Пользуясь микроскопом и калибровочной сеткой замерила длину и широту. Затем, при помощи криминалистической линейки высчитала реальные размеры. Большое крыло: пятнадцать на семь миллиметров. Малое крыло: шесть на пять миллиметров.
Височная кость тоже проходит сложный этап формирования. Плоская ее часть является основой непосредственно виска и скуловой кости и появляется в течение восьмой эмбриональной недели. Измерения ее оказались такими: десять на восемнадцать миллиметров.
Барабанная кость начинает свою жизнь приблизительно к девятой неделе, и в течение следующих двадцати дней образует передний, нижний и часть заднего края наружного слухового прохода. Эти части соединяются в кольцо на шестнадцатой неделе. Непосредственно перед тем, как ребенок выезжает из утробного отеля, это кольцо открывает ухо.
То самое первое загадочное пятнышко на снимке тазовых костей было как раз фрагментом крошечного барабанного колечка. И хотя соединительные швы были еще заметны, однако все три части соединялись уже достаточно крепко. Измерительная линейка показала что это было идеальное барабанное кольцо. Я измерила диаметр, внесла данные в свой список — восемь миллиметров.
Теперь я взялась за контейнер с уликами.
Кусочек миниатюрной челюсти, с зубными пазухами, в которых никогда не родятся зубки. Двадцать пять миллиметров.
Одна ключица. Двадцать один миллиметр.
Сверяясь с таблицами измерений в книге по родовой остеологии я перепроверила каждую цифру.
Большое крыло клиновидной кости. Малое крыло. Чешуйчатая височная кость. Барабанная кость. Нижняя челюсть. Ключица.
Если следовать замерам Фазекаша и Косы, то девушка в канализации была беременна уже пять месяцев.
Я прикрыла глаза. Плод был длиной от шести до девяти дюймов и весил около восьми унций, когда его мать убили. Он уже мог моргать, сжимать кулачки и посасывать своим миниатюрным ротиком. У него уже были реснички и отпечатки пальцев, он все слышал и узнавал голос мамы. А если это была девочка, то у нее уже было шесть миллионов яйцеклеток в ее крошечных яичниках.
Я сидела просто раздавленная сделанными открытиями, когда Елена позвала меня.
— Вам звонят.
Мне ни с кем не хотелось разговаривать.
— Детектив Гальяно. Можете поговорить с ним из офиса Матео.
Я поблагодарила ее, убрала улики обратно в пузырек, и спустилась на первый этаж.
— Пять месяцев, — сразу же сказала я в трубку.
Ему объяснений не требовалось.
— Как раз в то время она должна была налаживать отношения с папашей.
— Со своим или со счастливым спермодарителем?
— Или ни с тем, ни с другим…
— Ревнивый дружок?
— Злой сутенер?
— Неизвестный психопат? Вариантов — море. Вот за этим и нужны детективы.
— Как раз этим утром кое-что проверил.
Я ждала продолжения.
— Семья Эдуардос счастливые владельцы двух боксеров и кота. В семье Люси Джерарди есть кот и шнауцер. У Альды нет ни одного любителя животных. Как и в семействе посла.
— Дружок Патрисии Эдуардо?
— Есть хорек по имени Хулио.
— Клаудия Альда?
— Аллергик.
— Когда ваши парни сделают анализы?
— В понедельник.
— Ну а что сказал прокурор?
Я услышала как на том конце трубки Гальяно глубоко вдохнул.
— Он не отдаст скелет.
— Мы можем пройти в морг?
— Нет.
— Но почему?
— Он и правда хотел бы как лучше, но, увы, не может обсуждать со мной это дело.
— И это типично?
— Мне никогда не мешала прокуратура, но с таким отпором я никогда не сталкивался.
Я дала себе время обдумать это.
— И что, как вы думаете, происходит, а?
— Или парень крючкотвор каких свет ни видывал или же на него кто-то серьезно давит.
— Кто?
Гальяно промолчал.
— Посольство? — попыталась я его разговорить, но он задал совершенно неожиданный вопрос:
— Что вы собираетесь делать? — в его голосе прозвучала какая-то настороженность.
— Когда? Сейчас?
— Нет, на выпускной вечер.
Теперь я вижу чем похожи друг на друга Райан и Гальяно.
Я взглянула на часы. Без двадцати шесть. Тихий субботний вечер в лаборатории.
— Уже поздно что-либо делать, так что вернусь в отель.
— Я заеду за вами через час.
— Зачем?
— Кальдос.[22]
Я начала было протестовать. Но затем подумала — а почему бы нет?
— Я буду в синем платье.
