Книга Верфеля была криком боли. Работа Гиббса – нелицеприятное изображение жестокости и варварства войны. Он писал и о нравственном аспекте: «Зло в Германии, поработившее немецких мальчишек, следует уничтожить. Нет другого способа, кроме как помочь немцам уничтожить его раньше, чем оно приобретет над ними власть». Во Франции также было широко распространено ощущение необходимости войны, обостренное ненавистью к немцам за военные преступления против мирных жителей и за разрушения, которые принесла война на французскую землю.
Эта ненависть постоянно подпитывалась траурными церемониями и новыми памятниками. 18 марта 1920 г. французский военный министр Андре Лефевр открыл мемориал, посвященный одной из уничтоженных во время войны деревень – Орну, к северо-востоку от Вердена. Дома в деревне были полностью разрушены, сказал министр, но ее название вошло в историю. Однако ни памятники, ни «история» не могли передать душевных мук тех, кто пережил войну. Канадский историк Десмонд Мортон, указывая, что в боях погиб 60 661 канадец, отмечал: «Еще больше вернулись с войны искалеченными душевно или физически».
Во время дебатов в палате общин 8 июля 1920 г. Черчилль напомнил об одном аспекте сражений на Западном фронте, о котором часто забывали. «Раз за разом, – сказал он, – мы видели, как британские солдаты и офицеры штурмуют траншеи под ураганным огнем, причем половина из них погибала, не достигнув вражеских позиций, видели, как они принимали неизбежность долгого кровавого дня, который ждал их впереди, жесточайшего обстрела, уничтожающего все вокруг… мы видели, как в этих обстоятельствах они доставали карты и часы и производили расчеты с величайшей точностью, мы видели, как они проявляли не только милосердие, но и доброту к пленным, сдержанность в их отношении, наказывая тех, кто заслужил наказание по суровым законам войны, и щадя тех, кто мог претендовать на милость победителя. Мы видели, как они старались проявить сострадание и помочь раненым, даже подвергая опасности собственную жизнь. Они делали это тысячи раз».
Летом 1920 г. части Красной армии под командованием командарма Тухачевского, в марте разбив войско генерала Деникина на юге России, повернули на Польшу. Поляки, стремившиеся захватить восточные территории, дошли уже до Киева. Когда Тухачевский отбросил их на запад почти к Варшаве, Польша обратилась за помощью к Британии и Франции. Среди военных советников, направленных Францией полякам, чтобы помочь им отразить наступление большевиков, был полковник де Голль, учивший Тухачевского французскому языку, когда они оба были в немецком плену в 1917 г.
Существовала серьезная опасность проникновения коммунизма через Польшу в Германию. Польша, недавно восстановившая свою государственность, вызывала всеобщее сочувствие. Однако лишь немногие хотели еще одной войны в Европе. 28 июля Черчилль в Evening Standard так характеризовал британцев: «Они очень устали от войны. За пять горьких лет они слишком много узнали о ее жестоком рабстве, грязи, горьких разочарованиях, о неисчезающем чувстве утраты».
Неделей позже, 4 августа, в шестую годовщину начала войны, Ллойд Джордж предъявил ультиматум представителям России в Лондоне: наступление на Варшаву должно быть остановлено, в противном случае Британия придет на помощь Польше, как в 1914 г. она пришла на помощь Бельгии. Решимость Ллойд Джорджа вступить в войну потеряла смысл через сорок восемь часов, когда 150-тысячная польская армия остановила Тухачевского у Радзымина, всего в 25 километрах от Варшавы. Для новой Польши это было «чудо на Висле». К 15 августа Пилсудский отбросил 200-тысячную русскую армию за реку Буг, разбив ее у Брест-Литовска и захватив 70 000 пленных. 12 октября большевики согласились на перемирие. Они снова потерпели поражение от западного соседа. Этим поражением закончились ожесточенные столкновения армий к востоку от Вислы, почти не прекращавшиеся с августа 1914 г. [291].
Поляки перешли в решительное наступление, и в 1921 г. Рижским соглашением была определена российско-польская граница, в результате чего в состав Польши вошли значительные территории Литвы, Белоруссии и Западной Украины. Польша, единственная из послевоенных государств, была удовлетворена территориальными приобретениями – она получила земли от Германии на западе, от Австрии на юге и от России на востоке; тем не менее Россия, находившаяся под властью большевиков, стремилась вернуть территории, которые отошли Германии по условиям Брест-Литовского мира и не были возвращены.
