Одна беда: мобильник разблокируется по отпечатку пальца, и мне приходится улучить момент, чтобы прижать палец жены к датчику. Конечно, она просыпается, отшатывается и смотрит на меня сонно, не до конца понимая, что происходит и где мы.
— Что ты делаешь? — наконец спрашивает она.
— Копаюсь в твоем телефоне. Спи.
— Зачем?
Она делает вялую сонную попытку отобрать, но я уворачиваюсь и продолжаю листать мессенджеры.
— Хочу проверить твоих подружек.
— Дались тебе мои подруги! Они не способны на подлость!
— Это те, что сначала развлеклись за твой счет, а потом бросили тебя пьяную в клубе мне на съедение?
— Ну…
Она устало кладет голову на подушку. Я стараюсь не замечать черную шелковую пижамку, но она так соблазнительно обрисовывает контуры тела, что не смотреть просто невозможно. Это куда эротичнее всех кружевных комплектов с разрезами на стратегических местах. Но Аврора этого не понимает.
Интересно, сегодня она впервые в жизни кончила?
Мне показалось, что да. И это, мать ее, льстит. Хотя я и жалею, что сорвался, я никогда не забуду удовольствие от выгибающейся в руках чувственной девочки. Никогда не думал, что такие вещи будут меня заводить.
Пока я листаю чат в попытках накопать как можно больше информации, вибрирует мой собственный мобильник. Кто-то прислал сообщение в телеграме. Интересно, кто? Может, охрана? Но в сообщении с короткой подписью видео.
Смотри, как легко я могу вписать твое имя в историю… или вычеркнуть из нее
На видео — запись экрана с блогом. Оно сделано автором, это совершенно точно, потому что запись в режиме редактирования. Курсор мигает в ожидании хозяина блога на конце последней фразы.
Если Виктор Островский еще хоть раз ко мне прикоснется, я лучше сяду, чем позволю ему.
Курсор исчезает, а «Виктор Островский» выделяется — и исчезает. Вместо двух слов некто с негромкими щелчками — озвучкой стука клавиш — набирает «мой муж».
Если мой муж еще хоть раз ко мне прикоснется, я лучше сяду, чем позволю ему.
А затем картинка меняется, редактор записи превращается в ветки комментариев, и они начинают исчезать.
«Виктор Островский? Погуглил, нашел парочку, который?» — delete
«Островский олигарх? Понятно, почему пять лет молча сосала» — delete
«О, а вот и имя героя» — delete
Delete, delete, delete, delete, delete.
Я поддаюсь внезапной догадке, открываю запись блога и, убедившись, что она и впрямь изменена, иду в комменты. К счастью, их можно оставлять без регистрации, хотя технические возможности нашего анонима наверняка позволяют меня засечь. Я быстро набираю «Виктор Островский», нажимаю «отправить комментарий», и… ничего.
Так и есть, мое имя в фильтре, удаляется автоматически.
Вполне прозрачный намек.
Я так зол, что хочется что-нибудь расхреначить. Только вот проснется Аврора, напугается. Да и хорошо, что мразь написала мне. Значит, всего лишь хочет денег и имеет некоторый компромат. А раз хочет денег, то вылезет на берег. Если я сам не найду ее раньше. А я буду искать. Буду очень хорошо искать. А когда найду, Авроре скажу, что оно само сдохло — вот какая удача.
— Ты правда купила замок на дверь?
— Угу, — сонно откликается Аврора.
— И запиралась?
— Да.
А я даже не каждый день вспоминал о том, что она где-то в доме. Запретив себе думать о дочери Нади, замечать ее, я вычеркнул жену из поля зрения, понятия не имея, чем она живет и что делает. Казалось, чем дальше я буду держаться, тем меньше воспоминаний, меньше соблазнов включить немного фантазии, представить на ее месте Надю — и наделать новых непоправимых ошибок.
— Я куплю тебе замок в комнату у меня. Повесишь.
Она фыркает, хотя получается как-то невесело. Так странно: я с головой был в бизнесе, не вникая в домашние дела и не всегда даже ночуя, а она боялась и запиралась.
