Поздний сэт
Вечерняя заря деревьям черно-алымРоняет не спеша свой огненный привет,Два рьяных игрока с усердьем запоздалымПоследний в сумерках заканчивают сэт.
Как будто, вырвались два ловких сильных зверяИз неизвестной нам, загадочной страны.Блестящие глаза пространство зорко мерят,Движенья радостны, упруги и точны.
Широкий взмах ракет, напрягшиеся спины,В рассчитанных прыжках мельканье быстрых ног,Сам старый Дискобол из гипса или глиныИгре их мускулов завидовать бы мог.
Пятнадцать, сорок, гейм! Опять пятнадцать, сорок…Сгущается туман и контуры мягчит,Но все быстрее счет и миг, как счастье, дорог,И скачут бешено послушные мячи.
А лики желтые подсолнечников рослых,Вбирая медленно зари прощальный свет,Глядят внимательно, задумчиво и простоНа затянувшийся в закатной дымке сэт.
Гвоздики
Зимой в парнике расцвелиГвоздики в затишьи подвала,От женщины их принеслиВ бумаге к перрону вокзала.
Стоял он в вагонном окнеС гвоздикою белой в петлице,Оставив другие жене, —В хозяйстве авось пригодится.
Седой засвистел паровоз,Сверкнули несчетные блики,По улицам ходит мороз,На скатерти в вазе — гвоздики.
И пахнут, любовью пьяны,В атласной броне драгоценной,Живым дуновеньем весны.И черным дыханьем измены.
Миниатюры
Пытка
На шее печально намотанаПоддельного жемчуга нитка…Любовь незаконная, — вот она…Молчанье и пытка!
Потеря
Любовь любви зажечь в нас не успелаИ подарила лишь десяток встреч…Нам было нечего с тобой беречь…Я потеряла больше чем имела!
Страх
Все в молчаньи и покое,Бьет двенадцать на часах.Нас здесь двое, только двое…Я и… СТРАХ.
Свет и тень
На розовой земле лиловые разводы,Пронизан солнцем летний звонкий день,Кружочки прыгают сквозь листья с небосвода….Так — просто свет и тень.
Огниво и кремень
Огниво и кремень зажечь пожаром светМогли-б, столкнувшись в кратком поцелуе…А мы с тобой? Скажи мне, мы раздуемВ себе самих хоть искру или нет?
Цветок
Гемерокалла — прелестная стройная лилияТолько на день расцветает в сыпучем песке….Так и любовь моя к Вам… Обессилели крылья,Нет и помину о чудном волшебном цветке!
Осенняя грусть
Желтый тополь под окном маячит,В цветниках — шафраны и кумач, —За стеной тихонько осень плачет…Милая моя, — не плачь!
Что-же делать? Ведь, не все поблекло,Срезано безжалостным ножом…Поживем, двойные вставим стекла,Что-нибудь да сбережем.
Заведем к зиме платок пуховый,Будем думать, будем вспоминать…Только юности не дастся новой,Только счастья не догнать.
Ну, а лето снова возвратится.Грусть излечит время, — лучший врач,Жизнь откроет новый страницы —Милая моя, — не плачь!
Зимний вечер
Запотели окна, зимний вечер долог,Где-то мандолина тоненько пищит,И любовно книги смотрят с пыльных полок,Тихо их листками время шелестит.
Затопили печи… Треск пошел по стенам,И пахнуло дымом, краской и теплом.Память, вечный сторож, старый друг бессменныйШепчет об ушедшем, шепчет о былом.
Из туманной ночи кто-то смотрит в окна.Глаз сверкнул зеленый — луч сторожевой,Это кот озябший трется шерстью мокройИли караулит серый домовой.
Но уже не тянет в сказочные дали,И любовь не манит легкою рукой…Родину забыли, близких потеряли…Что-же нам осталось? Если-бы покой!
Снежные слова
Нависли пепельные тучиИ стелят снежный белый плат.Слова ласкающих созвучийВ моем сознаньи не звучат.
Слова мне кажутся пустыми,Холодными, как этот снег…Какое слово или имяПринять захочет человек?
Событья шире и огромней,А жизнь все уже и бедней…Что можем мы любить и помнитьВ тревоге вечной наших дней?
Весь мир лежит пустыней снежнойИ полон страшных, снежных слов.Нет на душе созвучий нежныхИ звонких, ласковых стихов.
О ней
Целый день с железной крыши капало,Прыгали по лужам воробьи,А душа о прошлых веснах плакала,Пряча слезы глупые свои.
И казалось все не настоящее,И часы казались сочтены…За обедом подали хрустящие,Золотые пухлые блины.
И шутил с расставленными винамиСмелый луч, прыгнув в дверную щель…Все равно, — как будто сердце вынулиУ привычных жизненных вещей.
И приход весны совсем не радовал,И луча не радовал привет…Соблазняли тщетно маскарадамиОбъявленья шумные газет.
Доктора все объясняют нервами,Мистики предчувствий вечно ждут,А подруги признаками первымиСтарости печаль мою зовут.
Но о Ней, Далекой, боль щемящаяПросыпается с дыханием весны…За обедом подали хрустящиеЗолотые, пухлые блины.
Богульник
Случайный луч обводит светочемКвартиры пыльной уголки,Ласкает рыженькие веточки,Где почки, точно узелки.
В голубоватой хрупкой вазочкеЯ собрала из них букет…Нет, не букет, — скорее вязочку,Кустов обиженных скелет.
Корицей пахнет он и хворостом.Сухою мерзлою травой….Так пахнут на полянах порослиВ сединах осени больной.
И вот когда на этих палочках,Колючим вздыбленных пучком,Распустится живою алостьюЦветок душистый за цветком,
Когда по стеблям дрожью светлоюПрольется радости волна,То значит, — я не верю этому,То значит, что пришла весна.
И в сопках, упоен победами,Теснится всходов хоровод….И на границе заповеданнойБогульник розовый цветет.
Похороны гусара
Вечерний туман серебрится,На улицах серо и сонно, —За белой идет колесницейПечальный кортеж похоронный,
Над темным досчатым заборомЗакатное кружево тает,Сгрудились немым коридоромДомов безучастные стаи.
И движутся тихо по парамЗа гробом друзья и родные…Когда-то служил он гусаромВ те дни и те годы былые.
Тяжелым раздерганным шагомПрошла его жизнь, отшумела…Трехцветным завернуто флагомСухое недвижное тело.
У щек — побледневшие розыИ астр погребальных букеты…Последние вытерты слезы,Последние песни допеты.
Замолкло протяжное пенье,Все тускло, мертво и убого…Такого-ли он погребеньяПросил, умирая, у Бога?
Когда-то служил он гусаромИ видел в минуты агоний —Как полк весь в предсмертном кошмареПронесся на взмыленных конях…
Отличья безвременьем стерты…В России-б не так хоронили…С оркестром, под конным эскортомНесли-бы гусара к могиле.
Но что это? Четко и звонноВдали застучали подковы…Откуда отряд этот конныйИз сумрака всплыл городского?
Друзья-ли с погостов, с пожарищПришли, сбросив времени заметь,Узнав, что скончался товарищ,Пропеть ему Вечную Память?
Вмешался-ль загадочный случай,Георгий-ли, воин вмешался,Но только японский летучийЗа гробом отряд продвигался.
И всадники к гривам холенымСклонялись в мундирах защитных,Отчетливым цокали звономПо уличным камням копыта.
И медленно с топотом коннымК преддвериям церковки старойДоставил кортеж похоронныйЗемные останки гусара.
Туда — к чужим
