– Большинство из них требуют не задавать вопросов.
Ясна резко остановилась. Потом быстрым движением стянула свою перчатку, и сквозь тьму проступила улица. Самосветы на руке принцессы, размером превосходившие броумы, полыхали, точно красный, белый и серый факелы.
– Светлость, благоразумно ли демонстрировать свое богатство таким образом? – очень тихо спросила Шаллан, озираясь.
– Скорее всего, нет. Особенно здесь. Эта улица приобрела определенную репутацию. За последние два месяца было три случая, когда на людей, которые возвращались из театра, нападали бандиты. В каждом из трех случаев никто не выжил.
Шаллан почувствовала, как бледнеет.
– Городская стража, – продолжила Ясна, – бездействует. Таравангиан их несколько раз строго отчитал, но капитан стражи – кузен одного влиятельного светлоглазого горожанина, а Таравангиан далеко не самый могущественный король. Кое-кто подозревает, что это лишь часть общей картины и бандиты на самом деле подкупили стражу. Не важно, что происходит на самом деле, ибо, как ты сама можешь увидеть, невзирая на репутацию этого места, здесь нет ни одного стражника.
Ясна снова надела перчатку, и улица погрузилась во мрак. Шаллан моргнула, ее глаза не сразу привыкли к перемене.
– Не правда ли, – произнесла принцесса, – с нашей стороны очень глупо явиться сюда, ведь мы две беззащитные женщины в дорогих платьях и украшениях?
– Неимоверно глупо. Ясна, мы можем уйти? Пожалуйста. Какой бы урок вы ни замыслили, он не стоит этого.
Губы наставницы сжались в ниточку, и она посмотрела на узкий темный переулок, уходивший в сторону от улицы, посреди которой они стояли. Теперь, когда принцесса надела перчатку, в переулке царил почти непроницаемый мрак.
– Шаллан, в твоей жизни наступил интересный этап, – проговорила Ясна, разминая пальцы. – Ты достаточно зрелая, чтобы удивляться, задавать вопросы и отвергать то, что тебе преподносят, просто потому, что это тебе преподносят. Но ты также хранишь юношескую любовь к идеалам. Ты чувствуешь, что должна существовать какая-то единая, всеобъемлющая Истина… и тебе кажется, что когда ты ее найдешь, все ранее сбивавшее тебя с толку вдруг обретет смысл.
– Я… – Ученица хотела возразить, но Ясна выразилась с предельной точностью. Ужасные вещи, которые Шаллан совершила, ужасные вещи, которые она собиралась совершить, не давали ей покоя. Неужели можно было сотворить нечто кошмарное во имя какой-нибудь чудесной цели?
Принцесса направилась в узкий переулок.
– Ясна! – воскликнула Шаллан. – Куда вы?
– Дитя, применяю философию на практике. Идем со мной.
Шаллан замешкалась у входа в переулок – ее сердце колотилось, а мысли путались. Дул ветер, звенели колокольчики, точно замерзшие дождинки падали на камни, разбиваясь. На миг преисполнившись решимости, она ринулась следом за наставницей, предпочтя компанию, пусть даже во тьме, одиночеству. Сквозь ткань перчатки вырывался свет духозаклинателя, которого едва хватало, чтобы осветить им путь, и Шаллан следовала за Ясной, словно тень.
Позади раздался шум. Шаллан обернулась и увидела, как в переулок выходят несколько одетых в черное мужчин.
– Ох, Буреотец… – прошептала она.
Зачем? Зачем Ясна все это устроила?
Дрожа, девушка схватилась за платье Ясны свободной рукой.
Впереди них, в дальнем конце переулка, тоже зашевелились какие-то тени. Они приближались, что-то бормоча, шлепая по зловонным лужам стоячей воды. Туфли Шаллан уже промокли.
Ясна остановилась. Робкий свет ее укрытого перчаткой духозаклинателя отразился от металла в руках их преследователей. Мечи или ножи?
Эти люди замыслили убийство. Нельзя было ограбить высокопоставленных женщин вроде Шаллан и Ясны, а потом оставить их в живых как свидетельниц. Им повстречались не благородные разбойники из романтических историй, а бандиты, которые каждый день проживали с осознанием того, что, если их поймают, виселицы не миновать.
Шаллан, парализованная страхом, не могла даже закричать.
«Буреотец, Буреотец, Буреотец!»
– А теперь, – произнесла Ясна жестоким, неумолимым голосом, – урок. – И сдернула перчатку.
Внезапный свет почти ослеплял. Шаллан вскинула руку, заслоняя глаза, и прижалась спиной к стене одного из домов. К ним приближались четверо мужчин. Это были не те люди, которых она видела у входа в таверну. Эти следили за ними совершенно незаметно. Теперь она видела их ножи и светившуюся в их глазах готовность убивать.
Девушка наконец-то закричала.
Бандиты заворчали, когда вспыхнул яркий свет, но все равно продолжали наступать. Широкоплечий мужчина с темной бородой кинулся к Ясне, занеся оружие. Она спокойно подняла руку с распростертыми пальцами и прижала к его груди, не обращая внимания на нож. У Шаллан перехватило дыхание.
Рука Ясны вошла в тело человека, и он застыл. А потом вспыхнул.
Нет, превратился в пламя. На это ушел всего один миг. Вокруг руки Ясны поднялись языки пламени, очертившие фигуру человека с запрокинутой головой и разинутым ртом. Ненадолго его огненная смерть затмила сияние камней в духозаклинателе Ясны.
Крик Шаллан оборвался. Силуэт из огня был на удивление красивым. Он исчез в мгновение ока, пламя растворилось в ночном воздухе, оставив лишь оранжевый послеобраз в глазах девушки.
Трое других бандитов начали сыпать ругательствами и бросились прочь, в панике сбивая друг друга с ног. Один упал. В тот момент, когда он оказался на коленях, Ясна повернулась и небрежно коснулась его плеча кончиками пальцев. Он вместе со всей одеждой превратился в хрусталь, в статую из чистого, безупречного кварца. Бриллиант в духозаклинателе Ясны померк, но в других камнях оставалось достаточно буресвета, чтобы преобразованный труп засиял всеми цветами радуги.
Двое оставшихся грабителей кинулись в разные стороны. Ясна сделала глубокий вздох, закрыла глаза и подняла руку над головой. Шаллан прижала к груди свободную руку и замерла, потрясенная. Она была в ужасе.
Из руки Ясны в обе стороны вырвались симметричные молнии буресвета и поразили убегающих мужчин. Раздался хлопок – и бандиты обратились в дым. Их пустая одежда упала на пол. Дымчатый кварц на духозаклинателе Ясны треснул и погас, остались только бриллиант и рубин.
Останки двух бандитов вознеслись к небесам облачками грязного пара. Ясна открыла глаза; вид у нее был пугающе спокойный. Она снова надела перчатку, помогая себе защищенной рукой. Потом невозмутимо направилась в ту сторону, откуда они с Шаллан пришли. Позади нее остался хрустальный труп, коленопреклоненный и с воздетыми руками. Он застыл навеки.
Шаллан оторвалась от стены и поспешила следом за наставницей прочь из переулка, ощущая дурноту и потрясение. Ревнителям не разрешалось применять духозаклинатели к людям. Они вообще старались не пользоваться фабриалями при свидетелях. И как Ясна поразила двух человек разом, на расстоянии? Исходя из тех немногих сведений, что были известны Шаллан, воздействие требовало физического контакта.
