Каладин вышел из похожей на пещеру казармы навстречу чистому свету раннего утра. Частички кварца в земле перед ним блестели, отражая этот свет, и сама земля искрилась и горела, словно вот-вот должна взорваться.
За ним последовала группа из двадцати девяти человек. Рабы. Дезертиры. Чужаки. Даже несколько бедолаг, чьим единственным грехом была нищета. Они присоединились к мостовой команде от отчаяния. Лучше такое жалованье, чем ничего, а им пообещали, что после сотой вылазки с мостом повысят. Переведут на сторожевую вышку – а это, с точки зрения бедняка, выглядело обещанием роскошной жизни. Получать деньги за то, что целый день стоишь и глядишь по сторонам? Это что за безумие такое? Считай, разбогател…
Они не понимали. Никто не сможет пережить сто вылазок с мостом. Каладин побывал в двух десятках и уже считался одним из самых опытных среди выживших мостовиков.
Четвертый мост отправился за ним. Последний бастион – тощий мостовик по имени Бисиг – сдался накануне. Каладину нравилось думать, что его наконец-то переубедили смех, еда и человечность. Но, скорее всего, все дело в нескольких многозначительных взглядах или едва слышных угрозах от Камня и Тефта.
Каладин предпочел этого не замечать. В конце концов ему понадобится верность этих людей, но пока что хватит и покорности.
Он обучил их тем же утренним упражнениям, которые узнал в первый день в армии. Растяжка, потом прыжки. Плотники, в коричневых рабочих робах и желтовато-коричневых или зеленых шапках, проходили мимо них по пути на лесной склад и удивленно качали головой. Солдаты глядели с невысокого холма, за которым начинался собственно лагерь, и смеялись. Газ наблюдал от ближайшей казармы, сложив руки и недовольно прищурив единственный глаз.
Каладин вытер лоб. Их с Газом взгляды встретились, потом он снова повернулся к своим людям. До завтрака еще есть время попрактиковаться в таскании моста.
Газ так и не привык быть одноглазым. Да как вообще к такому можно привыкнуть? Лучше бы потерял руку или ногу, чем глаз. Он никак не мог отделаться от ощущения, что во тьме пряталось то, чего он не видит, зато видят другие. Что же там притаилось? Спрен, который высосет его душу из тела? Опустошит его, как крыса опустошает мех с вином, прогрызя дырку в уголке?
Товарищи считали его везунчиком. «Тот удар мог лишить тебя жизни». Что ж, тогда ему бы не пришлось жить с этой тьмой. Один его глаз закрылся навеки. Если закроется второй, тьма поглотит его целиком.
Газ посмотрел налево, и тьма поспешно отбежала в сторону. Ламарил, высокий и худощавый, ждал у столба. Он не был особо крупным, но слабым тоже не выглядел – весь состоял из прямых линий. Прямоугольная борода. Прямоугольное тело. Острый в точности как нож.
Ламарил взмахом руки подозвал Газа, и тот с неохотой приблизился, достал из кошелька сферу и отдал. Топазовая марка. Ярость из-за ее утраты захлестывала его. Он всегда был в ярости, теряя деньги.
– Ты задолжал мне в два раза больше, – заметил Ламарил, поднимая сферу, чтобы поглядеть сквозь нее, сверкающую в лучах солнца.
– Это все, что ты получишь сейчас. Радуйся и этому.
– Радуйся, что я держу рот на замке, – лениво парировал Ламарил, снова прислоняясь к столбу, одному из тех, что отмечали границы лесного склада.
Газ стиснул зубы. Он ненавидел платить, но что ему оставалось делать?
«Забери тебя буря. Забери тебя яростная буря!»
– Похоже, у тебя проблема. – Ламарил усмехнулся.
Сначала Газ решил, что тот подразумевает оплату. Светлоглазый кивнул на казарму Четвертого моста.
Газ с беспокойством взглянул на мостовиков. Молодой старшина прокричал приказ, и мостовики пустились трусцой вдоль дальней стороны лесного склада. Он уже приучил их бежать с одинаковой скоростью. И это изменение значило многое. Оно помогало им двигаться быстрее и ощущать себя командой.
Неужели мальчишка не врал, когда заявлял, будто знаком с армейской наукой? Отчего же его отправили в мостовики? А, ну да – ведь у него на лбу выжжен глиф «шаш»…
– Не вижу проблемы, – проворчал Газ. – Они шустрые. Это хорошо.
– И непокорные.
– Они следуют приказам.
– Его приказам – да, возможно. – Ламарил покачал головой. – Мостовики существуют ради единственной цели. Чтобы защищать жизни более ценных людей.
– В самом деле? А я считал, будто их цель – таскать мосты.
Ламарил бросил на него сердитый взгляд:
– Не дразни меня. И не забывай свое место. Хочешь к ним присоединиться?
Газ ощутил укол ужаса. Ламарил – светлоглазый очень низкого ранга, из безземельных. Но он все-таки старший по званию, звено между мостовыми расчетами и светлоглазыми более высоких рангов, что надзирали за лесным складом.
Сержант опустил взгляд:
– Прошу прощения, светлорд.
– У великого князя Садеаса есть преимущество. Он поддерживает его, вынуждая всех нас выкладываться по полной. Без поблажек. И у каждого есть своя роль. – Ламарил кивком указал на четвертый мостовой расчет. – Скорость – это неплохо. Инициатива – тоже неплохо. Но инициативные люди вроде этого мальчишки часто недовольны своим положением. Мостовые расчеты работают, какие они есть, и менять ничего не надо. Перемены могут все испортить.
Газ сомневался, что хоть один из мостовиков по-настоящему понимал, какое место Садеас отвел им в своих планах. Знай они, почему с ними обращаются так безжалостно и почему не дают щитов или доспехов, просто кинулись бы в ущелье, и дело с концом. Они – приманка. Отвлекали на себя внимание паршенди. Те считали, будто в уничтожении нескольких мостовых расчетов во время атаки есть смысл. В каждой вылазке участвовало множество мостовиков, так что это ничего не значило. Разве что для тех, кого убивали.
«Буреотец, – подумал Газ. – Ненавижу себя за то, что я в этом участвую».
Но он уже давно себя ненавидел.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещал он Ламарилу. – Нож в ночи. Яд в еде.
Внутри у него все скрутилось. Взятки, которые платил ему мальчишка, были небольшими, но только они позволяли кое-как выплачивать долг.
– Нет! – прошипел светлоглазый. – Хочешь, чтобы все поняли, что он на самом деле представляет собой угрозу? Солдаты уже про него говорят. – Ламарил скривился. – Последнее, что нам надо, – мученик, который спровоцирует восстание среди мостовиков. Нельзя допустить, чтобы появился хоть намек на подобное, иначе враги нашего великого князя этим воспользуются. – Ламарил посмотрел на Каладина, который как раз пробегал мимо вместе со своими людьми. – Он должен погибнуть на поле боя, как заслужил. Позаботься об этом. И достань мне оставшуюся сумму, иначе скоро сам будешь таскать один из этих мостов.
