— Стас, черт тебя подери! — заорал он так, что Бессонов едва не свалился на пол. — Ты напоминаешь мне слона в посудной лавке.
— Да в чем дело-то? — изумился тот.
— Дело в том, что ты лажанулся! Мы все лажанулись! — проорал шеф и швырнул на стол папку с бумагами. — Не сыщики, а болваны, ити его мать!
В проеме двери возникли изумленные Таганов и Вероника Матвеевна.
— Пока мы тут чухались, — продолжал фонтанировать Пучков, — пока решали: проклятие это или не проклятие, нам натянули нос. Провели, как мальчиков!
— Что, еще кого-то убили? — догадался Саша Таганов.
— Пока мы тут сопли тянули, вторую ниточку кто-то — чик! — и аккуратно обрезал. Регина Никонова умерла.
— Блин, — сказала Вероника Матвеевна. — Блин, блин, блин.
— А с ней что случилось? — спросил Стас, хлопая себя по карманам в поисках сигарет.
— Отравили некачественной водкой. Там, на месте, естественно, убеждены, что это несчастный случай. С утра пораньше Никонова отправилась к винному магазину.
Нашла там двух собутыльников. Один местный, а второй — никому не известный. У неизвестного бутылка была с собой. Они выпили, закусили, все как полагается. Неизвестный теперь, соответственно, неизвестно где, второй собутыльник в реанимации, а Регина Никонова отдала богу душу.
— Приметы незнакомца?
— Ерунда, а не приметы, — отмахнулся Пучков. — Куртка, кепка, сутулая фигура, на пальце правой руки — дешевый перстень с эмалью.
— И что теперь делать? — растерянно спросила впечатлительная Вероника Матвеевна.
— Действуем, как договорились. Сегодня каждый мыслит самостоятельно, а завтра утром объединяем усилия.
Я тем временем попытаюсь побольше узнать про Воробьева и Фокина-старшего. Ты жену свою, Стас, не трогай, на воробьевскую квартиру в Тушино не езди, понятно?
Стас и не собирался в Тушино. У него были другие планы — встретиться с Настей и показать ей все материалы дела. В половине шестого он покинул агентство и двинулся в направлении офиса фирмы «Экодизайн». Таганов помчался проверять связи Фадеева, с надеждой выйти на Воробьева через него. Пучков отправился к своим дружкам из МВД, а Вероника Матвеевна осталась в агентстве на хозяйстве.
Переделав все дела, в десятом часу вечера она вышла на улицу и, пока возилась с замками и сигнализацией, успела изрядно промокнуть. Шел мелкий холодный дождь, в переулке было темно и безлюдно, и даже страшно, потому что здесь не ездили машины, и фонарь торчал на тротуаре всего один, и светил он себе под нос, словно не фонарь вовсе, а торшер.
Давненько уже Вероника Матвеевна не ходила в темноте по этому переулку. Обычно кто-нибудь из мужчин подвозил ее до метро. Но сегодня был особый день, все расстроились, разъехались, и ей придется одной тащиться по дождю. Она раскрыла зонт над головой, поправила сумку на плече и тронулась в путь.
Вокруг было так уныло, так пусто, что у Вероники Матвеевны совсем испортилось настроение. Ей стало казаться, что в ее жизни произошло уже абсолютно все, что должно было произойти. И не случится больше ничего стоящего.
Конечно, будет работа, и всякие страсти-мордасти, связанные с расследованиями, но в ее личной жизни наступил полный штиль. Окончательно и бесповоротно. У нее взрослая замужняя дочь и интересная должность. На этом фортуна, похоже, решила остановиться.
Вероника Матвеевна расчувствовалась и сморгнула непрошеную слезу. И тут в переулок въехала машина. Машина двигалась медленно, ослепляя ее светом фар. Сначала секретарша было решила, что вернулся кто-то из мужчин, потому что других офисов в переулке не было — только задворки магазина. Однако когда авто проехало под тем самым одиноким фонарем, ей удалось разглядеть его как следует. Серая «Тойота». Ни у кого из своих такой не было.
«Тойота» тем временем поравнялась с ней и остановилась. «Случайные грабители не ездят на иномарках, — пыталась успокоить себя Вероника Матвеевна. — Просто кто-то заблудился».
Передняя дверца тем временем открылась, и из нее вылез высокий мужчина в черной куртке.
— Ну что. Вероника? — спросил он людоедским тоном. — Хотели меня провести?
Вероника Матвеевна тотчас узнала Фокина-старшего и так испугалась, что зонт в ее руке затрясся, словно в эпилептическом припадке. Фокин захлопнул дверцу машины и пошел прямо на нее.
— Чего вы хотите? — пискнула Вероника Матвеевна с отчаянием зажатой в угол горничной.
— Вас, — коротко ответил тот, продолжая наступление.
Он был неотвратим, как большой пароход, надвигающийся на прогулочную лодку.
