебе привязан…
Старший Минне. Проснись, Минне. (Трясет своего брата, который успел уже заснуть.) Мы все должны это слышать.
Младший Минне (высовывает голову из-под одеяла). Что? Пора на работу? (Снова накрывается с головой.)
Макс. Пойдем, Кило. (Надевает сапоги.) Пойдем в деревню. Я хочу тебя угостить. Не будем доставлять радости этим старым воронам, они же пускают слюни от удовольствия, когда видят, как мы ссоримся.
Уходят.
Старший Минне. Закройте дверь.
Ягер подтыкает дверь тряпкой. Макс и Кило выходят в коридор. Кило останавливается.
Кило. Мне неохота.
Макс. Но ведь мы друзья, Кило. (Обнимает его за плечи.) Мне ты можешь все рассказать. Ты ведь всегда мне все говорил.
