– Представь же меня дамам, - сказал Кутьков. - Будь вежлив.
– Это, - Аристарх поджал губы. - Это - знакомый… Он работал… В общем, мы знакомы по университету.
– Наоборот все, - поправил его Кутьков. - Профессором был я, а он - студентом… Но это - особый разговор. А сейчас, Аристарх, гони мои деньги.
Маша перехватила отчаянный взгляд профессора и вздрогнула. Она сразу же все поняла. Между тем Жичигин сцепил пальцы и нервно ерзал на стуле.
– Не тяни за ширинку, профессор, - добродушно улыбнулся Кутьков. - Мне некогда.
– Ничего не знаю, - сказал Жичигин. - Ни-че-го!
– Последнее слово? - Кутьков улыбался. - А?
– Последнее! - крикнул Жичигин.
Хлопнул маузер. Жичигин подпрыгнул на стуле и, хватая ртом воздух, сполз на пол. Из коридора вышел Плавский, следом за ним в комнату ворвалось несколько бандитов.
– Я его с каторги знаю, - зевнул Кутьков. - Кремень человек. Коли сразу не сказал - баста! Бывало, принесу в магазин кольца - назовет цену и все! Хоть стой, хоть падай… Так что, Галя… Будем говорить?
– Но я вас не знаю! - почему-то шепотом сказала жена Жичигина. - Я ничего не знаю…
– Ничего? - переспросил Кутьков и кивнул Плавскому.
Тот поднял маузер. Галина Николаевна прижала руки к груди и в ужасе смотрела на черный глазок ствола.
– Не смейте! - крикнула Маша. - Бандиты! - Она рванулась к Плавскому, один из членов шайки схватил ее за руки.
– Куда торопишься? - сочувственно осведомился Кутьков. - Не торопись, твоя очередь скоро…
И снова хлопнул маузер. Жичигина упала рядом с мужем. Маша закрыла глаза и обвисла на руках у бандита.
– Давай, - Кутьков кивнул Плавскому.
– Бить? Может, займешься? - спросил Плавский. - Красивенькая… Повезло тебе, мурло твое рябое!
– Ладно, - Кутьков махнул рукой. - Веди в ванну…
Плавский схватил Машу за косу и уволок в ванну. Кутьков шел следом, на ходу расстегивая пиджак. В ванне он сбросил сапоги и рубашку. Маша пришла в себя. Плавский, заметив это, сказал:
– Поспеши, девка… Где деньги?
– Не знаю, - упрямо сжала губы Маша.
Из комнат донесся грохот. Бандиты ломали шкафы, вскрывали пол, били посуду - искали тайник с деньгами.
– Подумай, - Плавский выглянул в дверь, крикнул: - Часы стенные проверьте! - Послышался жалобный звон, и тут же раздался треск - кто-то сломал футляр, в который были заключены часы. Плавский вновь обратился к Маше: - Ты, по всему видно, дворянка, так вот, слушай… Мы взяли деньги у этой власти. Они нужны нам для борьбы с ней, поняла? Что у тебя общего с Советами? Отец, небось, офицер? Или генерал?
– Хватит, - сказал Кутьков, стягивая исподнюю рубашку. - Поговорили… Уйди. И не забудь там… Брось на трупы мою визитку…
Плавский послал Маше воздушный поцелуй и вышел из ванной.
– Приятных минут, - крикнул он из-за дверей.
– Я вам все равно ничего не скажу. - Маша с ненавистью посмотрела на Кутькова. - Зря, между прочим, разделись… Вы уродливы…
Он ударил Машу по щеке, но она резко, изо всей силы провела ногтями по его лицу. Брызнула кровь. Кутьков взвыл и толкнул Машу к стене. Она ударилась о край ванны и рухнула на пол.
Кутьков бросился на нее, стараясь разорвать платье. Посыпались пуговицы. Маша сопротивлялась из последних сил. Кутьков хрипел, дыша ей в лицо крепким водочным перегаром.
– Говори, стервь, скажешь - отпущу, слово уркагана! А промолчишь - изуродую так, что потом никому не нужна будешь!
Маша задыхалась. Свет в глазах померк.
Она уже не слышала, как вбежал в ванную Плавский, не почувствовала, как отпустил ее Кутьков, не увидела, как спустя две минуты после бегства бандитов в квартиру вломились Никифоров, Афиноген и Коля…
– Что мы имеем? - спросил Трепанов. - Имеем визитную карточку Берендея - раз, имеем ее - два, имеем ее - три! А что это значит? Это значит, что убиты трое наших, убита секретарша из банка по имени Таня. И убиты Жичигины. Зачем это понадобилось Кутькову? Рассуждаем: наших убил, чтобы завладеть валютой. Таню убил, чтобы она не выдала его связь с Жичигиным. Жичигиных убил… Вопрос первый: зачем или почему Берендеи убил Жичигиных? Никифоров, что ты думаешь?
– Не поделили чего-нибудь, - буркнул Никифоров.
– А ты, Кондратьев?
– Что могут не поделить бандиты, - сказал Коля. - Деньги, я считаю…
– Правильно, - поддержал Афиноген.
– Согласен, - кивнул Трепанов. - Вопрос в том, что за деньги и вообще… А может, тут есть связь со спецавтомобилем? Ладно… Девушка успокоилась?
– Так точно, - сказал Афиноген. - Дожидается в дежурке. Позвать?
– Сейчас позовешь… Я еще вот что хотел вам сказать, братки. Связь Кутькова и Жичигина очевидна… И вот почему… - Трепанов вынул из сейфа несколько папок с делами, раскрыл одну из них. - Читать вслух не буду - кому интересно - потом ознакомится… Скажу одно: по архивам сыскной полиции Аристарх Николаевич Жичигин проходит как Пузырев Модест Семенович, мещанин города Житомира. В девятьсот шестом году он был исключен с четвертого курса юридического факультета в Петербурге. В тысяча девятьсот девятом году в Житомире Пузырев-Жичигин убил ювелира и был приговорен к двадцати годам каторжных работ. В тысяча девятьсот десятом году бежал с этапа вместе с мокрушником Бессоновым, он же Берендей Кутьков… Вот вам и конец ниточки…
– Начало, если по правде, - заметил Коля и вынул из кармана две стреляные гильзы. - Опять, - улыбнулся он Трепанову. - Капсюль разбит не по центру, имеется загогулина… Тот же самый маузер, товарищ Трепанов.
– Храни, - серьезно сказал Трепанов. - Арестуем владельца - предъявим ему счет… Афиноген, приведи сюда девушку.
Вошла Маша. Она уже успела прийти в себя, и только черные круги под глазами напоминали о недавнем.
– Здравствуйте, - сказал Трепанов, приглядываясь. - Садитесь…
Маша молча села. Вокруг стояли какие-то люди в гимнастерках и кожаных куртках, и все они были на одно лицо, как много раз повторенная фотография.
– Вы находитесь в Уголовном розыске города Москвы, - объяснил Трепанов. - Наша задача - отыскать убийц. Вы помните их приметы?
– Нет, - сказала Маша. - Но даже если и помнила бы - не сказала.
– Почему? - неприязненно спросил Никифоров.
– А кто меня защитит? Вы, что ли? Бандиты могут вернуться в любую минуту.
– А хоть бы и мы! - вызывающе сказал Никифоров.
– Стой, так не пойдет! - вмешался Трепанов. - Вы, барышня, насколько я понял, не доверяете нам?
– А почему я должна вам доверять? - Маша пожала плечами.
– Да нам Советская власть доверяет, а вы… - взорвался Никифоров.
– А я - нет, - спокойно подтвердила Маша. - Если угодно, я могу объяснить…
– Интересно, - протянул Афиноген.
Коля молчал. Девушка была очень красивая. Он был настолько поражен ее красотой, что потерял дар речи. Он только смотрел и смотрел на нее, почти не вникая в суть произносимых ею слов, и все время повторял про себя: "Надо же, какая… Ведь это надо же…"
– … Вот и посудите, что у нас с вами общего, - закончила между тем Маша, - и могу ли я вам верить.
– Во всяком случае, честно, - с уважением сказал Трепанов. - Но это все - в сторону. Мы обязаны, понимаете, не имеем права не договориться с вами! И мы вас убедим, вот увидите… А-то, что вы из дворян… Эка беда… Теперь всем нам в одном государстве жить и новую жизнь строить. Главное, надо честно отказаться от прошлого… Нет к прошлому возврата, барышня, все!
– Помочь нам - ваш революционный долг! - заявил Никифоров. - И я рад, что вы это, наконец, начинаете понимать…
– Боже, какую чушь вы несете, - вздохнула Маша. - Я вам черное, вы мне - белое! Вы извините, господа. Я не хотела вас обидеть. Но говорить нам больше не о чем. Позвольте мне уйти?
– Вас проводит наш товарищ, - сказал Трепанов. - Скажите, барышня, а почему вы так уверены, что бандиты вернутся?
– Не знаю, - Маша отвела глаза в сторону. - Но меня это уже не касается. Жичигиных нет, я уеду, и пусть все кончится, как дурной сон…
– Нет, - Трепанов встал. - Вы будете жить у Жичигиных. Это раз. Комнат много, так что найдется место и нашему товарищу, - это два. Он будет вас охранять, - это три, и ждать, пока вы вспомните приметы налетчиков, - это четыре… Побудьте пока в коридоре, вас проводят.
Маша вышла. Трепанов несколько мгновений молчал - думал о чем-то, потом сказал:
– Приметы приметами, а суть в другом… Когда она сказала, что банда вернется, я ей в глаза смотрел… Она, братки, уверена, она ничуть не сомневается, что бандиты вновь придут… И вот это нам нужно! Это - главное… Правда, больше, чем одного человека, я в засаду дать не могу, нас всего ничего… - он обвел комнату рукой и улыбнулся. - Но мы ведь, братки, одним махом семерых побивахом, а? Кто пойдет?
– Только не я, - хмуро сказал Никифоров. - Она явная контра, а с контрой у меня разговор короткий… - Он похлопал себя по кобуре.
– Я бы пошел, - Афиноген почесал затылок. - Да вы же сами мне велели отчет писать. О проделанной работе…
– Я? - удивился Трепанов. - Когда это? Что-то я запамятовал.