В некоторых регионах продолжались военные действия. В Афганистане британцы подавили восстание и усилили свое влияние на эмира. В Анатолии столкновения между турками и греками окончились поражением греков и их массовым исходом с материка. В Марокко Франция по-прежнему пыталась подчинить себе племена Сахары: гибель 41 легионера в Джияни через одиннадцать лет после окончания войны вызвала во Франции шок и гнев.
С точки зрения справедливости одним из недолговечных послевоенных достижений стало создание независимой Армении. Это был один из главных пунктов подписанного 10 августа 1920 г. Севрского мирного договора. Многострадальный армянский народ получал восточную часть Османской империи, которая принесла ему столько бед. Эрзерум все еще находился под властью турок, но лидер армян, Погос Нубар-паша, заверял союзников, что скоро выбьет их из города. Кроме того, за бывшей границей между Османской империей и царской Россией на землях, завоеванных русскими в 1878 г., возникло новое армянское государство со столицей в Карсе, которое стремилось объединиться с территорией, отобранной у Турции по Севрскому договору. Армения должна была возродиться, вновь обрести древнюю славу.
По условиям Севрского мирного договора, гарантом безопасности Армении становились Соединенные Штаты; в договоре прямо указывалось, что границы нового государства будут определены «при посредничестве президента Вильсона». Этот достигнутый на бумаге триумф был недолговечным, хотя и имел форму официального мирного договора. В сентябре 1920 г., после того как Соединенные Штаты отказались принимать непосредственное участие в урегулировании конфликтов в Европе и Малой Азии, турецкие войска вошли в новую Армению и за шесть недель захватили ее. Одновременно с востока большевики вторглись в районы, ранее входившие в состав Российской империи. Независимая Армения перестала существовать, не продержавшись и года после международного признания. В марте 1921 г. Московский договор, заключенный между большевиками и сторонниками Кемаля, устанавливал новую турецко-советскую границу, по обе стороны которой армянский народ снова оказывался под властью чужеземцев.
Разочарование выпало на долю и других бенефициаров Севрского договора, не осуществивших свои планы в Анатолии. Курды, которым была предоставлена местная автономия с правом через год отделиться от Турции, обнаружили, что в международном сообществе больше никто не желает им покровительствовать. Греция, которой отдали Смирну на западе Анатолии, была изгнана оттуда после череды кровопролитных сражений, и Мустафа Кемаль, герой Галлиполи, завоевал право называться Ататюрком, то есть «отцом турок». Севрский договор превратился в пустую бумажку, и всего через два года после окончания мировой войны союзники снова начали переговоры с Турцией о заключении мира.
За пределами Анатолии Севрский мирный договор создал основу территориального деления, уже ставшего фактом на бывших землях Османской империи. Хиджаз получил независимость. Сирия, к неудовольствию арабов, надеявшихся на суверенитет, стала подмандатной территорией Франции. Британия получила мандат на управление Палестиной и Месопотамией. В Палестине условия мандата включали декларацию Бальфура от ноября 1917 г., приветствовавшую создание национального очага для еврейского народа и приглашавшую евреев эмигрировать. За два десятилетия количество евреев в Палестине увеличилось с 50 000 (при турках) до 500 000. Арабское население Палестины также увеличилось в несколько раз за счет иммигрантов, которые были недовольны британским обещанием евреям и в 1936 г. подняли восстание. Евреев изгнали из восточной части подмандатной территории Палестины, Трансиордании, и эмир Абдулла значительно укрепил свою власть.
14 октября 1993 г. лондонская газета Independent напечатала некролог подполковника Генри Уильямса, умершего в возрасте девяноста шести лет. Уильямс сражался при Нёв-Шапель, на Сомме и при Ипре, был ранен и отравился газом. После заключения перемирия ему в качестве члена Комиссии по воинским захоронениям поручили руководить подразделением из 5000 человек, которое занималось эксгумацией, опознанием и перезахоронением найденных останков. Добровольцы приезжали к нему из Британии, Франции, Бельгии, Польши и Латвии.
