<1922>
Берлину
Дождь убаюкивает боль.Под ливни опускающихся ставеньСплю. Вздрагивающих асфальтов вдольКопыта — как рукоплесканья.
Поздравствовалось — и слилось.В оставленности златозарнойНад сказочнейшим из сиротствВы смилостивились, казармы!
10 июля 1922
«Светло-серебряная цвель…»
Светло-серебряная цвельНад зарослями и бассейнами.И занавес дохнёт — и в щельКолеблющийся и рассеянный
Свет… Падающая водаЧадры. (Не прикажу — не двинешься!)Так пэри к спящим иногдаПрокрадываются в любимицы.
Ибо не ведающим лет— Спи! — головокруженье нравится.Не вычитав моих примет,Спи, нежное мое неравенство!
Спи. — Вымыслом останусь, лбаРазглаживающим неровности.Так Музы к смертным иногдаНапрашиваются в любовницы.
16 июля 1922
Сивилла
«Сивилла: выжжена, сивилла: ствол…»
Сивилла: выжжена, сивилла: ствол.Все птицы вымерли, но Бог вошел.
Сивилла: выпита, сивилла: сушь.Все жилы высохли: ревностен муж!
Сивилла: выбыла, сивилла: зевДоли и гибели! — Древо меж дев.
Державным деревом в лесу нагом —Сначала деревом шумел огонь.
Потом, под веками — в разбег, врасплох,Сухими реками взметнулся Бог.
И вдруг, отчаявшись искать извне:Сердцем и голосом упав: во мне!
Сивилла: вещая! Сивилла: свод!Так Благовещенье свершилось в тот
Час не стареющий, так в седость травБренная девственность, пещерой став
Дивному голосу…— так в звездный вихрьСивилла: выбывшая из живых.
5 августа 1922
«Каменной глыбой серой…»
Каменной глыбой серой,С веком порвав родство.Тело твое — пещераГолоса твоего.
Недрами — в ночь, сквозь слепостьВек, слепотой бойниц.Глухонемая крепостьНад пестротою жниц.
Кутают ливни плечиВ плащ, плесневеет гриб.Тысячелетья плещутУ столбняковых глыб.
Горе горé! Под толщейВек, в прозорливых тьмах —Глиняные осколкиЦарств и дорожный прах
Битв…
6 августа 1922
Сивилла — младенцу.[3]
К груди моей,Младенец, льни:Рождение — паденье в дни.
С заоблачных нигдешних скал,Младенец мой,Как низко пал!Ты духом был, ты прахом стал.
Плачь, маленький, о них и нас:Рождение — паденье в час!
Плачь, маленький, и впредь, и вновь:Рождение — паденье в кровь,
И в прах,И в час…
Где зарева его чудес?Плачь, маленький: рожденье в вес!
Где залежи его щедрот?Плачь, маленький: рожденье в счет,
И в кровь,И в пот…
Но встанешь! То, что в мире смертьюНазвано — паденье в твердь.
Но узришь! То, что в мире — векСмежение — рожденье в свет.
Из днесь —В навек.
Смерть, маленький, не спать, а встать.Не спать, а вспять.
Вплавь, маленький! Уже ступеньОставлена…— Восстанье в день.
17 мая 1923
«Но тесна вдвоем…»
Но тесна вдвоемДаже радость утр.Оттолкнувшись лбомИ подавшись внутрь,
(Ибо странник — Дух,И идет один),До начальных глинПотупляя слух —
Над источником,Слушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:
— Ты и путь и цель,Ты и след и дом.Никаких земельНе открыть вдвоем.
В горний лагерь лбовТы и мост и взрыв.(Самовластен — БогИ меж всех ревнив).
Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:
— Берегись слуги,Дабы в отчий домВ гордый час трубыНе предстать рабом.
Берегись жены,Дабы, сбросив прах,В голый час трубыНе предстать в перстнях.
Над источникомСлушай-слушай, Адам,Что проточныеЖилы рек — берегам:
— Берегись! Не стройНа родстве высот.(Ибо крепче — тойВ нашем сердце — тот).
Говорю, не льстисьНа орла, — скорбитОб упавшем ввысьПо сей день — Давид!
Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:
— Берегись могил:Голодней блудниц!Мертвый был и сгнил:Берегись гробниц!
От вчерашних правдВ доме — смрад и хлам.Даже самый прахПодари ветрам!
Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:
— Берегись…
8 августа 1922
«Леты подводный свет…»
Леты подводный свет,Красного сердца риф.Застолбенел ланцет,Певчее горло вскрыв:
Не раскаленность жёрл,Не распаленность скверн —Нерастворенный перлВ горечи певчих горл.
Гóре горé! Граним,Плавим и мрем — вотще.Ибо нерастворимВ голосовом луче
Жемчуг…Железом в хрип,Тысячей пил и свёрл —Неизвлеченный шипВ горечи певчих горл.
11 августа 1922
Деревья
(Моему чешскому другу,
Анне Антоновне Тесковой)
«В смертных изверясь…»
В смертных изверясь,Зачароваться не тщусь.В старческий вереск,В среброскользящую сушь,
— Пусть моей тениСлаву трубят трубачи! —В вереск-потери,В вереск-сухие ручьи.
Старческий вереск!Голого камня нарост!УдостоверясьВ тождестве наших сиротств,
Сняв и отринувКлочья последней парчи —В вереск-руины,В вереск-сухие ручьи.
Жизнь: двоедушьеДружб и удушье уродств.Седью и сушью,(Ибо вожатый — суров),
Ввысь, где рябинаКраше Давида-Царя!В вереск-седины,В вереск-сухие моря.
5 сентября 1922
«Когда обидой — опилась…»
Когда обидой — опиласьДуша разгневанная,Когда семижды зарекласьСражаться с демонами —
Не с теми, ливнями огнейВ бездну нисхлестнутыми:С земными низостями дней.С людскими косностями —
Деревья! К вам иду! СпастисьОт рева рыночного!Вашими вымахами ввысьКак сердце выдышано!
Дуб богоборческий! В боиВсем корнем шествующий!Ивы-провидицы мои!Березы-девственницы!
Вяз — яростный Авессалом,На пытке вздыбленнаяСосна — ты, уст моих псалом:Горечь рябиновая…
К вам! В живоплещущую ртутьЛиствы — пусть рушащейся!Впервые руки распахнуть!Забросить рукописи!
Зеленых отсветов рои…Как в руки — плещущие…Простоволосые мои,Мои трепещущие!
8 сентября 1922
«Купальщицами, в легкий круг…»
Купальщицами, в легкий кругСбитыми, стаейНимф-охранительниц — и вдруг,Гривы взметая
В закинутости лбов и рук,— Свиток развитый! —В пляске кончающейся вдругВзмахом защиты —
Длинную руку на бедро…Вытянув выю…Березовое серебро,Ручьи живые!
9 сентября 1922
