50 на 50, с тех пор Клэр жила двумя жизнями – с отцом и матерью. Ни один из родителей не рассказал ей, что произошло между ними, но она помнила мать, собирающую чемоданы. А значит, именно её обвинило во всём маленькое сердце, запоминающее обиды навсегда.
***
Вечером Клэр прижалась к мужу – он вернулся совсем недавно, весь день бродил по паркам и насквозь продрог.
– Amore, пожалуйста, не оставляй меня больше с ними одну, мне сложно.
– Это потому, что ты стараешься со всеми быть хорошей. А это совсем необязательно.
Раздался звонкий смех Ланы: они с Ромой ещё не легли, но уже попрощались перед сном.
– Почему ты оставила их здесь? Это надолго? – спросил муж, перебирая пальцами волосы Клэр.
– Нет, я думаю, за неделю мы сможем найти им жильё. А вот мама, не знаю, уедет ли домой. Пока она остановилась в отеле, но это дорого ей обойдётся. Я, наверное, помогу, если ты не против.
– Главное, чтобы ты была счастлива. Если твоя совесть подсказывает тебе поступать так – ты вольна делать что хочешь.
– Вот бы ты так про прививку мне сказал, – неудачно пошутила Клэр.
Муж вздохнул, чмокнул её в затылок и отвернулся к стене, хотя был уже готов к более близким поцелуям. Он был категорически против вакцин, которые никак, по его мнению, не могли помочь, и все доводы жены пропускал мимо ушей.
Юрки бесконечно проворачивал в голове новости. В Италии поговаривали, что скоро без вакцин никто не сможет работать и появляться в общественных местах. Но пока до этого не дошло. В Финляндии было свободнее, и они решили остаться тут, раз уж обучение в школе на дистанционном режиме и нет разницы, откуда вести уроки, а значит, можно продолжать преподавательскую деятельность. Тем не менее и там, и тут люди раскололись на два лагеря: те, кто за прививки, и те, кто против. Особенно сложно было в семьях, где не приходили к обоюдному согласию. И так было по всему миру.
История болезни пациентки Чиары Манчини
Записки доктора Н.Савоярди
01.12.2020
…Пациентка охотно идёт на контакт, но я пока не решаюсь применять практику гипноза. Она ничего не помнит о внезапных вкраплениях чужих имён и историй в сознании, но я всё же склоняюсь к расстройству личности. Возможно, придётся всё-таки воспользоваться гипнозом, чтобы узнать, что таит в себе подсознание пациентки. Расстройство личности, а судя по обрывкам воспоминаний Чиары у неё оно множественное, подразумевает наличие одного контролёра, который знает все альтер эго, вот с ним мне и нужно пообщаться.
В диагнозе вызывает сомнение то, что пациентка проживает расщепление целостности только в воображении, хотя с таким заболеванием люди проживают чужие жизни физически. Когда второе эго подавляет саму личность и выходит на свободу, оно живёт полной жизнью: совершает покупки, общается, ходит на работу, питается – только делает это в других местах и с другими людьми.
Синьора Манчини рассказала о сложных взаимоотношениях с матерью. Также недавно она узнала, что мать какое-то время находилась в сумасшедшем доме. Нужно проверить, каким расстройством страдала женщина и не могло ли это передаться по наследству.
У пациентки выраженная биполярность, она не может принять решение. Синьору Манчини волнует необходимость вакцинироваться. Она беспокоится о том, что няня не справляется со своими обязанностями и детям не оказывают нужного присмотра, хотя сама она, кажется мне, не в состоянии ухаживать за детьми в силу инфантильности и незрелости нервной системы.
Горькая правда
Декабрь 2020. Гарда, Италия
«21 декабря. Как же запомнить эту дату? Наверное, лучше записать. День зимнего солнцестояния, точно. Главное – потом не разболеться, а то некоторым по три дня плохо. Так и Рождество можно пропустить», – Чиара сделала отметку в календаре смартфона и с облегчением вздохнула. Теперь не забудет.
⠀Она записалась на прививку от вируса. Джорджио настаивал уже несколько месяцев на записи, но мест не было. Да и после болезни должно было пройти не менее полугода.
Чиара сомневалась. Один голос в её голове говорил, что прививка бесполезна и, сделав её, можно получить только плохой исход. Другой же голос убеждал, что это необходимо для противостояния вирусу и создания коллективного иммунитета. Сама она застряла посередине, и лишь давление мужа заставило её согласиться.
Джорджио был настроен серьёзно. Он следил за новостями. Поговаривали, что необходимость вакцинироваться – лишь вопрос времени. Всем работникам медицинских учреждений и заведений общественного питания надлежало уже в обязательном порядке иметь сертификат о прививках – ввести нужно было две дозы препарата.
Предполагали, что скоро введут специальные паспорта, без которых нельзя будет работать, передвигаться на транспорте, посещать общественные места и даже ужинать в ресторане. Итальянцы многое могли пережить, но отказаться от вековых традиций совместного приёма изысканной пищи было выше их сил. Потому многие вставали в очередь за спасительной вакциной не из страха перед новым вирусом, а из желания получить вожделенный сертификат и продолжить привычную жизнь. Ходили слухи также о введении специальных татуировок, отражающих наличие антител в организме, – они не дали бы развиться фальсификации и коррупции.
Некоторых врачей уже публично лишили лицензии за торговлю поддельными сертификатами.
– Представь себе, что будет, когда они сделают прививки обязательными. Очередь выстроится до Китая! А если нам не хватит? Обойдёмся и без ресторанов, но потерять работу я не могу, мы совсем без денег. Да и вирус перенесли очень плохо, а он мутирует и усиливается. Теперь заболевают не только старики, но и дети. Детей тоже будут вакцинировать, вот увидишь, – говорил он Чиаре, и девушка постепенно начинала соглашаться с мужем.
О других слухах Джорджио предпочитал умалчивать, стараясь лишний раз не тревожить психику жены. В обществе говорили о Третьей мировой войне с применением бактериологического оружия, об угрозе чрезмерного количества беженцев, о странных природных катаклизмах: в разных странах случались землетрясения, просыпались спящие вулканы, моря выходили из берегов, и новые неведомые болезни появились среди животных и растений. Планета явно устала, и вмешательство человека стало чрезмерным. Джорджио изливал свою тревогу в музыке, но времени на виолончель было катастрофически мало, поэтому его напряжение росло с каждым днём. Тяжёлая физическая работа, грубые коллеги-автослесари, так непохожие на его друзей музыкантов, ранние подъёмы, невозможность достаточно времени проводить с больной женой и сыновьями – всё это складывалось в огромную ношу, которая грозила стать неподъёмной даже для такого твёрдого мужчины, как Джорджио Манчини.
По нужде возобновившаяся дружба с Николо
