– Порадую вас доброй вестью, братья: завтра ночью Спарапет войдет в город!
– Жизнь свою положу за Спарапета! Да будет к добру его приезд! – с ликованием воскликнул Махкос. – Будем сражаться, чтобы победить!
– Аминь! – тихо откликнулись со всех сторон. Вараж, сияя, взглянул на Аракэла:
– Эгей, Аракэл, пришел и наш день!
Аракэл сумрачно взглянул на него, оглядел всех и негромко сказал:
– Собирайтесь!
Собралось довольно много крестьян и горожан. Нельзя было сказать, чтобы они очень остерегались выдать себя. Вид у них был совершенно спокойный. Большую часть составляли крестьяне-беглецы; они безразлично относились и к опасности и к самой смерти.
Показался и Лусерэс. Аракэл поручил ему тайно выпустить из города несколько гонцов, которых он отправлял в отдаленные районы страны – сообщить весть о возвращении Спарапета. Арцви передал одному из них письмо Спарапета, которое следовало вручить Атому Гнуни.
Остальным крестьянам Аракэл велел прятаться в садах, пока не будет дан приказ о выступлении. Все разошлись за исключением старшин.
Вараж распорядился принести ужин для Арцви, хотя тот и отказывался, торопясь скорее вернуться к Спарапету. Несмотря на усталость, Арцви улыбался, поглядывая на Луис и Дэшхо, которые стояли в дверях. Казалось, ничего не произошло со дня их последней встречи, – так он был спокоен и невозмутим. Нельзя было, глядя на него, усомниться, что все пойдет хорошо и кончится благополучно.
– Слушай, как это вы там разгромили персов, а? – спросил Вараж.
Арцви взглянул на него и весело улыбнулся.
– Ну, разгромили – только и всего.
– И много их было?
– А кто их считал?
– Атиллу видел? Какой он с виду?
– Обыкновенный человек! – засмеялся Арцви.
– Большое у него войско?
– Большое!..
Веки у Арцви смыкались, его неодолимо клонило ко ену. Вараж распорядился:
– Постелите ему, пусть поспит. Видите, как он устал… С слипающимися глазами Арцви через силу улыбнулся:
– Да нет, я должен вернуться… Пусть только конь отдохнет.
– А тебе отдохнуть не надо, что ли?
– Сиарапет будет ждать! – И вдруг вскочил: – Где мой конь?
Он почти бегом пустился к коню, которого нашел в давильне жующим ячмень. Увидев Арцви, конь тряхнул головой и тихонько заржал Вслед за Арцви прибежали и Дэшхо с Луис и стали любовался скакуном.
– Какие красивые глаза! – поцеловав коня, сказала Дэшхо.
Арцви очень обрадовался, слыша, как хвалят его скакуна. По-детски счастливой улыбкой смотрел он на девушек и, прислонившись спиной к связкам хвороста, начал рассказывать о своем скакуне. Забыты были и Себухт, и Морская застава, и Атилла. О ловле одичавших жер.ебцов в стране гуннов Арцви рассказывал с воодушевлением и восхищением.
– Значит, страна гуннов – хорошая? – спросила Луис.
– Очень.
Луис вышла. Арцви и Дэшхо остались одни. Прижавшись к Арцви, Дэшхо сияющими глазами снизу вверх заглянула ему в лицо.
– Арцви, кроме своего скакуна, ты никого больше… никого другого не любишь? – тихо спросила она.
– Почему не любить? Люблю и других, – простодушно ответил Арцви.
– А меня? Меня ты любишь?
– Почему нет?
– А почему ты меня любишь, Арцви?
– Как это почему? Ты такая добрая, как же не любить тебя?
– Будешь часто, часто приходить к нам? – с трэдом выговорила Дэшхо.
– Когда кончится война, – да.
– Ах, эта война!..
– А как же? Ты ведь знаешь, что армянский народ в плену. Нужно его освободить! У бедного Спарапета ни сна, ни отдыха! Как взгляну на него, сердце на части разрывается!
На глаза Арцви навернулись слезы.
– Арцви, ты что это плачешь? -удивилась вошедшая с только что выпеченными хлебами Луис. Разрезав хлеб, она дала коню, Растроганный Арцви обнял Луис. Та рассмеялась.
– А как мы тут соскучились Если бы ты знал, как соскучились!..
Дэшхо не почувствовала ни малейшей ревности к сестре, – она знала, как относится Луис к Арцви.
– Арцви должен на войну идти, – обратилась она к Луис, словно сообщая какую-то новость.
– И не говори! Какое горе! -отозвалась Луис. – Не грустно тебе, Арцви, что надо идти на войну?
