Не помню теперь, кто именно из врачей, их стояло там много, сказал мне, однако, тут же: «Дело скверно, судя по входному отверстию пули и месту, где она прощупывается, при выходе, должно быть, пробита печень, разве что, ударившись об крест, пуля получила неправильное движение и обошла по дуге, но это маловероятно».
Его слова оказались пророческими. Больного перенесли в другую комнату, обставили всем необходимым, он дважды звал меня к себе, но так как доктора настаивали на абсолютном покое, то я прекратил всякую попытку разговора, сказал ему в шуточной форме, что доктора возложили на меня обязанности диктатора и что без моего разрешения никого к нему пускать не будут, и сам он должен подчиниться моей власти.
Это было и фактически так. Доктора, видя, что нас окружает масса высокопоставленных лиц, буквально боялись распорядиться, и я предложил им выручить их в трудном положении и перенести всю ответственность на меня, за что они и ухватились с величайшей благодарностью.
В 2 часа ночи, после того, как врачи заявили мне, что до утра они не приступят ни к каким действиям и будут лишь всеми способами поддерживать силы больного, — я уехал из лечебницы прямо к генералу Трепову и застал его в подавленном настроении. Ему только что донес полицмейстер и охранное отделение (полковник Кулябко, главный виновник всей этой драмы), что в населении Киева, узнавшем, что преступник Багров — еврей, сильнейшие брожение и готовится грандиозный еврейский погром, предотвратить который он не в силах, так как войск в городе совсем нет, ибо все части ушли на маневры и на парад там в присутствии государя завтра днем, что полиции и жандармов совершенно недостаточно даже для очередных нарядов, усиленных вследствие пребывания царской семьи, и он буквально не знает, что делать…
Я решил действовать сам, как умел. Тут же, узнав от генерала Трепова, что командующий войсками генерал Н. И. Иванов уехал уже на маневры и в городе его заменяет его помощник генерал барон Зальца, я снесся с ним, несмотря на ночной час, по телефону, и, получив от него ответ, что он не имеет права вызвать кавалерию, предложил ему сделать это по моему распоряжению, как заступившего место главы правительства, и за моею ответственностью. Он согласился без всяких возражений и быстрым приказом, отданным по телефону же, — спас положение; три казачьих полка были вызваны обратно с маневров и к семи часам утра вступили уже в Киев и заняли весь Подол и все части города, заселенные сплошь евреями.
Среди евреев было невообразимое волнение; всю ночь они укладывались и выносили пожитки из домов, а с раннего утра, когда было еще темно, потянулись возы на вокзал. С первыми отходящими поездами выехали все, кто только мог втиснуться в вагоны, а площадь перед вокзалом осталась запруженною толпою людей, расположившихся бивуаком и ждавших подачи новых поездов.
Появление казаков, занявших также улицы, ведущие к вокзалу, — месту скопления готовившихся к выезду евреев, — быстро внесло успокоение. К вечеру волнение почти улеглось, выезд прекратился, и с 3-го числа жизнь так же незаметно вошла в обычную колею, как незаметно всколыхнули ее тревожные слухи.
2 сентября, с 9 часов утра я был уже снова в лечебнице Маковского. Столыпина я застал в бодром состоянии, но страдания его, видимо, усилились, и присущее ему мужество минутами оставляло его. Меня он немедленно позвал к себе, передал ключи от своего портфеля, просил разобрать в нем бумаги и доложить наиболее спешное государю в этот же день в назначенное для него время, в 4 часа дня, а затем высказал желание повидать на минуту генерала Курлова и переговорить с ним наедине. Я убедил его не делать этого, потому что врачи не допускают нарушения покоя, и осторожно спросил его, не желает ли он уполномочить меня в самой деликатной форме дать знать Ольге Борисовне.
Получив его согласие, я тут же набросал телеграмму, показал ее ему и немедленно отправил. Он пошутил при этом, что с ее приездом около него не будет такой сильной власти, какую я олицетворяю.
В течение первой половины дня в лечебницу приехал генерал Курлов, чтобы осведомиться, не выражал ли Столыпин желание видеть его; врачи сказали ему, что такое желание им было выражено, но они не считают возможным допускать к нему кого-либо, и прибавили, что они просили моего содействия к тому, чтобы это условие было строго соблюдаемо. Тогда он просил доложить мне о его желании явиться ко мне. Я тотчас же принял его в отдельной комнате внизу, где я проводил многие часы в эти дни для того, отчасти, чтобы лично не допускать наплыва публики в лечебницу.
Он спросил меня, как вступившего в исполнение обязанностей председателя Совета министров, угодно ли мне, чтобы он немедленно подал в отставку, так как при возложенной на него обязанности руководить всем делом охраны порядка в Киеве я могу считать его виновным в случившемся. Я ответил ему на это, что не считаю нужным обсуждать в данную минуту степень виновности кого-либо в происшедшем и что этот вопрос будет в свое время выяснен тем следствием, которое будет назначено, решение же вопроса об увольнении кого бы то ни было из чинов ведомства Министерства внутренних дел в административном порядке зависит от лица, которое государю императору угодно будет назначить на должность министра. До этой минуты, сказал я генералу Курлову, ему надлежит выполнять обязанности, возложенные на него высочайшею властью впредь до выбытия его величества из Киева, когда эти обязанности фактически будут с него сняты.
В 12 часов было назначено молебствие в Михайловском соборе об исцелении Петра Аркадьевича; на него собрались все съехавшиеся в Киев земские представители и много петербургских чиновников.
Никто из царской семьи не приехал, и даже из ближайшей свиты государя никто не явился. Не успели ли им дать знать или же просто никто не получил распоряжение от своего начальства, этого я не могу сказать.
Едва я успел войти в храм, когда еще не все оказались в сборе и духовенство не вышло из алтаря, — ко мне подошел один из избранных представителей вновь учрежденного земства, член Государственной думы третьего созыва, впоследствии член Государственного совета по выборам, и в довольно развязной форме обратился со следующими словами:
