и организовали вместе с ним и его женой своеобразную «коммунистическую колонию» наподобие тех молодежных коммун, какие возникали в шестидесятых годах.
Деньги держали в общей кассе и сообща нанимали кухарку, которая готовила на всех. Чтобы увеличить поступления — учительский заработок едва позволял сводить концы с концами, — приняли на пансион трех или четырех гимназистов-поляков и отвели им комнаты в том же доме на Нижне-Гимназической улице (сейчас улица 25-го Октября, № 23), арендованном у врача гимназии Оппермана.
Этот старый деревянный дом, крытый гонтом, с узкими террасами вдоль стен обоих этажей, находится теперь под охраной государства. На фронтоне укреплена мемориальная доска: «В цьому будинку в 1855–1858 рр. жила і працювала видатна українська і російська революційно-демократична письменниця Марко Вовчок», а одна из комнат бывшей гимназии (ныне Педагогическое училище имени Марко Вовчка) отдана музею писательницы.
В доме Оппермана огни горели до полуночи. Здесь всегда было шумно и весело. Застольные беседы сменялись чтением стихов и статей из свежих журналов, чтение — пением народных песен. Иногда всей колонией отправлялись к живописным берегам Буга, в пяти-семи верстах от Немирова, и устраивали пикники. Об одной такой поездке — в июне 1858 года — много лет спустя вспоминал П. Г. Барщевский в письме к Марии Александровне: «Скоро день моего ангела. Помнится, как мы его праздновали на берегу Буга. Ели мороженое, закутывались шинелью».
Сохранившиеся сведения о Барщевском рисуют его с самой привлекательной стороны, как бескорыстного энтузиаста просвещения. Когда ему поручили «исправлять должность» библиотекаря гимназии, он набрал частных уроков и весь дополнительный заработок тратил на покупку книг, так как казенных средств и пожертвований Потоцкого на пополнение ученической библиотеки не хватало.
Знакомство с Марией Александровной произвело на Барщевского неизгладимое впечатление. «Вы возбудили во мне такое чувство, — признается он в том же письме, — что и долгие лета разлуки не могут стереть и уничтожить его. Я уже стар, все вокруг меня меняется, и я меняюсь ко всему окружающему, но вы остались в моих глазах тою же Марией Александровной, какую я знавал в доме Оппермана».
Немировские друзья Марковичей были первыми ценителями рассказов Марко Вовчка. Дорошенко, отличный знаток народного языка и быта, тщательно вычитывал вместе с Афанасием ее украинские рукописи. Позже он переехал в Чернигов, где привлекался к дознанию по делам революционных кружков: сначала по делу Заичневского-Аргиропуло, потом — Андрущенко, члена первой «Земли и воли», пытавшегося организовать украинское отделение общества. Дорошенко посылал Марии Александровне за границу для передачи в «Колокол» обличительные факты относительно произвола черниговских помещиков, делился с нею новостями, восхищался ее новыми произведениями. Это был типичный демократ-разночинец, один из лучших представителей украинской интеллигенции той поры{15}.
Воспоминания Д. Вилинского содержат правдоподобную характеристику участников гимназической коммуны: «Один Маркович был женат, и потому хозяйством правила сестра Мария Александровна. Около нее группировались все эти милые люди — рыцари чести и дружества. Все они были малороссы, поклонники Тараса Шевченко, народники, может быть мечтавшие о судьбе меньшого брата, но в широком значении: все они любили Малороссию, все чтили ее старину, но узких мыслей о возрождении единой Малороссии не питали, а интересовались судьбой всей России… Они чтили не только Шевченко, но и великорусских мыслителей, и думали об общем благе».
После того как в Немиров перебралась мать Марии Александровны с младшей дочерью Верой и семья выросла до шести человек, все остальные, кроме гимназистов-пансионеров, должны были отселиться. Коммуна, естественно, распалась, но колония учителей продолжала существовать — теперь на паевых началах — до самого отъезда Марковичей.
Число уроков в гимназии было ограниченно. У Афанасия оставалось много свободного времени. Как и в прежние годы, он и Мария Александровна старались не пропустить ни одной ярмарки, заводилу знакомства с крестьянами окрестных деревень, зазывали их к себе и сами ходили по хатам, продолжая пополнять свое собрание народных песен, преданий, пословиц и поговорок. Записанные в эти годы А. В. Марковичем исторические песни — о Хмельницком, «Вийди, Василю, на могилу», «Як послав мене пан в велику дорогу», «Коли не тиї гайдамаки та такеє чинять» и другие — перешли затем в известные фольклорные сборники П. Кулиша, Б. Антоновича и М. Драгоманова, изданные в Петербурге, Киеве и Женеве.
С большим увлечением Афанасий Васильевич ставил с учениками Немировской гимназии любительские спектакли и сам играл Фамусова в «Горе от ума». В 1857 году на масленице он осуществил вместе с Марией Александровной постановку «Наталки Полтавки» Котляревского. Для нового спектакля подбирались мотивы из популярных народных песен с таким расчетом, чтобы они соответствовали характеру действующих лиц и метру стиха. Капельмейстер Потоцкого Иоганн Лангер сделал оркестровку для четырнадцати инструментов и сочинил увертюру, используя мелодии песен, подобранных А. В. и М. А. Марковичами, а также некоторые мотивы из прежней, менее удачной, партитуры Барсицкого, написанной еще в 1833 году.
Спектакль состоялся в актовом зале Немировской гимназии. Зрители съехались со всей округи. Как писал потом автор корреспонденции в журнале «Основа» (1862, № 3), «Наталка и Терпелиха благодаря любви, знанию и истинно народному вкусу М. А. Маркович вышли на сцену в костюмах блистательных и верных народности. Костюмировку остальных лиц и другие труды по режиссерству принял на себя И. П. Дорошенко. Обучение ролей по произношению и декламации принято было на себя А. В. Марковичем. Успех пьесы был беспримерный. Слышен был в рядах женщин громкий плач после нескольких песен; в конце пьесы раздались крики восторга. В том же году, после годичного акта, повторился этот же спектакль, и многие должны были уйти и уехать, не находя в большой зале места ни для одного глаза».
Спустя несколько лет А. В. Маркович и И. П. Дорошенко возобновили «Наталку Полтавку» в Чернигове, а затем она разошлась и по другим украинским городам. Партитура, созданная в Немирове, была использована также в позднейших обработках, в том числе и в классической опере Н. В. Лысенко.
Нельзя обойти молчанием и такой любопытной подробности. В 1936 году во время Декады украинского искусства и литературы в Москве на сцене Большого театра Союза ССР е успехом шла в новой редакции «Наталка Полтавка» — «оперное зрелище, музыка Н. В. Лысенко и В. Я. Иориша, с использованием мелодий А. В. Марковича, Базилевича и других, литературная обработка текста М. Ф. Рыльского».
Кто знает, не остались ли в современных постановках «Наталки Полтавки» капли меда, внесенные когда-то в эту старинную оперу начинающей писательницей Марко Вовчок?
РОЖДЕНИЕ МАРКО ВОВЧКА
Летом 1856 года Марию Александровну охватило неодолимое желание выразить на бумаге переполнявшие ее мысли и впечатления. Живя вместе с Вогдасиком в деревенской хате неподалеку от Немирова, она набросала один за другим несколько коротких рассказов на украинском языке. Не придавая особого значения своим
