один прекрасный день, человек способен бывает обнаруживать, что ему все опостылело. Он уже не может лицезреть каждый день повторяющуюся перед его взором одну и ту же картину.
Одни и те же стены, лица, предметы, слова, еда, которая давно потеряла вкус! И до тошноты, до противности тебе становиться все «Опостылевшим и бессмысленным!» И мозг говорит, бежать нет смысла — везде одно и тоже! Везде одно и то же, везде ты одинока! О! Какой внутренний холод способен испытывать человек в самые переломные времена своей жизни! Просто леденящий холод, от которого тебя начинает трясти и физически! В такие временные приступы, заботливая Дора приказывала разжечь камин и несла сразу два пледа, хозяйке и себе и они, прижавшись друг к другу плечами, тихо и безмолвно смотрели на огонь и постепенно дрожь спадала. Анни так чутко и искренне была благодарна судьбе, хотя бы за то, что Господь забрав так много, оставил с ней рядом эту мудрую, любящую женщину. Если бы не Дора, ни её присутствие рядом, ненавязчивая забота!?
Записку от князя Войцеховского посыльный принес в выходной, во время обеда. Но Анни собиралась на завод. Они уже заканчивали с Дорой обед и Анни прочитав её, горько расплакалась. Она давно уже не плакала, но эта весточка, от родного и дорогого для неё человека вызвала горькую печаль в её сердце, послужила поводом проявлением жалости к себе. Дора осторожно спросила, какие еще могут быть плохие известия в данный момент и Анни протянула ей бумагу.
Первый раз Дора решилась дать совет своей хозяйке. Её слова были тихие, но с такой уверенностью в голосе.
— Госпожа. Пусть этот человек станет вам близким! Я видела его глаза — это ваш человек и больше ничего не должно существовать, препятствующего этому!
Анни это так пронзило сердце! Всегда так бывает. Ты долго мечешься, сомневаешься, чего-то опасаешься, раздумываешь, а услышанное рядом слово, сказанное вовремя и сказанное так, что твое сердце услышало их, и все твои колебания улетучиваются, словно их и не было.
Анни не поехала на завод. Дора, с внутренним одобрением, женской мудростью, еще долгое время улавливала шум бегущей воды в ванной комнате, потом суету в комнате Анни и уже вечером, из окна, в спускающихся сумерках, она следила, как Анни вывела из конюшни Ангела и одетая как амазонка, но чрезвычайно живописно смотрящаяся в этом наряде, отправилась верхом туда, куда Дора и советовала. К князю Войцеховскому. А Анни знала где его можно будет найти.
Она поставила Ангела рядом с конем князя под навес и осторожно вошла в дом. К ней сразу подбежала высокая борзая, без единого звука, приветственно её обнюхала, пытаясь лизнуть ладошки и последовала пружинисто за гостьей. Внизу пахнул теплом камин в котором угли уже дотлевали, она решила, что сможет найти его на втором этаже. В темноте, она постаралась определить, где могут стоять подсвечники и стала их зажигать. В освещенной, просторной комнате, она увидела такие предметы: стоящий возле окна огромный круглый стол, весь заваленный чертежами, книгами и бумагой, а несколько поодаль, ближе к стене, кровать, накрытую шкурами. Войцеховский спал на ней не раздевшись до конца и с заложенными спереди руками, обхватив как бы сам себя. Понятно стало, что спать он не планировал, а решил прилечь, то ли обдумать новую идею, пришедшею в голову, то ли перебить навалившуюся за день усталость? Не — надолго, чтобы потом всю ночь работать над чертежами. Но спал он глубоко, подогнув одну ногу под другую, так как даже не услышал неожиданного посетителя. Анни всмотрелась в чертежи. Насколько для человека это было важно, чтобы вот так, по ночам, изучать их линии, цифры! Такой усердный труд — особого стоит! И Анни прицокнула языком, как бы отдавая дань этому. Борзая так легко и аккуратно вертелась возле неё, не издавая ни шороха, ни звука, не задевая ни одного предмета, но с любопытством наблюдая за всеми движениями гостьи.
Поставив подсвечник на комод, стоящий рядом с кроватью, Анни присела рядом со спящим. У неё дрожала от волнения рука, когда она провела сначала легонько по изгибу его брови, а потом ладошкой по щеке и открыв глаза, он не сразу осознал суть происходящего. Это было настолько неожиданно и удивительно, что не понималось, ты еще продолжаешь спать или уже проснулся. У него стали расширяться глаза и слегка приподнялась бровь в изумлении, и даже как-то не решительно, словно боясь спугнуть это видение, он оторвал голову от подушки, чтобы получше рассмотреть случившееся чудо. И когда стало совсем понятно, что он уже видит это в реальности, он оживленно вскочил и сел.
Анни ласково улыбнулась, но волнительный трепет не проходил. Она решила делать все, что ей хотелось, ни о чем не задумываясь, совсем отключив поток мыслей, страхов. Потянувшись к нему, она нашла его губы и легонько к ним прикоснулась губами. Он, не сразу, даже как-то удивительно, но несколько сдержанно вначале, однако вскоре жадно и страстно ответил долгим поцелуем. Она видела перед собой его горящие глаза и у неё было одно сильное желание — проникнуть в глубь этой темной, манящей бездны, чтобы прочувствовать её силу.
И он так же отпускал себя, все сдерживающие силы, которые подчиняются разуму, но в нем не иссякало до конца чувство какого-то внутреннего напряжения и не доверия. Он с неким настороженным выжиданием смотрел в её лицо, глаза и наконец отстранился. Внимательно и изучающее его глаза, даже с оттенком грусти пытались что-то найти для себя в её лице и взгляде. И он встал. Анни была заворожена его притягательным, сильным телом, которого так близко никогда не видела. Его мускулистая грудь поднималась и опускалась и каждый мускул принимал свою рельефность, а тончайшая белая рубаха, с расстегнутыми пуговицами, очень живописно подчеркивала эту мужскую красоту.
— Анни, — позвал он её. — Я столько ждал этого! Ты ничего не надумала? Я не могу избавиться от смутной тревоги… я умоляю тебя, расскажи мне все.
— Что все? — спросила она, поднимаясь с кровати и направляясь к нему. Она прижалась к нему всем телом и обняла за талию. Потом губами прильнула к его оголенной груди. Только сейчас она своим внутренним «я», по— настоящему, стала чувствовать внешнюю защищенность и на душе устанавливался долгожданный покой.
— Все что ты решила для себя. Я
