— Боже! Мне только сейчас пришло в голову, что может, ты не особо-то горишь желанием его видеть… — прошептала она, в ужасе уставившись на Егора. — Почему ты промолчал?..
«Прозорливая какая…»
Откуда в Ульяне эта чуйка? Егор не припоминал, чтобы хоть что-то говорил ей об Андрее. Она видела их вместе после сольника не более десяти минут в сумме. Значит, и все её умозаключения построены вокруг тех десяти минут. Поразительно. Хотя чему он удивляется, в самом деле? Уля умудрилась сделать верные выводы о человеке, с которым переписывалась в мессенджере, хотя он толком ничего ей о себе и не сообщил. А потом рассказала, что поняла, прислав послушать «Тома», – песню, в которой каждая строчка полосовала душу наточенным лезвием. Которая с первой ноты до последней методично отрезала от нутра по лоскуту. Нет, не в названии дело, он сразу понял: она прислала не из-за названия. А из-за посыла. Потому что хотела, чтобы её услышали.
— Не горел бы, не согласился бы, — делая страшные глаза и копируя Улин тон, прошептал Егор. — Всё окей.
«Тогда расслабься», — считалось во встречном взгляде. Замок щёлкнул.
Новицкая, наскоро просканировав обоих, расплылась в хитрой улыбке и отошла в сторону, пропуская дорогих гостей в прихожую.
— До последнего думала, что Ильина гонит, — лукаво сообщила она Егору, покосившись на Ульяну, которая то ли только сделала вид, что пропустила тираду мимо ушей, то ли и правда её пропустила. — Да уж, ребята… Просто шаблоны рвёте…
Егор вскинул брови в молчаливом недоумении.
— «Двадцать лет… Окстись», — процитировала хозяйка квартиры его же слова, брошенные несколько месяцев назад в клубе. В её голосе сквозило откровенное веселье. Пояснила за базар, называется. Новицкая тогда пребывала в хмельном ударе и непременно хотела понять, почему они с ним «до сих пор не спали». А он ей ответил, что со знакомыми не спит, а её так вообще двадцать лет знает. Впрочем, что тогда в её глазах не читалось никакого подтекста, что сейчас не читается. Человек просто угорает по жизни. И сейчас, видать, решил воспользоваться моментом, чтобы намекнуть ему, что словам его грош цена, раз своим «железным принципам» он изменил.
— Как ты её терпишь, а? — обращаясь к Ульяне, процитировал Егор Новицкую. То же место – клуб, тот же диалог, фактически тот же состав. Только тогда подруженька Улина спрашивала Ульяну, как она терпит его.
— Иногда я спрашиваю себя, как терплю вас обоих, — елейным голоском отозвалась Уля. — Видимо, от любви большой, других объяснений нет.
Новицкая торжествующе фыркнула. А Егор на секунду подвис, ощущая, как ухает сердце. Ответ очень интересный, между прочим… Или это просто форма речи и не сто́ит принимать буквально?
— Я Андрюше решила не говорить, кто у нас сегодня в гостях. Пусть сюрприз будет, — между тем доверительно сообщила Юля. — Он вот-вот подъедет, а мне пока надо кое-что с вами перетереть.
«Андрюше…»
Если бы Новицкая только знала, что именно её мужчина вытворял в детдоме, её восприятие точно поменялось, и ласковое «Андрюша» превратилось бы суровое «Дрон». Впрочем… может, уже и знает. Егор мысленно примерил на себя «Егорушку» в Улином исполнении и содрогнулся. «Егорушку» он только баб Нюре позволял, и то лишь потому, что баб Нюра неисправима.
Оказалось, что «вот-вот» следовало воспринимать буквально: уже спустя полминуты раздался звонок в дверь. Новицкая встрепенулась, изменилась в лице и зашипела:
— Блин! Не успела… Так, давайте-ка по-быстренькому! Чернов, уж извини, но так вышло, что я знаю о вашем с моим мужиком одном на двоих прошлом. Он рассказывал мне про то время, всуе упомянул «Рыжего», а дальше дело техники, сам понимаешь. Я припёрла его к стене и пытала раскалёнными клещами.
— Выгородить пытаешься? — прищуриваясь, ухмыльнулся Егор. — Похвально, но не поможет. Я в курсе и проник сюда для того, чтобы мстить. А она, — мотнул он головой в сторону Ульяны, — моя сообщница по будущему злодеянию.
