предугадать с какой стороны нападут было непросто. Обойдя мой щит и щит, которым прикрывался Уильям, сгустки огня опалили нас горячем пламенем, оставляя ожоги и отбрасывая на несколько метров в сторону.
Больно ударившись об стену, я поняла, что шансов у нас мало, если шансы вообще есть. Заметив, что бутылек во время моего падения разбился, я расстроилась, но все равно приложила кулон к разлитой возле меня лужи. Я очень надеялась, что госпожа призрак будет вновь к нам милосердна и мы останемся в живых.
Каким бы одержимым мужчиной не был Филипп, он очень быстро понял, что в помещении появилась чужеродная сила. Взрослый маг тут же наколдовал в руках сгустки горячего пламени и приготовился к новой атаке.
Ледяной воздух рассерженно укусил ноздри носа и мазнул по губам, подсушивая кожу и заставляя ее слегка полопаться. Я аккуратно провела рукой по кровоточащим ранкам, понимая, что мадам сделала это намеренно.
Белый пар, что покинул мой артефакт преобразовался вновь в ту женщину, а ее черные провалы, вместо глаз, раздраженно посмотрели в мою сторону.
— Уродливая тварь! — презрительно бросил привидению господин Моррисон и направил огонь в ее сторону.
Мадам с легкостью потушила обжигающее пламя и в ответ отправила свою ледяную волну.
Я предвкушала победу, но волшебник тоже смог противостоять силе женщины.
Тем не менее, по шумок, я решила доползти до матери и освободить ее, чтобы вместе сбежать.
Белая госпожа явно это поняла, потому что одним лишь поворотом головы в мою сторону приморозила меня к полу. Тоже самое она сделала и с Уиллом. Теперь я уже испугалась по-настоящему.
Я видела, как Филипп собирает все свои силы и какой адский столп огня направляет в сторону мадам и, как в ответ привидение смеется. На миг ее тело рассыпается снегом, но тут же вновь становится целым.
— Я дочь своего отца, — говорит она и я совершенно не понимаю, что она имеет ввиду.
Смутное понимание мелькает на лице огневика, а между бровей закладывается глубокая морщинка.
— Я думал, — говорит он. — Таких, как ты больше нет. Если вы все такие уродливые, то это и к лучшему.
Женщина пронзительно смеется.
— Только я, — звонко произносит она. — Только я. Так уродлива. Только я, человечек.
Почему она зовет его человечком? Так только маги обращаются в сторону обычных. А господин Моррисон совсем же не обычный. Волшебник же… Кто она?
— Я дочь своего отца, — шипит женщина, а ее седые волосы лохматит ветер. — И именем его ты будешь казнен!
На лице моей матери возникает странная эмоция, не то шока, не то ужаса, а может всего одновременно.
— Закройте уши, дети! — кричит она нам и сама крепко-крепко прижимает ладони по обе стороны своей головы.
На всякий случай я следую ее примеру и киваю Уиллу, намекая, чтобы он поступил также. Юноша не спорит и тут же прижимает руки к своим ушам.
Призрачная леди произносит одно лишь слово, а на лице взрослого мага появляется первобытный страх. Я очень радуюсь, что не умею читать по губам и не знаю, что именно сказала эта женщина. Ведь, если бы я знала, то… Была бы следующей?
Сначала я смотрю, как стихии льда и воды пытают мужчину, а когда мадам принимается издеваться над ним голыми руками, я закрываю глаза, молясь, чтобы это, наконец, закончилось.
— Я думаю, ему достаточно, прекрасная госпожа, — голос, что слышу я мне знаком.
Осторожно приоткрыв веки, я замечаю в проходе Каина и очень удивляюсь. Что некромант здесь забыл?
Властитель над мертвыми смотрит в мою сторону.
— Понравилась тебе твоя игрушка? — едко ухмыляется он.
Я качаю головой, стараясь не смотреть в сторону тела Филиппа и, на всякий, в сторону призрака.
— Чувствую тебя, — шепчет мадам, смотря на Каина. — Служитель ее. Отрадно видеть обреченных.
— Твой срок подошел к концу, — отвечает он ей, а я совершенно ничего не понимаю. — Вернись к отцу, дитя его.
Кажется, леди слегка кивает, я в основном смотрю на ее тень на полу. Боязно мне встречаться с ней взглядами.
— Девочку хочу эту себе. — ворчит недовольно привидение.
— Мне жаль, — маг в почтении склоняет голову. — Ученица моя. Никак отдать не могу.
— А мальчика тогда? — внимание существа переключается на Уилла.
— Последний представитель рода своего, — качает головой некромант. — Никак нельзя.
Ледяная госпожа вздыхает так печально, что мне становится ее даже жалко. Каин тем временем подходит ко мне и берет кулон в руки. Крепко сжимает артефакт в ладони, а мадам вновь превращается в белый пар и возвращается в безделушку.
— Почти все закончилось, — странная улыбка касается губ мужчины и он кладет кулон в лужу воды. — Вернись домой и будь спокойна.
Артефакт тает на глазах и распадется на множество снежинок, которые тут же исчезают.
— Ты мог это сделать с самого начала? — спрашиваю я в подозрении.
— Верно. У тебя был шанс отдать кулон мне, — темные глаза зловеще светятся. — Я бы помог тебе все исправить, но ты решила, что умнее всех.
— Неправда! — огрызаюсь я, понимая, что маг действительно прав.
— Тогда чего ж игрушку свою мне не отдала? — на лице Каина усмешка и я молча отворачиваюсь от него.
Видя, что ледяная корка, которой меня приморозил призрак, пропала, я поднимаюсь с пола и бросаюсь к клетке.
— Мы тебя сейчас освободим! — шепчу я матери, хватаясь за ее руки.
Лицо ее юное становится все более взрослым.
— Что происходит? — спрашиваю я, наблюдая, как матушка стремительно стареет.
— Это Филипп, — печально произносит мама. — Связал молодость и жизнь мою с собой.
— Почему ты ничего не сказала?! — злюсь я, чувствуя, как горячими слезами покрываются мои глаза. — Тогда мы бы что-нибудь придумали!
— Нет! — отрезает она. — Это плохой человек! Он должен был поплатиться за все!
— Но, как же ты?! — я отчаянно сжимаю в своих ладонях ее слабые морщинистые руки, захлебываясь слезами. — Ты не можешь бросить меня!
— Я не бросаю, — мама грустно улыбается. — Я люблю тебя.
— Прошу вас! — я оборачиваюсь к Каину и Уильяму. — Кто-нибудь! Помогите ей!
— Я не… — воздушник вероятно хочет сказать, что не умеет исцелять, но его язык не поворачивается сказать это до конца.
— Ты сама сотворила себе такую судьбу, — холодно чеканит властитель мертвых. — Я не могу изменить прошлое, но могу помочь тебе сотворить будущее.
Я вновь оборачиваюсь к матери. Она говорить уже не может. Лицо ее впалое, а кожа буквально натянута на кости. Словно мертвец. Я сжимаю ее руки даже до тех пор, когда вместо кожи в моих ладонях остаются лишь кости. Я держу ее в надежде, что это сможет
