место. Когда он вытянул ее до половины, на солнце сквозь ячейки сети, словно перламутр, сверкнула крупная рыба.
— Осторожнее, смотри, чтобы сеть не порвала! — крикнул Корнелий и стал быстро разуваться, чтобы полезть в воду.
Но Агойя справился и без него. Он ловко запустил пальцы рыбе под жабры. Рыба яростно боролась за жизнь. Отчаянно, словно лопатой, била она рыбака хвостом по голым ногам. Но в конце концов успокоилась, притихла, и Агойя швырнул ее со всего размаху на берег.
Рыба еще некоторое время прыгала в предсмертной агонии на камнях. Корнелий продел ей сквозь жабры ивовый прут. Потом, подойдя к берегу, смыл с нее кровь и прилипший песок. Вода на миг вернула рыбе силы, и она уже в последний раз так ударила хвостом, что разглядывавший ее Миха от неожиданности отскочил в сторону.
— Какую жажду жизни вкладывает природа в каждое живое существо! — как бы про себя заметил Корнелии
НА КРЕСТИНАХ КАКИЛЫ
Чего стыдимся, того и таимся.
Поговорка
1
После обеда, когда жара несколько спала, Тереза, Иона, Корнелий и Миха отправились в Зедазени. Тереза ехала на арбе. Впереди, погоняя буйволов, шагал все тот же Доментий. Миха и Корнелий ехали верхом. Иона предпочел идти пешком.
Уже стемнело, когда путники миновали два подъема и вброд переехали речку. Преодолев еще один подъем уже на другом берегу, они пошли вдоль виноградника, принадлежащего Отия Мдивани. Всюду по склону горы правильными рядами стояли колья, обвитые лозами с уже начинавшими желтеть листьями. Тяжелые гроздья клонили их к земле.
Корнелий и Миха не смогли удержаться от соблазна. Выдернув из частокола несколько кольев, они вошли в виноградник. Ярко светила луна, спелые гроздья янтарем поблескивали в ее лучах. Корнелий раздвинул широкие листья, и пальцы его коснулись влажных от росы ягод.
Нарвав винограду, Миха и Корнелий вышли на дорогу. Затем, воткнув на места колья, вскочили на лошадей и пустились догонять арбу.
Гости подъехали к воротам усадьбы Отия Мдивани. Двухэтажный кирпичный дом, стоявший на возвышенности, был ярко освещен. Собаки подняли исступленный лай. На шум вышел все тот же управляющий — Беглар Саникидзе.
— Кто там? — крикнул он, подходя к забору.
— Открывай! Разбойники! — ответил Иона.
— Ой, провались я в преисподнюю, если это не Иона! — воскликнула Бабо. Заслышав шум, она сейчас же высунулась из окна, затем выскочила на балкон и быстро сбежала по лестнице во двор.
Тем временем Беглар уже открыл ворота, и арба медленно вкатилась во двор. Женщины — Бабо, Елена, Като и Машо — радостными возгласами приветствовали гостей. Начались объятия, поцелуи, бесконечные вопросы и ответы. Потом с гостями поздоровались мужчины — Дата Микеладзе, Степан Мхеидзе и Димитрий, деверь Терезы.
— Тереза, дорогая, почему так задержалась? Разве нельзя было выехать раньше? — укоряла Бабо золовку.
— Неужели не знаешь Иону? — с досадой объяснила Тереза. — Заполучил в свое общество писателя и художника и, пока досыта не наговорился, не желал никуда ехать.
— А Нино где? — спросила Бабо, еще раз оглядывая приехавших.
— Нино больна, ее не отпустили из Кобулет, — неохотно пояснил Корнелий.
— Бедняжка, что же с ней? — встревожилась Бабо и обратилась к Миха: — Очевидно, из-за болезни не приехала и ваша супруга? Жаль, очень жаль, мне так хотелось видеть и Нино и Эло. Спасибо, вы хоть не отказались посетить наше захолустье.
Миха был удивлен: откуда тетушка Корнелия знает имя его жены. Очевидно, здесь всерьез считают Нино будущей невесткой Терезы. И Миха только теперь понял, в каком неловком положении находится его друг, вынужденный скрывать свою размолвку с Нино, объяснять болезнью ее отсутствие.
Бабо сразу же привлекла внимание Миха. После родов она похорошела еще больше, пополнела, была теперь в расцвете сил и красоты.
Отия долго не показывался на балконе. Несмотря на то, что ноги у него болели и сильно отекали, он с утра уже изрядно выпил, и сейчас ему стоило большого труда выйти к гостям. Вообще за последний год он заметно сдал, как-то опустился, одевался неопрятно. Вот и сегодня на нем — длинная сатиновая рубаха с расстегнутым воротом, поверх рубахи серая черкеска, брюки заправлены в носки, на ногах чусты, на голове войлочная сванская шапка. Седые волосы ниспадают на воротник. Усы обвисли. Всклокоченной бороды, видно, давно не касалась расческа. В довершение всего он потерял несколько верхних зубов, и от этого губа у него стала западать. Время беспощадно совершало свое разрушительное действие. Но, как мы уже говорили, ни старость, ни болезнь не могли заставить его отказаться от неумеренного употребления вина. Что же касается аппетита, то он у него всегда был прекрасным.
За последние годы Отия отрастил себе огромный живот. Ни архалук, ни черкеска не сходились на нем. Больным ногам не помогали уже ни воды Цхалтубо, ни зекарские бани и никакие отвары из целебных трав. Прежде всего Отия Мдивани пришлось распрощаться с щегольскими кавказскими сапогами, которые не удавалось теперь ни с помощью мыла, ни с помощью талька натянуть на отекшие ноги.
Выйдя на балкон, Отия оперся на палку и, напрягши слух, посмотрел мутными глазами во двор.
— Что за шум? Что случилось?
— Сестрица ваша приехала, госпожа Тереза, а с нею — младший сын, ваш племянник Корнелий, Иона и еще кто-то… — стали объяснять хозяину слуги — Саломэ, Евпраксия, Ермиле и Датуа.
— Кто?.. Сестра, говорите, приехала? И племянник с нею?
— Да, барин, и госпожа Тереза приехала, и Корнелий…
— Вот и хорошо, вот и прекрасно, — бормотал Отия. Он даже прослезился от радости. Лицо его расплылось в наивной детски-добродушной улыбке.
В это время за спиной Отия раздался детский плач. Плакал маленький Какила. Сгорая от любопытства, нянчившая его крестьянка Соня, красивая тридцатилетняя женщина, выскочила на балкон с ребенком на руках.
— Ты с ума сошла? — напустился на нее Отия. — Бог даровал мне единственного сына, а ты хочешь его погубить! Сейчас же отнеси его в комнату. — Потом погладил плакавшего ребенка по голове: — Не плачь, не плачь, родной мой, сердечко мое. Успокойся, Какила.
Няня быстро ушла в комнату.
2
Какила родился в Кутаисе, в доме, который построил еще отец Отия Мдивани, рядом с домом губернатора. Ребенок появился на свет в ночь под новый год, и супруги Мдивани придали этому особое значение. Тереза, помогавшая при родах акушерке, стремглав бросилась в гостиную, где в томительном ожидании сидел Отия, окруженный родственниками и домочадцами.
— Сын у тебя родился, сын! — крикнула она, обнимая и целуя брата.
Отия Мдивани, его брат Элизбар, шурин Дата Кипиани и Беглар вышли на балкон. Тускло сверкнули стволы револьверов,
