— Очень вкусный. И место просто замечательное.
Это полностью соответствовало правде. Обслуживающий персонал был вежлив и предупредителен, как если бы они оказались единственными посетителями ресторана.
Дункан рассказывал о Париже. К счастью, она ездила в Париж на неделю еще на младших курсах в Северо-Западном университете, так что в первый раз чувствовала себя достаточно спокойно и уверенно, чтобы поддержать беседу. Странно, но она сравнивала его воспоминания с захватывающими рассказами Уильяма о Париже, Риме и их архитектуре. А затем она и вовсе потеряла нить разговора, когда Дункан стал рассуждать о винах и винодельческих хозяйствах, которые посетил во Франции. Она вежливо кивала, не в состоянии отделаться от ощущения, что присутствует на лекции. И все же ей нравился его глубокий, с хрипотцой голос и то, как он, слегка откинувшись на спинку кресла, словно гипнотизирует ее пристальным взглядом своих пронзительных карих глаз.
— И от кого же из родителей тебе достались спортивные гены? Ты ведь занимаешься бегом? Впрочем, можешь не отвечать. Это и понятно. Я тоже бегал на разные дистанции. Узнаю походку.
Этот неожиданный поворот беседы в ее сторону вывел Уэсли из состояния задумчивости.
Сам того не подозревая, он начал набирать очки.
— Правда? На какие дистанции ты бегал? — У нее внезапно проснулся интерес. Возможно, он не так уж и безнадежен.
— Ты, наверное, подумала, что я — какой-нибудь тип «из богатеньких», который только и знает, как махать клюшками для гольфа. На самом деле в душе я спринтер, — заявил Дункан.
Уэсли внимательно слушала его рассказ об американском футболе и о занятиях бегом во время учебы в Академии Филипса Экзетера, а потом и в Гарварде. Было видно, что в нем очень силен состязательный дух. Это напомнило ей о вечном желании Майкла побеждать везде и всюду и о том, как он выставил свои награды и призы на всеобщее обозрение.
— В последнем классе школы мне хотелось выигрывать каждое соревнование. Я уступил только один раз — Уильяму, — улыбнулся Дункан, — Но в конце концов я обеспечил нам победу в самом главном матче сезона, и это компенсировало неудачу.
Она улыбнулась ему в ответ, так как хорошо понимала, что за этим стоит. Обычному человеку слова Дункана показались бы пустым бахвальством, но только не Уэсли. Как большинство спортсменов, она знала, как тяжело дается победа: пот, часы тренировок, больные колени и подколенные сухожилия, сдавленные от нехватки воздуха легкие, когда до финишной ленты еще бежать и бежать. Дункан тоже хорошо это знал.
— Так ты бросил бегать? — спросила она.
— Почти. Пару лет назад я участвовал в марафоне. На спор.
— Ты шутишь! Я как раз готовлюсь к нему! — воскликнула она.
— Правда? И на какой результат ты рассчитываешь?
— Надеюсь, получится за три часа тридцать минут.
Она скрестила пальцы на руках.
— У меня было два сорок две.
— Вот это да! Потрясающе!
— Не то чтобы. Я чуть не умер.
Спустя двадцать минут после десерта они смеялись и болтали о его работе, спорте, кино и книгах. Уэсли была искренне поражена тем, каким легким в общении оказался Дункан. Ее восхищали его энергичность и стремление к здоровому соперничеству. О своей работе он говорил так, будто речь шла о военных действиях. В его устах коллеги по юридической фирме становились врагами, а офис — полем боя за клиентов и благосклонность партнеров. Ей нравилось слушать его военные истории. Каждое дело было одинаково захватывающим и важным. Она ни за что не призналась бы, но стоило ей закрыть глаза — и она представляла себя за одним столиком с Майклом.
Они и не заметили, как ресторан почти опустел и официанты выстроились у входа на кухню, поглядывая то на них, то на часы.
— Нам лучше пойти, — наконец сказал Дункан, закончив очередной рассказ о занимавшемся полулегальным бизнесом человеке, которого он помог спасти от тюрьмы.
— Ой! — воскликнула Уэсли, внезапно вернувшись с небес на землю, и посмотрела на часы. Половина двенадцатого. — Я и не думала, что уже так поздно.
— Наверное, все дело в хорошей компании.
Она почувствовала, как ее щеки залились румянцем. Он улыбнулся. Она покраснела еще сильнее.
А потом она окончательно потеряла голову. За какую-то секунду, или даже меньше, он встал, перегнулся через столик и поцеловал ее. Поцелуй был короткий, сладкий и совершенно неожиданный.
