что искал.
Кусочек металла. В нем ощущалось железо… и кровь. Это был осколок меча. Оружия одного из убийц его близких.
Фейн стиснул осколок в руке и закрыл глаза. Иные наделяли железоносов способностью отыскивать железо, определять, откуда оно. И Фейн сразу же понял, в какой части островов выковали меч. Но что еще важнее, он учуял, кому эта кровь принадлежала. Оставалось идти по ее слабому следу.
Дорога заняла два дня.
Фейн шел лесами и полями, пересекал небольшие ручьи и раскисшие дороги. Он спал, завернувшись в плащ, ел сушеное мясо и старые ягоды, позволяя себе делать привал не дольше чем на несколько часов. И наконец нашел того человека.
Фейн оказался в деревне, похожей на его родную. Повинуясь железному чутью, отыскал дом, пролез сквозь живую изгородь, проскользнул через возделанный садик и посмотрел в открытое окно. Он приготовился увидеть одного из убийц. Приготовился пустить в ход новообретенную магию и отомстить за близких. Но стоило заглянуть в дом, и у Фейна перехватило дыхание от удивления.
Наемник был не один. На колене у него, размахивая пухлыми ручонками, подпрыгивал ребенок. Другой – девочка лет пяти, играла на полу с деревянной лошадкой. В кресле-качалке сидела женщина и вышивала растянутый на раме гобелен.
Мужчина тихонько и ласково напевал колыбельную. Ту самую, что мама пела Фейну с братом, когда им снились плохие сны.
У душегуба есть семья. Фейн много чего себе наперед придумал, но этого ему и в голову не приходило. Он-то хотел подкараулить убийцу на дороге, все ему припомнить. Собирался использовать магию – славную, несравненную силу – и сразиться, как герой из старинных сказаний.
Но вот он глазел в окно, а внутри у него все сжималось от ярости и чего-то похожего на… тоску.
Да. Фейна обуяли тоска и стыд. Он вспомнил: мама велела драться, лишь если на кону не одна только гордость, – а тут на кону было пусто. Он не победит в войне, не получит награды, лишь утолит жажду мести. Причинив боль этому человеку, Фейн не изменит прошлого, не вернет утраченного. В мире только прибавится сирот.
Он отошел от окна. Протиснулся снова через кусты и, чуть не наступив на соседскую курицу, побрел прочь мимо косившихся на него селян.
Горе застило ему взгляд, было больно дышать: легкие жгло, но ком в горле не пропускал воздух. Фейн годами воображал, как отомстит за семью, и все оказалось впустую. Начался дождь, не помешало бы где-то укрыться, однако Фейну было на все плевать. Хотелось только скорее покинуть это место, вернуться в тишину, укромную чащу Аннуна.
Не успел он выйти за пределы деревни, как наткнулся на грабителей. Врезался в одного из них, слепой от дождя и боли.
Седобородый мужчина сжимал в покрытой шрамами руке большой нож, рядом стояла женщина.
– Ну, ну, – тихо произнес седобородый, будто успокаивал испуганную лошадь. – Гони монету. Отдай денежки, и мы тебя отпустим.
Фейн, едва соображая, уставился на этих двоих.
– Ч-что?
– Ты дурак? – накинулась на него женщина. Она была моложе своего спутника; серые глаза и гладкие золотистые волосы. – Давай сюды кошель, не то мой приятель тебе глотку вскроет. Даже не сомневайся.
Фейн безучастно смотрел на них. Он словно бы наблюдал происходящее со стороны, как зритель.
– Нет у меня денег.
Мужчина рассмеялся:
– Нет денег? Постоянно это слышу. Ври дальше, дружочек, но мы…
Первой напала женщина: ударила Фейна кулаком в живот. Пытаясь закрыться, он вскинул руку и задел ее плечо.
И в тот миг им впервые овладела магия.
Поначалу Фейн впал в восторг: он стал легче, быстрее, не чувствовал боли. Даже когда его полоснули над левым глазом, даже когда мужчина засадил ему коленом в живот. Фейн схватил грабителя за руку и вывернул ее – что-то с хрустом сломалось. Тут бы и сбежать, бросить их…
Но остановиться Фейн уже не мог.
Как ни старался.
Он напрягал руку, пытаясь сдержаться, но магия оказалась слишком сильна. Фейн повалил мужчину в грязь и ударил, так что лопнула кожа на костяшках кулака.
Он молотил грабителя, пока тот не перестал двигаться, а потом обернулся к женщине. Ее побледневшее лицо выражало ужас, но Фейн все не мог остановиться. Он не хотел причинять ей вреда, однако собственное тело ему не повиновалось. Фейн подавил вскрик, закрыл глаза и постарался отделиться от этого кошмара.
В себя он пришел, стоя на коленях. Кулаки кровоточили, в ушах звенело, а рядом на земле валялись грабители. Как ни чудовищно, но оба они были мертвы.
С трудом поднявшись на ноги, Фейн успел сделать три шага, и его вырвало на траву. Желудок свело, во рту стало горячо и кисло.
Слушая сказания о героях и рыцарях, Фейн никогда не представлял, что влечет за собой убийство человека. Он-то всегда думал лишь о сияющих мечах и благих помыслах.
Но рыцарем Фейн не был, и это было совсем не сказание.
Было только железо.
Оно пело всюду вокруг. Растекалось по рукам, пятнало лицо, волосы…
Фейна снова вырвало.
Когда спазмы отпустили, он укрылся под кроной старого дуба и осмотрел себя. Все болело, казалось, что он проснулся от жуткого сна. Но это был не сон, те двое погибли взаправду. Есть ли у них семьи? Ждут ли их дома голодные дети? Или они были просто лиходеями?
Фейн этого не знал и никогда не узнает.
Постепенно страх уступил место отчаянию, и Фейн перестал что-либо чувствовать.
Семь лет службы за семь человеческих жизней.
Две он уже отнял, но о том, чтобы забрать еще пять, и помыслить не мог.
Фейн взглянул на свои руки – в них теперь затаилась смерть – и, сидя под дубом, шепотом дал зарок: для себя он этой силой никогда не воспользуется.
В голову Фейну летела бутылка.
Он нырнул вбок и перекатился по жесткому, сырому полу. Руки прижал к себе, не решившись смягчить падение, чтобы никого не задеть ненароком.
Мер выхватила нож и бросила его. Серебристой молнией пронзил клинок тьму и воткнулся в дверную раму. Мужчина от неожиданности вздрогнул, издал удивленный возглас, но, оступившись, покатился вниз по ступенькам.
Мер выругалась и, дернув Фейна за руку, подтянула к себе. Ему уже показалась, что и его сейчас швырнут, как швырнули нож, но она принялась лихорадочно ощупывать его пояс. Фейн хотел сказать, что не носит оружия, однако Мер просто сорвала с ремня флягу, откупорила и выплеснула на пол воду.
– Давай назад, к выходу из подвала, – сквозь зубы велела Мер. – Живо, а с этим я разберусь.
И тут же вода на полу затвердела.
Мужчина успел подняться на ноги и, пошатываясь, двинулся на Мер, но поскользнулся. Прямо как на…
Как на льду, сообразил Фейн. Мер заморозила лужу.
Мужчина попытался встать и снова грохнулся. Не сводя с него глаз и при этом подталкивая Фейна, как упрямого барана, Мер стала отступать к выходу.
Так они, может, и выбрались
