престол, мы вместе со всем народом русским проникаемся благодарностью и уповаем на успех трудов Ваших в достижении великой цели, Вами поставленной: устроить счастье Ваших верноподданных. Мы питаем надежду, что с высоты престола будет услышан голос нужды народной. Мы уповаем, что счастье наше будет расти и крепнуть при неуклонном исполнении закона, ибо закон, представляющий в России исполнение монаршей воли, должен стоять выше случайных видов отдельных представителей этой власти. Мы горячо верим, что права отдельных лиц и права общественных учреждений будут незыблемо охраняемы. Мы ждем, Государь, возможности и права для общественных учреждений выражать свое мнение по вопросам, их касающимся, дабы до высоты престола могло достигать выражение потребностей и мыслей не только представителей администрации, но и народа русского. Мы ждем, Государь, что в Ваше царствование Россия двинется вперед по пути мира и правды со всем развитием живых общественных сил. Мы верим, что в общении с представителями всех сословий, равно преданных престолу и отечеству, власть Вашего величества найдет новый источник силы и залог успеха в исполнении великодушных предначертаний Вашего императорского величества» (цит. по:
Родичев Ф. И. Из воспоминаний // Николай Второй. Воспоминания. Документы. СПб., 1994. С. 39–40).
302
См.: Богучарский В. Я. Активное народничество семидесятых годов. М., 1912.
303
Ср.: «На основании текста этого адреса [В. Я.] Богучарский высказал в своей книге „Активное народничество“ то мнение, что в тот момент даже такие прогрессивные земцы, как Родичев и Петрункевич, стоявшие во главе Тверского земства и явившиеся там вдохновителями этого адреса, не шли в своих стремлениях далее лишь совещательного народного представительства. Это мнение Богучарского, конечно, не выдерживает критики. Земские адреса 1891–1895 гг. вовсе не отразили полностью стремлений прогрессивной части земцев, и тот же Родичев, предлагая Тверскому губернскому земскому собранию выработать адрес государю, сказал речь, в которой совершенно ясно указывал на необходимость конституционных гарантий. Земские адресы 1894 г. были лишь осторожным пробным шаром, первоначальным нащупыванием почвы, а вовсе не исчерпывающим изложением подлинных стремлений прогрессивных общественных кругов» (Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий: Воспоминания 1881–1914. М., 1997. С. 142–143). В упоминаемой А. А. Кизеветтером книге В. Я. Богучарского об относящихся к 1894 г. «стремлениях» И. И. Петрункевича и Ф. И. Родичева ничего не сообщается.
304
«С нынешним земским собранием, — сказал Ф. И. Родичев, — мы вступаем в новый период истории. Вместе со всем народом русским мы пережили тревожные дни нынешней осени, вместе со всем народом мы отдали долг печали, долг почтения памяти императора Александра III и вместе со всем народом с трепетом надежды услышали слово молодого государя, в котором столько светлой веры, светлого упования. Мы не можем оставаться глухи к этому призыву, раздавшемуся с высоты престола, — к призыву на работу для счастья русского народа. Мы не будем глухи и не останемся немы. Перед государем Николаем II не мертвая страна, погруженная в немой покой и неподвижность бессилия. Перед ним народ, полный надежд, скрытой, еще не высказанной деятельной мысли, полный стремления, чувства, полный живых сил, жаждущих простора и веры, требующей выражения. Ее мы должны выразить. Мы должны высказать Государю надежды, которые мы на нем сосредоточиваем. Мы прежде всего желаем господства закона. Закон, ясное выражение мысли и воли монарха, пусть господствует среди нас, и пусть подчинятся ему все без исключения, больше всего и прежде всего представители власти. Это первое жизненное условие мира и правды. Счастье народа в свободном росте его живых сил, достоинства личности, в сознательной деятельности. Только в живом, деятельном, свободном союзном труде растет счастье народа, счастье каждого. Эта деятельность, права на нее отдельных учреждений, как и отдельных лиц, пусть будут сохранены и незыблемы. Мысль народная, потребности наши должны находить выражения. Мы надеемся, что голос этих потребностей, выражение этой мысли всегда будут услышаны Государем, всегда свободно и непосредственно, по праву и без препятствий дойдут до него. Мы ждем развития и свободного роста живой общественной работы, дающей народной жизни содержание. Если собрание встречает эти мысли, эти чувства согласием, я позволю себе предложить проект адреса» (Родичев Ф. И. Указ. соч. С. 38–39).
305
«Ни в одном земском собрании, — говорилось в „Открытом письме“, датированном 19 января 1895 г., — не слышалось ни одного голоса против самодержавной власти, и никто из земцев не ставил вопроса так, как его поставили Вы. Наиболее передовые земства и земцы настаивали, или, вернее, просили лишь о единении Царя с народом, о непосредственном доступе голоса земства к престолу, о гласности, о том, чтобы закон всегда стоял выше административного произвола. Словом, речь шла лишь о том, чтобы пала бюрократическая придворная стена, отделяющая Царя от России. Вот те стремления русских людей, которые Вы, только что вступив на Престол, неопытный и несведущий, решились заклеймить названием „бессмысленных мечтаний“. ‹…› Вы увлеклись так далеко в ненужном охранении того самодержавия, на которое ни один земский человек не думал посягать, что в участии представителей в делах внутреннего управления усмотрели опасность для самодержавия. Такой взгляд не соответствует тому положению, в которое земство поставлено Вашим отцом и при котором оно является необходимым участником и органом внутреннего управления. Но Ваше неудачное выражение не просто редакционный промах: в нем сказалась целая система. Русское общество прекрасно поймет, что 17 января говорила Вашими устами вовсе не та идеальная самодержавная власть, носителем которой Вы себя считаете, а ревниво оберегающая свое могущество бюрократия. Этой бюрократии, начиная с Кабинета министров и кончая последним урядником, ненавистно расширение общественной самодеятельности, даже на почве существующего самодержавного порядка. ‹…› Итак, какое действие произведет на русское общество первое непосредственное обращение Ваше к его представителям? Не говоря о ликующих, в ничтожестве и общественном бессилии которых Вы сами скоро убедитесь, Ваша речь в одних вызвала чувство обиды и удрученности, от которых, однако, живые общественные силы быстро оправятся и перейдут к мирной, но упорной и сознательной борьбе за необходимый для них простор; у других она обострит решимость бороться с ненавистным строем всякими средствами. Вы первый начали борьбу, и борьба не заставит себя ждать» ([Струве П. Б.] Открытое письмо Николаю II. [Лондон]: Изд-во Союза книгоношей, 1895).
306
Первая царская речь. Le premier discours du Tzar. Женева: Украинская типография, 1895.
307
Имеется в виду массовая гибель людей, произошедшая ранним утром 18 мая 1896 г. на Ходынском поле около Москвы во время раздачи собравшейся там толпе подарков в честь коронации Николая II. На Ходынском поле было запланировано проведение днем 18 мая народного праздника, однако народ