Потом он сел и взглянул на нее.
— Я не должен был этого делать, — сказал он почти извиняющимся тоном. — Просто мне еще никогда не приходилось встречать такую девушку, как ты. Извини. Я не должен был торопить события.
Уэсли ничего не ответила. Она удивлялась, почему не разозлилась. Вместо этого ей хотелось, чтобы он продолжал целовать ее всю ночь. Удивлялась, почему сказала, будто все в порядке; почему глаза говорили: она чувствует то же, что и он.
Позже, вечером, крепкий здоровый сон старательно обходил ее стороной, и даже постельное белье за двести долларов оказалось бессильным.
«Почему его лицо по-прежнему у меня перед глазами, почему губы все еще горят от его поцелуя? А-а-а-а!» Уэсли беспрестанно ворочалась и крепко зажмуривала глаза. Сердце начинало биться сильнее, стоило ей прокрутить в памяти его поцелуй. Он пронзил ее словно молния, а она никак не могла понять, почему не вылетела из-за стола в ту же секунду. Уэсли вздохнула. Она уже двадцать три раза разобрала по предложениям весь их разговор. И с каждым разом начинала все больше и больше волноваться из-за отсутствия у нее опыта светского общения.
«Наверное, я показалась ему недалекой провинциалкой. — Она сжала руку в кулак. — Неопытной дурочкой, недавно сбежавшей из гетто. Что ему от меня нужно?» — не переставала гадать она. Потом вспомнила процессию красоток на вечеринке в Виньярде — любая из них определенно подошла бы ему больше.
«Я всего лишь гадкий утенок, который только начинает превращаться в лебедя, — переживала она в темноте пустой комнаты. — Я не смогу! — Она открыла глаза. — Но он казался таким… таким заинтересованным. Не может быть, чтобы мне все это показалось. Или может? Что если сегодняшнего вечера вообще не было? А даже если и был? Что дальше? А-а-а! Мне нужно хоть немного поспать!»
Глава 8
Уэсли должна была посмотреть правде в глаза. Ее новый образ жизни требовал огромных затрат. Она не может позволить себе и дальше так расходовать свои сбережения. Реальная жизнь никак не хотела соответствовать ее плану, согласно которому она ни в коем случае не должна была тратить больше двух тысяч долларов в месяц. Но только за прошлую неделю полутора тысяч как не бывало. Она по-прежнему покупала новую одежду, посещала парикмахера и как сумасшедшая спускала деньги на вечеринки. Планируя переезд в Бостон, она не собиралась так часто выходить в свет. Необходимо было срочно что-то предпринимать.
Счета, лежащие сейчас на журнальном столике, сами собой никуда не денутся. Она пришла в ужас, узнав, что только по карте «Виза» задолженность составляла две тысячи долларов. Как выплатить такую сумму в конце месяца? Или придется переносить платеж на следующий отчетный период? Нет, об этом даже речи быть не может. Она всю жизнь платила по счетам вовремя. Она внимательно изучила остальные бумаги. Новая карточка «Сакс Пятая авеню» и счета универмага «Нордстрём» должны быть оплачены немедленно. По ее капиталу в этом месяце будет нанесен сокрушительный удар. Уже не в первый раз.
Даже если она сократит расходы, ощутимый урон сбережениям все равно уже нанесен. Необходимо снова их пополнить. Вдруг случится что-нибудь непредвиденное? На этом счете должно быть больше денег.
Ей действительно ужасно не хотелось, но нужно было срочно искать работу. Она еще раз обдумала возможность вести индивидуальные тренировки. Последний раз ей приходилось этим заниматься сразу после колледжа — сто лет назад. Но работа тренером не требует много усилий, и, возможно, с ее помощью она могла бы покрывать расходы на коммунальные услуги, а также продукты и предметы домашнего обихода. Она взяла «Желтые страницы» и начала обзванивать спортивные клубы.
В воздухе витал аромат праздника. Владельцы некоторых магазинчиков уже украсили витрины рождественскими гирляндами. Огни сверкали на деревьях возле здания «Крисчен сайенс монитор». Бесконечные толпы покупателей оккупировали Бойлстон-стрит и Ньюбери-стрит. Температура угрожающе понизилась.
Лана и Уэсли встретились у кофейни и сейчас быстро шли по улице.
— Так ты думаешь, у меня есть шанс получить «хорошо»?
Уэсли прочитала работу Ланы и предложила кое-что изменить, чтобы спасти ее от полного провала.
— Если внесешь исправления, о которых я говорила, получишь «отлично». Все не так уж плохо.
Лана вздохнула:
