смотрели на всех подходивших к нему. С постоянно смачиваемом в прохладную воду полотенцем, он послушно лежал на широкой кровати, куда его к себе перенесла Анни и все в их доме перевернулось. Все потеряли сон и аппетит и ходили озабоченные и встревоженные. Если Анни на какое-то время и оставляла сына, то только для того, чтобы помолиться. И молитвы её были горячие, слезные. Ей казалось, что под ней земля качнулась и разверзлась пропасть, которая засасывает её в бездну. Она видела, что никакие отвары из трав не помогают, а температура долго держится и никакие средства не действую. Когда позвонил господин Буггати, обеспокоенный её отсутствием на заводе, она умоляюще попросила даже не говорить с ней о работе.
Она вдруг вспомнила, о той женщине — повитухе, которая спасла ей жизнь. Вместе со своим кучером и конюхом, они отправились через лес. За город, за помощью к той колдунье. Привезли её под утро. А у малыша уже три дня держалась высокая температура.
Повитуха попросила всех удалиться из комнаты и разложила везде свои травы, какие-то предметы, расставила свечи. Кристиан уже не открывал глаза, он был в полузабытье.
За дверью, все еле дышали и с нетерпением ждали окончания то ли ритуала, то ли обследования повитухи. Она вышла через час, уставшая, как и тогда с Анни, мокрая и безучастная к этому миру. Попросила воды и долго молчала. Анни быстро сбегала посмотреть на Кристиана и вернулась назад к повитухе, ожидая ответа.
— Везите меня назад — еле слышно проговорила та. — он сейчас спит, а завтра будет все хорошо, вы его не беспокойте!
Когда её к полудню доставили к её жилью, она, напоследок обернувшись, дотронулась до Анни руки.
— Еще родишь себе девочку — сказала и молча отошла. Она отдала свою силу и энергию на выздоровление мальчика и поэтому еле передвигалась. Никто не знал, что она сама после этого будет два дня восстанавливаться. Анни только вспоминала, как взглянув на неё после выхода из комнаты сына, у неё глаза были как пустые глазницы. Такого в жизни не бывает. Это было выше человеческого понимания.
И она в данный момент совсем не придала значения сказанным словам повитухи. Но, на следующий день, уже пятый по счету — день болезни Кристиана, он проснулся с выступившими капельками пота на лбу и весь мокрый. Температура отступила, и он даже захотел кушать. Вот тогда Анни от усталости чуть не потеряла сознание. И её уговорили поспать. Только опустив голову на подушку, она провалилась в сон. Проснувшись, она сразу вспомнила загадочные слова той женщины — родишь себе дочку. И теплая волна радостных вибраций пробежала по всему её телу. Она не представляла ни одного себе человека, кроме князя Войцеховского, от которого она могла бы еще решиться родить себе ребенка. Кристиан спал и у него на лице даже появился румянец. Анни решила отъехать на завод. У неё уже длительное время в сердце жила смутная тревога, предчувствие какой-то надвигающейся беды. И с какой стороны она нагрянет, она не знала. Так как ей пришлось на долго выпасть из жизни своего предприятия, она решилась первым делом наведаться туда. Новостей не было. Господин Буггати встретил её оживленным и очень внимательным взглядом. Он из газет узнал, обо всем, что произошло тогда, на показе кутюрье Пуарэ. И даже сам Пуарэ дал интервью некоторым журналистам, по поводу произошедшего инцидента. Он глубоко сожалел о произошедшем и приносил госпоже фон Махель свои искренние извинения, хотя ни в чем и не был виноват. Господин Буггати как отец горевал о том, что его компаньонке, такой доброй и порядочной женщине, как он признавал, опять пришлось выдержать очередной удар, а он то знал, как никто другой, сколько хлопот и трудностей выносит на своих хрупких плечах эта женщина, что такого порой не каждый мужчина выдержит. Он беспокоился за её силы и её здоровье, как это все не просто складывалось у неё в жизни.
В газете проскользнуло и имя графини фон Газейштард. Войцеховский обычно просматривал газеты за завтраком, дома. Но последнее время он там не ночевал и поэтому его газеты принесли прямо в его кабинет на заводе. Прочитав несколько статей, с разной подачей, но про одно и то же, он помрачнел. В его голове все отчетливее вырисовывался план развода с графиней. Он осознавал, что это неизбежно. Разговор с ней об этом он отложил на потом, решив заняться этим вплотную и обстоятельно, по возвращении из Америки. Сейчас он ожидал из банка какие-то бумаги, необходимые ему в поездке и очень важные, но уже был практически собран для отъезда. Но, произошло непредвиденное.
Анни пробыла на предприятии несколько часов и поняв, что господин Буггати отлично со всем справляется, решила вернуться поспешно домой. Тревога её не покидала, и она старалась следовать зову своего сердца. Быть везде: и тут и там, метаться во все стороны и обо всех делах справляться, ибо силу такого своего предчувствия, она однажды уже испытала. Как горько, как горько все ложилось на её сердце — горько — вдруг поймала она себя на мыслях. Господи, вот откуда взялось это слово? Ведь все пока хорошо! Кристиан поправляется! — но это слово снова и снова стало навязчиво возникать в её мыслях.
В доме все было тихо и шло своим заведенным порядком. Она даже сходила на конюшню к Ангелу. Там все шло, как всегда, а это слово просто врезалось в её ум и становилось более пугающим и пугающим. Вечером она долго гуляла с Кристианом, но видела, он сидел вялый и слабый. Но, но это так было естественно после дней затяжной высокой температуры! Сейчас её не было и никаких признаков недомогания не наблюдалось. Его пораньше решили уложить спать, так как сон, самое лучшее лекарство во время болезни. И приняв ванну, уставшая, Анни также быстро погрузилась в сон. Ей приснился её бывший супруг. Она его обнимала, целовала. Он поцеловал её в лоб, но отнял свою руку у неё и подхватив на руки Кристиана, стал медленно с ним удаляться от неё. Она попыталась их окликнуть, но почему-то голоса не было. Она напряглась, чтобы сделать это громче. Но только открывался рот, а звук, как будто кто-то выключил. Она побежала за ними, но граф обернулся и сделал ей знак рукой, чтобы она не