В голове Вероники Матвеевны пронесся смерч, выгнав из закоулков памяти все, что она знала о деле. Неужели все так просто? Фокин — и есть тот самый убийца, который оставляет за собой горы трупов! Вероятно, ему нравится семейная легенда о проклятии, которое наслал на Анну Ивлеву ротмистр Шестаков, и он всеми силами старается ее поддерживать. Тех же, кто ему мешает, безжалостно убивает. Он просто сумасшедший!
— Вы меня обманули! — сказал Фокин укоризненно. — Вы не работаете в министерстве. И не просто так приходили ко мне. Вы за мной следили, ведь так?
Вероника Матвеевна пятилась от него до тех пор, пока не стукнулась спиной о стену дома. Дом был старый, трехэтажный, и на его верхних этажах еще жили какие-то семьи, которым в скором времени предстояло в принудительно-добровольном порядке переселиться в Митино или куда подальше. Краем глаза Вероника Матвеевна заметила ржавую пожарную лестницу.
— Не вздумайте убегать! — предупредил ее Фокин, прикидывая, как поступить. Ему хотелось завоевать ее, что называется, с наскока, чтобы у нее не осталось времени на сомнения. Он решил, что сию секунду ее поцелует. Прижмет к стене, обнимет и…
Вероника Матвеевна неожиданно наклонила зонт и сунула его в нос не ожидавшему ничего подобного Валерию Антоновичу. Он отшатнулся и, потеряв равновесие, замахал руками. Воспользовавшись его замешательством, она бросила зонт на землю, скакнула к пожарной лестнице и с нечеловеческим проворством начала взбираться наверх.
— Вероника, стойте! — закричал Фокин и захохотал.
Ему стало так весело оттого, что она испугалась и улепетывает, что он забыл про дождь и свои ботиночки не по погоде. — Остановитесь, ради бога!
Конечно, можно было уехать и оставить ее в истерическом ужасе прямо там, на пожарной лестнице, но Валерию Антоновичу неожиданно захотелось приключений и душераздирающих объяснений с последующими поцелуями.
— Я вас все равно догоню! — пообещал он и последовал за ней.
Лестница так дрожала, как будто по ней взбирался очумевший слон. Вероника Матвеевна добралась до балкона и перевалилась через перила, прикидывая, куда деваться дальше. В комнате горел свет, но никого не было видно.
Она заколотила кулачком в стекло — безрезультатно. Фокин лез за ней и громко хохотал. «Он и впрямь сумасшедший! — ахнула она про себя. — Как это я не поняла с самого начала?»
Она заколотила сильнее. В глубине комнаты открылась дверь, и вошел мужик в широких семейных трусах с большим голым пузом, похожим на воздушный шар. В руках он держал пылесос с намотанным на плечо шнуром. Физиономия у него была озадаченная. Вероника Матвеевна прижалась носом к стеклу и закричала:
— Пожалуйста, пустите меня! Умоляю! — И заскребла пальцами по стеклу.
Мужик трусцой преодолел расстояние до балконной двери и, не выпуская пылесоса из рук, открыл ее. Вероника Матвеевна ворвалась внутрь, словно порыв штормового ветра, захлопнула дверь ногой и по очереди повернула все ручки.
— Вы что? — испугался мужик, наблюдая, как она мечется от шкафа к кровати. — Вы кто? Вы это зачем?
— За мной гонятся!
Волосы у Вероники Матвеевны намокли и растрепались, плащ был весь в ржавчине, замшевые туфли хлюпали и оставляли на полу гадкие черные следы.
— Вы это.., знаете что? — сказал хозяин, немедленно расстроившись, что ее впустил. — Идите-ка вы обратно!
Он возвратился к балконной двери и снова ее открыл.
В проеме показался мокрый Фокин: его черные глаза сверкали, словно антрацит.
— А-а-а! — закричала Вероника Матвеевна на весь дом.
Фокин снова захохотал и отступил назад, вытянув руки успокаивающим жестом — только бы она не вопила. В этот момент в комнату влетела дородная дама в бигудях и, решив, что на ее мужа напали, тоже закричала:
— А-а-а! Ваня! Это террористы! А-а-а!
Фокин понял, что надо убираться, иначе его сдадут в милицию. Крик стоял такой, что хотелось заткнуть уши.
Здраво рассудив, что рано или поздно непрошеную гостью выставят на улицу, он спустился вниз, влез в «Тойоту», пачкая чехлы, и объехал дом, на ходу высчитывая, из какого подъезда выйдет дама его сердца.
Дама вышла из подъезда, возле которого только что припарковалась «неотложка». Вернее, она не вышла, а вылетела, причем с такой скоростью, словно за ее спиной ревело адское пламя. Вид у нее был совершенно дикий. Заметив «Тойоту», вползающую во двор, она тихо взвизгнула и, бросившись к машине «Скорой помощи», рванула на себя дверцу со стороны шофера.
