бабки Саньки. Только не выпивай слишком быстро, а то здесь же и упадешь.
Воины поочередно играли один на один, проигравший отдавал очередь следующему, который играл с победителем. Победитель тоже мог передать очередь, по своему желанию, если хотел сделать перерыв или выйти из игры. Игроки кидали три кости с шестью гранями. Очки засчитывались в первую очередь по величине числа на кубике и количеству пар или троек этих чисел: две единицы – минимальное очко, две двойки – уже лучше, но хуже, чем три единицы, наибольшая величина – три шестерки. Помимо этого, очки засчитывались за порядок чисел: если выпали единица, двойка и тройка – это даже лучше, чем три шестерки, но хуже, чем выпавшие четверка, пятерка и шестерка. Перед броском делали ставку, а ставили все что угодно от оплеух до смен в дозоре, или от ножей до самодельных дудок, или иногда ставили желания. За игрой беседовали:
– Эх… сейчас бы бабу – негодовал Арсо.
– Да-да – соглашался Созон.
– Так дуй к жене – Ждан проповедовал праведный образ жизни – бабу ему, а жена на что? – и Созон без внимания не остался – И ты туда же дуралей! Чем моложе, тем охочее по девкам, честное слово, а со своей благоверной не-не. Я вас не понимаю.
– Ты дряхлый уже, вот и не поймешь – пробубнил Созон.
– Ах ты! – старый вояка кинул в увальня камень. Все посмеялись.
– А как же с женой это делать – продолжал Арсо – если она чуть увидит, сразу уж талдычит: делай то, делай это, нужно се, зачем тебе вот это. И все! Нет никакого желания. Не вызывает она… как его, Лейд?
– Соблазна.
– Да, соблазна не вызывает же.
– Так зачем ей тебя соблазнять, если нынче днем ее посещал я? – донеслось с замковой стены.
– Вил! Я твой родственник! Чеши же отсюда караулить! Вон, на башню уж ходи, и осторожнее не свались, иначе меня порадуешь!
– Прости брат, не могу, не велено сейчас на башню, там Нина сторожит, миледи видами любуется.
– Ах так иди же отсюда куда-нибудь.
Караульный посмеялся и продолжил обход замковых стен. Остахану подумалось, что общаться с баронетой все же интереснее, и вид с вершины башни тоже оценить стоит. Он было попытался встать и уйти, но Лейд, догадавшийся о мыслях Остахана, остановил его.
– Не тревожь баронету Хан. Пусть побудет наедине с собой.
Прочие воины усмехнулись. А Ждан высказался:
– Да, не докучай нашей дорогой леди. Мне не понравилась твоя сегодняшняя шутка, я ее снес, но не вздумай шутить так еще раз. Не вздумай обижать нашу дорогую баронету.
Фирс и Созон ему поддакнули, а Арсо добавил:
– Миледи же наше сокровище, на ее стараниях держится порядок в замке.
– Только она и беспокоится о людях, и о деревнях беспокоится и об урожаях. Это она обо всем хозяйстве заботится, и куда не глянет, всюду все налаживается и достаток множится – согласился Фирс и добавил – А милорду на все плевать.
– Именно миледи здесь управляет – подтверждал Лейд – по-настоящему хозяйствует, а милорд барон только хозяйничает.
– Да. Это раньше он всем распоряжался, до того как умерла баронесса, а после… эх, хорошо же тогда жилось – высказался Ждан.
– И сейчас не хуже – возразил Лейд.
– Но раньше было лучше – стоял на своем старый воин.
– Когда я хворал, баронета отправила моей матушке на помощь по хозяйству дядьку Вука – добавил от себя Созон – и она никогда не зовет меня дурнем.
Хвалу баронете Остахан воспринял с улыбкой, видно было, что воины очень любят свою хозяйку и говорят искренне.
– Прошу у вас прощения за глупую шутку. Оправдываю себя лишь тем, что милую баронету она тоже позабавила.
Воины улыбнулись.
– Тогда ты прощен – весело объявил Арсо и только Ждан смотрел грозно и неодобрительно.
– Может все же сыграешь? – поинтересовался Фирс.
– Нет, пожалуй, это будет не честно.
– Не обижай нас – возмутился Фирс – мы не жульничаем, жуликов не уважаем и не жалуем.
– Не в том дело…
– А в чем? – с укором в голосе спрашивал Ждан – Мы тебя не знаем. Расскажи нам чем живешь. Знахарством али колдовством?
– Мастер Хан знахарь творящий чудеса – ответил вместо Остахана Лейд – Тебе известно об этом Ждан.
– Это слухи. А как на самом деле?
– На самом деле, мне ведомы некоторые тайны волшебных искусств, которые я…
– Это мы слышал. А что такое эти твои волшебные искусства?
Остахан вздохнул, помассировал виски, выпил большой глоток медовухи, подался вперед и начал объяснять:
– Представьте, что люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю её длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что людям невозможно двинуться с места и повернуть голову они не могут, и видят они только то, что у них прямо перед глазами. Люди обращены спиной к свету солнца, которое днями заглядывает в эту пещеру. Представили?
– Да
– Теперь представьте, перед входом в ту пещеру пролегает дорога. И по этой дороге бродят дикие звери или стада ведомые пастухами или ходят другие люди, которые несут различную утварь, проносят они и статуи, и изображения живых существ сделанные из камня и дерева. Тени прохожих ложатся на тот просвет, что виден узникам и эти тени единственное, что им дано видеть. Вход в ту пещеру завален валунами, потому узникам видно лишь верхушки этих теней. При этом, некоторые из зверей прокрадываются тихо, другие проскакивают рыча и воя, а некоторые монотонно блея или мыча, а люди, как водится, некоторые разговаривают, другие молчат, третьи пускай поют.
– А почему прохожие не помогают узникам, а дикие звери их не рвут? – спросил Созон.
– За валунами их не видно… или нет. Их не видно потому, что такова их судьба. Потому что так устроен мир.
– Странный ты описываешь мир – упрекнул Ждан.
– Странный, но подобный нашему. Не я придумал это сравнение. Стыдно, но я глуповат для такого, и потому лишь повторяю. Как есть я пересказываю то, как видение волшебства было описал великим колдуном Ноталпом8. Как ты думаешь – обратился Остахан к Ждану – находясь в своем положении, узники что-нибудь видят, кроме теней, отбрасываемых светом на расположенную перед ними стену пещеры?
– Наверное нет, ничего не видят.
– Тени, единственное, что они видят, а значит считают их действительными, единственным, что существует в мире. Так?
– То есть? Наверное так. Они же больше ничего не знают.
– Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что звучало на дороге, как считаешь, они приписали бы эти звуки проходящей тени или чему-нибудь иному?
– Конечно же тени.
– Тогда мычание коровьего стада принадлежало бы ползучему зверю с тысячей щупалец, которым являются тени их голов и рогов. Человек несущий на спине фигуру прекрасной девы