– А что ты думаешь? Конечно, грустно! Жалко и Спарапета и народ… Зачем должно погибнуть столько народу? Он задумался, затем покачал головой:
– А как бессовестно мы поступаем во время этой проклятой войны! Мы-то ведь люди: мы можем пойти на войну, можем и не пойти. И уж если идем, то берем всю вину за это на себя А бессловесные кони чем виноваты? За что мы подводим их под мечи? Очень это бессовестно! Ну, как это я моеги скакуна под смерть подведу? Как подумаю я об этом, сердце сжимается…
На глаза Арцви опять навернулись слезы Он потянул скакуна за челку и прижался к нему щекой. Тот перестал жевать, поднял голову, ожидая ласки хозяина, затем мотнул головой, высвободил ее из рук Арцви и, вновь уткнувшись в торбу с ячменем, принялся с хрустом есть: он проголодался в пути.
Луис и Дэшхо рассмеялись, хотя глаза были полны слез и у них.
– Очень уж ты любишь своего коня, Арцви! – вздохнула Луис. – Да хранит его господь от опасностей!
– Эх, тоже сказала! – упрекнул ее Арцви. – Мне со Спарапета глаз спускать нельзя. Если – не дай бог – Спарапету будет грозить опасность, разве стану я жалеть себя или коня моего?
Арцви был занят какими-то мыслями. Внезапно он поднял голову и заговорил, но голос его звучал так, точно говорил кто-то другой, а не прежний Арцви:
– Может, вы думаете, что я не живой человек, не знаю, что такое молодость, что такое любовь? Много лежит у меня на сердце! Да только, если хотите всю правду знать, обет я дал, что не войду в мир, а сердцем своим и жизнью пожертвую ради Спарапета Ведь Спарапет- это и есть народ армянский!
Дэшхо опустила голову. Луис ласково гладила кудри Арцви.
– Хороший ты, Арцви. И хорошо сражаешься, правда? Арцви широко улыбнулся, сверкнув зубами.
– А я откуда знаю? – Помолчав, он добавил:- Не позволяет Спарапет, а то я не знаю, куда силу свою девать! Ведь на что это похоже? К чему людям война? Чтобы человек человека истреблял? Дали бы нам персы жить!
– Что бы ты тогда делал? – заинтересовалась Луис.
– Вернулся бы к себе домой, разводил бы коней.. И еще седла бы шил. Хорошие я шью седла, не натирают коням спины…
В давильню заглянула встревоженная Магтах, жена Ваража:
– Говорят, марзпан хочет завтра устроить избиение народа. Словно день потемнел, солнце затмилось для девушек и Арцви…
– Ну, я еду! Спарапет приказал не задерживаться! – сказал Арцви.
Пока он седлал коня, крестьяне окружили давильню.
– Значит, так, – обратился к ним Арцви, – Спарапет сказал, что, как только услышите шум, сейчас же начали выступление!
– Скажешь Спарапету – будет сделано, как он приказывает! – спокойно отозвался Саак.
Лусерэсу удалось незаметно вывести Арцви из города, выдав его за тайного юнца Васака.
Отряды Васака, встревоженные вестью о том, что с Бзнунийского побережья и из других областей стремительно двигается к Арташату восставший народ, начали особенно сильно прижимать население расположенных вокруг Айрарата местностей и усилили нажим на Атома. А в это время Вардан спустился со своим полком в Котайк через перевал Сота. Он избрал для своего полка этот сопряженный с неимоверными трудностями путь для того, чтобы ввести в заблуждение Васака, который держал под наблюдением всю линию Арташат – Хагхаз, предполагая, что Вардаи пойдет по северному побережью Севанского моря.
И вот в один прекрасный вечер, когда Васак ждал возвращения одного из своих карательных отрядов, в городе распространился слух, что приближается Вардан.
Пронзительно завизжали трубы, возвещая тревогу. Все всполошились. Все полки были поставлены на ноги. Удар ожидался со стороны Севанской дороги, а конники Вардана ворвались в город с востока. Паника поднялась в войсках Васака. Ночной мрак усиливал ее. Со всех концов города и из пригородов высыпали жители и вооруженные крестьяне и неожиданными нападениями из засад окончательно расстроили боевой порядок в войсках Васака.
Сепух Арташир метался по городу, как разъяренный барс, пытаясь собрать растерявшихся от неожиданности бойцов.
Васак понял, что ему надо или немедленно укрепиться в городе, или же вывести войска и быстро отойти по южной дороге к Сюнику, пбка этот путь отступления не перерезан, отойти – как бы ни был похож этот отход на бегство.
Молча смотрели на него растерявшиеся наларары. Васак принял решение: он приказал бросить все и быстро уходить по Сюнийской дороге.
Едва успев надеть доспехи и взять оружие, он вскочил на коня и, предложив нахарарам следовать за ним, помчался к городским воротам. А там, по Сюнийской дороге, уже беспорядочно отступали не дождавшиеся приказа об отступлении и охваченные паникой войска.
Полк Вардана вошел в Арташат и был встречен чикованием и благословением народа, запрудившего все улицы. Факелы освещали победоносные войска, город имел праздничный вид.
