войск ей даже понравился, такого бы хорошо иметь в союзниках, хотя он и был до глупого порядочен, ведь вряд ли кто другой сам поехал бы к воротам неприятеля, где одна стрела может оборвать жизнь, и похоже даже не предполагал, что враг может оказаться куда подлее его самого. Командир начал переговоры со слов:
— Моё почтение, прекрасная госпоже. Нам приятно то, что вы настолько хорошо относитесь к нам и на переговоры отправилась женщина.
Эктори ответила в том же духе:
— Приятно что наш противник столь благороден, господин.
— Госпожа, уезжайте отсюда. Мирфолк ведь откажется сложить оружие и вернуться под власть нашего правителя. Прольётся кровь, погибнет множество невинных, но мы возьмём город — клянусь в этом собственной жизнью. Не хочу чтобы жрица доброй богини — милая леди, пострадала.
— Да, город не сдастся. Я была одной из тех, благодаря кому Мирфолк вошёл в состав Новой Амперии. Для меня является делом чести, отстоять его. Могу предложить решить разногласия поединком один на один — это позволит избежать излишнего кровопролития.
— При всём желании права не имею. Его светлость — правитель Риргха — предупредил, что если я поступлю подобно моему предшественнику, упустившему Роргост, я повторю его судьбу.
— Роргост был выкуплен у отца вашего нынешнего короля, Риргхар более не имеет права на него.
— Увы… Ваши войска дадут бой перед стенами?
— Штурмуйте.
Разъехались они в молчании.
Как только ворота затворились за спиной Эктори и воинов её сопровождавших, она отдала приказ:
— На стены!
Поднявшись к воинам, Эктори оглядела готовившиеся выступать отряды неприятеля, отвернулась от них, устремила взгляд к центру города, воздела руки к небу, вознесла «молитву» богине. Серые гнетущие тучи начали понемногу расступаться, давая возможность увидеть прекрасное, глубокое сиреневое небо. Сквозь щели просветов, лучи дневной звезды пробирались на улицы Мирфалка, освещая город столбом божественного света.
Теперь Мирфолкцы, ставшие зрителями чуда, подобного тому, что лицезрели Роргостцы при освящении храма, убедились, что богиня на их стороне, в городе больше не осталось неверующих. Кто-то просил о победе, другие о спасении. Мало кто успел убежать из города, до начала осады, а теперь думать об этом было поздно. С ними Жрица, с ними Богиня и с ними Правда, значит отстоять город они просто обязаны и тогда… Все надеялись, что тогда настанет жизнь, лишённая всяких проблем и забот.
Вместе с представлением, поднявшим боевой дух горожан, Эктори сотворила и незримую защиту над городом: купол работающий в одну сторону, не пропускающий пламя, «вносимое» из вне, действующее отведённое время. Она предотвратила самое страшное, не позволила городу, сгореть. В её власти было исполнить и большее, но в таком случае битва превратилась бы в бесчестную бойню, а у неприятеля и так несправедливо мало шансов.
Ария спустилась с крепостной стены, пошла к дому, подготовленному для раненных. В гуще событий ей, исполняющей роль Жрицы милосердной, спасающей страждущих богини, делать было нечего.
По пути она встретилась с Оргосом, расставлявшем воинов из Роргоста по позициям, тот перекинулся с ней парой фраз:
— Что скажешь про вражеского командира?
— Жалко его, мужик-то хороший. Обидно, что должен умереть… — сочувственно отметила Эктори.
— Почему?
— Он поклялся жизнью. Судьба очень любит исполнять подобные клятвы.
* * *
Некоторое время Эктори сидела недвижима, прислушиваясь к происходящему у крепостных стен. В какой-то момент она даже пожалела, что не осталась там, в самой гуще событий. Благодаря научениям отца и брата, она могла так или иначе совладать с любым видом оружия, а зрение, превосходившее то, что было даровано представителям всех прочих видов, наверняка сделало бы из неё превосходного лучника. Но она сидела среди мельтешивших в разные стороны лекарей да их помощников, всё пытавшихся приготовить как можно больше бинтов, горячей воды, да разного рода мазей и инструментов. Ей самой ничего не позволяли сделать, рассказывая, что она ещё успеет потрудиться, когда предстоит провожать к богам умирающих.
А Эктори всё никак не могла спокойно усидеть на месте, волнение разжигало в ней жажду деятельности. Ещё чуть чуть и она бы уже сорвалась с места и помчалась бы на стены, схватила бы лук или скорострел. Хотя… От её возможности прицельно стрелять вряд ли бы был толк когда пришлось бы выпускать стрелы залпом. В рядах лучников на войне ведь важнее была ни меткость, а скорость, возможность за наименьший промежуток времени, выпустить наибольшее количество стрел, накрыть неприятеля смертоносным дождём.
Когда принесли первого раненного, Эктори охватило ликование, мгновенно сменившееся осознанием ужасности того, что она радуется не просто чужим потерям, а страданиям её же собственных союзников. В этот момент она поняла, что, хоть на проповедях она и говорила «мы», на самом же деле она никогда не ставила себя в один ряд с местными.
Получается, что все речи её были наполнены одними лишь лицемерием и ложью. Но ведь арии не умеют лгать… От этого ощущала она себя ещё более гадостно. Стремясь искупить вину о которой никто кроме неё и догадаться не мог, избавиться от пожирающего изнутри отвращения к самой себе, Эктори поспешила к раненому.
Заставив лекарей поступиться, Жрица осмотрела мужчину, которому стрела вонзившись в тело, возле плечевого шарнира, пробила насквозь. Задержав дыхание, стараясь не смотреть на выдранный наконечником кусок плоти, Эктори резким движением переломила древко, выдернула его, и тут же обратилась к силам миров, запуская восстановление повреждённых тканей, чтобы избежать кровопотери.
Теперь у арии не было времени на раздумья и самобичевания, отныне действовать необходимо было быстро. Лекари подготавливали раненного, она довершала работу, исцеляя раны.
Заклинание её оказались совсем не рассчитаны на подобный способ применения. Насколько они были хороши на проповедях, настолько же ужасны в то время, когда действовать нужно было быстро… Когда закончилась первая волна атаки, перед глазами у Эктори всё плыло, горло ужасно болело, а язык заплетался, отказываясь повиноваться. Разум её больше не мог ни на чём сконцентрироваться, рассчитать точку начала воздействия и условие прерывания составленного в мирное время заклинания, больше просто не получалось. Её собственное имя, которое приходилось постоянно повторять, обращаясь к силам элементов, отдавалось в ушах как насмешка миров над её непрофессиональностью.
В те несколько уров, что выдались им на передышку пока армия Риргха отступила для перегруппировки, Эктори хотела подняться на стены, помочь тем, кого так и не смогли с них унести, но сделав всего пару шагов, бессильно сползла по стене отданного им под госпиталь дома.
Тяжело вздохнув ария почувствовала пропитавший всё