Юля уставилась на Улю. Возможно, вопрос в её взгляде следовало трактовать так: «Он в курсе, что я знаю?». Но это не точно. Та лишь плечами повела. Странные ощущения: на физиономии Новицкой за минуты общения он не успел считать даже любопытства, не то что каких-то действительно нежелательных эмоций на свой счет. Волновалась она сейчас совсем о другом. А Егор чувствовал облегчение. Нечто громоздкое, многотонное, вечное продолжало медленно сползать с сердца, как подтаявший ледник.
В следующую секунду его щекотно ткнули пальцем в бок.
— Его-о-ор! — округлила глаза Уля. Судя по лицу, она явно переживала, только не очень понятно, за кого из них четверых. Новицкая же на провокацию не отреагировала никак.
— Ага. Ну так вот, — продолжила она, — а вот он пока не в курсе, что ты в курсе. Сечёшь?
«А то…»
— Угу. И что ты предлагаешь? — хмыкнул Егор, с деланным удивлением вскидывая брови. — Разыграть перед ним короткую сценку на троих?
Андрюха там, за дверью, уже устал, поди, ждать. Звонок раздался вновь.
— Не знаю я! — выдохнула Новицкая. — Но если ты не слишком на него зол, дай ему как-нибудь это понять, будь человеком. А то он за это время на свою голову Камаз пепла уже высыпал.
В глазах читалось: она и впрямь не знает, как теперь красиво из этой ситуации выпутаться. Обстановочка сейчас тут обещает сложиться интересная. В принципе, выход Егор видел единственный. Раз уж Дрон во всю эту заварушку девушек втянул, то и сознаться должен сам, а не ставить всех окружающих в дурацкое положение, вынуждая устраивать цирковое представление и осторожно лавировать среди тем для разговора. Так уж и быть, даст ему шанс.
— Так ему и надо, — злорадно протянул Егор. И улыбочку. Пошире. — Открывай уже.
Новицкая метнула в него панический взгляд и схватилась за ручку двери, а Уля продолжала смотреть в упор, забывая хотя бы изредка моргать.
— Не волнуйся, — притягивая её к себе и целуя в кончик носа, пробормотал Егор. — Жить будет.
— При… вет. Э-э-э… — Андрей застыл на пороге, пялясь на представшую взору картину. Пришлось выпустить Улю из рук, сделать шаг в сторону вновь прибывшего и протянуть ладонь для рукопожатия.
— Привет.
— А, чёрт! Здарова! — опомнился Андрей, неуверенно пожимая кисть. Эмоции на его лице чередовались на скорости света: недоумение, шок, где-то и радость, осознание. Паника? — А вы… Вы… Это… Вы…
Уголок губы дёрнулся. Егор склонил голову к плечу в терпеливом ожидании верных умозаключений. Но Дрон не торопился к ним приходить.
— Два попугайчика-неразлучника встретились после долгой разлуки, — завернула Новицкая, забирая у него пару коробок с пиццей. И, вновь несколько нервно покосившись на Егора, скомандовала: — Пойдемте в большую комнату.
— Вроде понял, а вроде не понял ни хрена, — пробормотал Андрей, разуваясь и следуя вслед за Юлей. — А вроде понял…
— Пойдём… — прошептала Ульяна. Пока происходящее явно вызывало сильное смущение у троих из четверых.
Большая комната в этой квартире оказалась действительно большой и просторной. Без нагромождения лишней мебели. Светлые тона, балкон, заваленный подушками длинный диван, широкое кресло, развернутое к дивану по диагонали. И столик, на котором уже стояли бокалы, сок и вино и на который Новицкая водрузила коробки. Плазма{?}[плазменный телевизор] на стене, зеркало. Под ногами паркет. Андрей упал в кресло, а Новицкая пристроилась рядом. Удивительно, но вдвоём они свободно в нём помещались и смотрелись вполне себе органично. Уля устроилась на краешке дивана. Мелькнула мысль, что дома, в родной обстановке, когда тебя одновременно не сверлят две пары глаз по большому счету посторонних тебе людей, чувствуешь себя куда как уютнее. Но делать нечего, он уже на это подписался, уже здесь. Усевшись рядом с Ульяной, по успевшей стремительно сформироваться привычке тут же загрёб под руку и почувствовал, как она расслабляется. Если после этого Дрону по-прежнему что-то будет непонятно, то Егор умывает руки. Складывает с себя все полномочия.