— Ладно, — озадаченно согласился Гальяно.
* * *
— Дар от садовника-любителя, — Гальяно протянул мне два цветочка анютиных глазок, перетянутых синей ленточкой.
— Дар?
— Ленточка отдельно продавалась.
— Это брокколи?
— Спаржа.
— Они прекрасны.
Пока мы шли к кафе «Кукумац»[23] вокруг гудели и объезжали друг друга десятки машин. Чувство свежести от вечернего полива уже испарилось, и все вокруг наполнилось запахами влажного асфальта, бензина, земли и растений. Время от времени, проходя мимо уличных торговцев нас окутывал сладкий аромат готовящихся тамале[24].
Вместе с нами по тротуару шли толпы: парочки, желающие где-то поужинать или просто выпить; молодые работники, возвращающиеся домой; покупатели и просто вечерние бездельники. Вечерний бриз забрасывал галстуки мужчин им на плечи, а женские юбки прижимал к ногам. Над головами хлопали ветвями-крыльями пальмы.
«Кукумац» был оформлен в современном стиле майя: нечто с темными деревянными балками и пластиковыми растениями вокруг искусственного прудика с декоративным мостиком. Все стены были под фресками, на которых в большинстве своем был изображен тот самый властитель народа киче в 15 веке, давший название этому заведению. Мне стало любопытно, как бы отнесся к такому восхвалению сам пернатый божок.
Освещение здесь состояло из факелов и свечей, и вход в заведение казался входом в могильник майя. Когда глаза привыкли к темноте, я различила попугая, который тут же приветствовал нас на испанском и английском. На тех же языках поздоровался с нами и мужчина в белой рубашке, черных брюках и длинном фартуке.
— Hola, Detective Galiano. Здравствуйте. ¿Cómo está?[25]
— Muy bien, Señor Velasquez.[26]
— Мы так давно с вами не виделись.
Его огромные усы раскинулись далеко в стороны от щек, затем круто закручивались к носу, и напомнили мне о маленькой обезьянке — императорском тамарине.
— Пашу как папа Карло.
Веласкес кивнул в знак понимания.
— Нынче такие страшные преступления происходят! Просто везде и всюду! Гражданам этого города повезло что вы на страже.
Он еще раз с пониманием качнул головой и тут же отвлекся на меня — взял мою руку и приложился к ней губами. Я разглядела насколько налакированные у него волосы.
— Добрый вечер, сеньорита. Друг детектива Гальяно — всегда друг Веласкеса.
Отпуская мои пальцы, он театрально вскинул брови и подмигнул Гальяно.
— Прошу вас! Лучший столик. Пойдемте!
Веласкес провел нас к столикам у пруда и обернулся к Гальяно. Детектив одобрительно осматривал интерьер.
— Да, сеньор. Прекрасно.
Мы прошли к столу стоящему в алькове, стилизованном под пещеру, позади пруда. Гальяно снова удовлетворенно кивнул. Мы вошли в эту пещеру и сели. Хозяин еще раз поклонился перед великим борцом с преступностью и исчез.
— Чересчур навязчиво, мне кажется, — сказала я.
— Прощу прощения за излишнюю любезность моих друзей.
Через секунду появилась официантка с меню.
— Выпьем?
О, да! С превеликим удовольствием!
— Не могу себе позволить, — вынуждена была я отказаться вслух.
— Да? — удивился Гальяно.
— Передозировка, знаете ли.
Он не стал переспрашивать.
Себе он заказал мартини, я взяла Перрье с лаймом.
Когда принесли напитки, мы наконец открыли свои меню. В подземной пещере, где мы сидели, свет был сильно приглушенным, так что я едва могла разобрать рукописный текст в меню. Интересно как там Гальяно справляется? Но спрашивать его, конечно же, я не стала.
— Если вы еще не пробовали кальдос, то советую попробовать.
— Кальдос это..?
— Традиционное тушеное блюдо майя. Сегодня у них есть утка, говядина и курица.
— Курицу буду.
И я закрыла меню — читать я все равно не могла.
Гальяно выбрал говядину.
Официантка принесла хлебцы. Гальяно взял один и предложил мне корзинку.
— Благодарю.
— Когда же? — неожиданно спросил он, и откинулся на спинку стула.
Кажется, я что-то пропустила в нашей беседе.
— Когда? — повторила я удивленно.
— Когда вы завязали с вашей страстью?
Теперь я поняла о чем он, но совершенно не желала распространятся о своей пагубной любви к алкоголю.
— Несколько лет назад.
— Друг Билла Вилсона?
— Не состою.
— Многим помогла эта программа Анонимных Алкоголиков.