Я пересылаю все службе безопасности. Возможно, они найдут на видео какие-то зацепки. Или отследят номер или еще как-то помогут найти тварину. Копирую еще все контакты подружек Авроры, их адреса и телефоны, всю историю переписки и медиа. С этим я разберусь сам, но точно не сегодня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Идти в домик лень, а бывшая, кажется, уже смирилась с моим присутствием, так что я кладу оба мобильника на тумбочку и закрываю глаза.
— Ты хоть раз до сегодняшнего вечера кончала, котенок? — вдруг вырывается у меня.
— Зачем ты меня так называешь?
— Так. Напоминаешь кое-что.
— Что?
— В юности у меня была девушка, дочка очень богатых людей. Она мечтала о коте, но ей сказали, что животные — удел пролетарского быдла и в приличных семьях кошки не срут. Поэтому ей оставалось только мечтать и грустно смотреть на всех встречавшихся по пути котят.
— И какое к ней отношение имею я?
— Никакого, — после долгой паузы говорю я. — Так что? Ни разу?
Но Аврора уже спит. Или делает вид. Но я не хочу докапываться до правды.
Тем более, что и так знаю ответ.
14. Аврора
Странное утро.
Я просыпаюсь от шума воды в душе, и не сразу понимаю, где нахожусь. В окно светит еще по-утреннему тусклое солнце, на часах семь утра. Спать больше не хочется, зато ужасно хочется есть и пить. И выяснить, кто там шумит в душе.
Хотя кто же это может быть?
Со стоном я опускаюсь обратно на подушки. Каким-то непостижимым образом, заснув в уголке кровати, я оказалась лежащей на ней поперек, в ворохе подушек, одеяла и почему-то в расстегнутой рубашке. Впрочем, на этот раз подозревать Островского не в чем, всему виной слабые пуговицы и моя неспособность спокойно спать.
Никогда! Никогда в жизни я больше не буду пить!
Что вчера было? Я схожу с ума, так ведь нельзя! Это не нормально, как будто не со мной. Не я вчера получала удовольствие в объятиях бывшего мужа, не я спала с ним рядом всю ночь, не я с легкостью отдала ему мобильник со всеми переписками и данными. Не я испытываю облегчение от того, что Виктор не бросил меня наедине с тем блогом, что он попытается остановить его автора.
Не я!
— Это ты? — слышу из ванной. — Или воры пробрались в домик и тырят мой завтрак?
— Это я. И это мой домик и мой завтрак.
— Твой завтрак у канареек внизу.
— У кого?
— У Архиповой и Тихомировой. Они так пищали и хихикали с самого утра, что я обозвал их канарейками. Спускайся, тебя там ждет торт.
— Освободи мою ванную! Мне надо хотя бы почистить зубы!
— Заходи, чисти.
Судя по шуму воды, Виктор там совсем не кроссовки стирает. И если он надеется, что после вчерашнего я с легкостью все забуду, то это очень опрометчиво.
— Я не стану чистить зубы, пока ты моешься. Дай мне зубной набор, я почищу у Лианы.
Из ванной высовывается мокрая рука с коробочкой, в которой одноразовая щетка и паста. Я стараюсь забрать набор, не прикасаясь к его коже, и быстро несусь к шкафу, чтобы успеть переодеться, пока Виктор принимает душ. А потом (к счастью, и Лиана и Андрей уже не спят), умываюсь в соседней комнате и спускаюсь к завтраку на веранде уже успокоившись. По крайней мере я могу не вспоминать ежесекундно вчерашний день и не краснеть.
— Хей, кто проснулся! — Леся сияет. — Сейчас Влад привезет нам торт с голубикой! Кофе сварить? Хотя зачем я спрашиваю? Семь утра! Конечно, сварить, а потом всем поставить кофейные капельницы.
Она как ураган, носится туда-сюда, источает позитив и энергию. Лиана спокойнее. Мне они обе нравятся, но делиться с Лианой проще. Хотя поначалу мы долго молчим, будто она не решается заговорить.
— Слушай, твой бывший муж, конечно, крут. Но и у нас есть ресурсы, связи, деньги. Если тебе нужна помощь, мы поможем. Хочешь уехать с нами в Европу? Клянусь, твой Виктор «мяу» не успеет сказать, как ты будешь в Праге. И никто тебя оттуда не выковыряет и не заставит быть с ним.
— Ты знаешь, да?
— Он вчера со мной говорил. Думал, это я пишу про вас в сети. Это не я, если что.
