а потом снова показался, в руках его Паша увидел пятирублевую монетку, – спасибо! Не верю в эту ерунду, но спасибо за надежду, Надежда.
– А она все это время была у тебя под пяткой, да? – Надя сморщила носик. – Оставь себе…
– Вот это щедрость! – Дима убрал монетку в карман, а потом хлопнул в ладоши: – Ну что, одноклассники мои, отмечаем спасение моего аттестата!
– Подождите, а вопросы, – подал голос Паша.
– Да терпит, Паш, – махнул рукой Дима, – ну дайте насладиться!
Надя пожала плечами и убрала прядь за ухо. «Она поменяла сережки, сегодня круглые», – заметил Паша мимоходом.
Подошел официант и принял заказ. Пока ждали свои блюда, Надя спросила:
– А почему ты считаешь, что пятак тебе не помог? Приметы существуют не просто так, народная мудрость – вещь сильная.
Дима откинулся на спинку своего дивана и с легкой насмешкой посмотрел на Надю:
– Вряд ли твоя самоотверженная монетка как-то помогла бы мне, если б мы с Пашей до одури не сидели над учебником.
– Ну это конечно! Но ведь чуть-чуть удачи никогда не помешает. Паш, а ты тоже ни во что такое не веришь? – Надя повернулась к своему соседу.
Паша сразу заерзал и взъерошил волосы.
– Нет, просто я понимаю, что суевериями люди объясняли раньше то, что не могли объяснить научно. Например, как мифы Древней Греции, они помогали грекам понять, как устроен мир…
Надя поджала губы и ничего не ответила. Она тоже никогда особенно не верила в такие необъяснимые вещи, но, когда пару лет назад умер ее дедушка, Наде очень захотелось думать, что не все в мире прагматично и объясняется научно, что есть и что-то другое, что мы, люди, не видим.
– Погода сегодня разыгралась, – сказал Паша, когда все замолчали. – Почти летняя.
– Ага, – откликнулся Дима, который что-то смотрел в телефоне, – у меня мама обычно в январе с подругами уезжала кататься по жарким странам, возвращалась только вот в такое время, когда снег уже таял.
– В этом году тоже?
Надя посмотрела на Диму, ей было интересно, как он ответит на Пашин вопрос.
– Нет, в этом не вышло, – лаконично сказал Дима, заблокировав экран телефона, а потом с преувеличенным энтузиазмом посмотрел на официанта, принесшего блюда. – Супер! Я ужасно голодный!
– У меня брат старший тоже ездит на острова, но он летом, когда в универе каникулы, – сказал Паша, – серфингом занимается. Хотел даже с другом открыть отель для таких же серфингистов.
– И что? – спросил Дима с интересом.
– Да ничего, обоим некогда было заниматься, это же не интернет-бизнес, тут сложнее.
– А ты, Паш, серфингом тоже занимаешься? – спросила Надя.
– Нет, с тех пор как Макс (это мой брат, если что) решил прикольнуться и показать мне «Челюсти» в восемь лет, я к воде отношусь настороженно.
Надя улыбнулась, а Дима сказал:
– Мне наплевать на акул, у меня нет предчувствия, что меня съедят в океане, я прокатился бы на доске пару раз, оседлал волну, как говорится.
– Вот с таких смельчаков все фильмы ужасов и начинаются, – вставила Надя.
– Да нет, серьезно, я не боюсь летать на самолетах и плавать в открытом океане, потому что реально ощущаю, что умереть как-то так – не моя судьба. Ну скажите еще, что не понимаете меня.
– Понимаю, – Паша кивнул, пережевывая еду, – у меня тоже ощущение, что буду жить долго, но моим мнительности и воображению это нисколько не мешает.
– И у меня, – сказала Надя, – мне кажется, что я буду, как Роза из «Титаника», в девяносто лет говорить какие-нибудь мудрые вещи своим внукам на смертном одре. Интересно, а предчувствие смерти действительно есть? Или мы просто сами что-то придумали, потому что хотим, чтобы это было реальностью?
Паша пожал плечами.
– И ведь не спросить у тех, кто уже умер, предчувствовали ли они что-то такое, – задумчиво сказал Дима, а потом посмотрел на Надю и улыбнулся: – Ответом на твой вопрос, кстати, является «Пункт назначения».
– Да фу, лучше тогда вообще ничего не предчувствовать, – нахмурила брови Надя.
– Забавно, что ты упомянул этот фильм, мы с Лилей и Максом его недавно смотрели, – сказал Паша.
– Да? Может, это знак, – с жутким лицом прошептал Дима.
– Давайте без этого, пожалуйста, – попросила Надя и потянулась за кружкой горячего кофе, чтобы согнать с себя ощущение страха.
– В четвертой части был момент, когда герои, избежав всех ловушек, сидели вот так же в кафе, как мы с вами, и думали, что спасены, а потом оказалось, что им не тогда, не в начале фильма, суждено было погибнуть, а вот именно сейчас, поэтому смерть и провела их через все события, чтобы в итоге они оказались в кафе на этом самом месте в это самое время. Вдруг мы тоже, по чьей-то задумке, должны были обязательно здесь сегодня собраться? – с серьезным лицом сказал Паша. – А кафе еще было с большим окном от пола до потолка, похожее на то, около которого ты, Надь, сидишь. – Он замолчал, а потом, когда испуганная Надя отодвинулась от окна и прижалась плечом к нему, добавил: – Бу!
Надя вздрогнула, а Дима засмеялся:
– Ну ты, Пашка, даешь, даже я струхнул немного.
Надя тут же отодвинулась назад, а Паше стало жаль, что он больше не может наслаждаться запахом простого мыла, который едва доходил до него, когда она сидела рядом.
– Вы дураки, – сказала Надя, а потом повторила по слогам: – Ду-ра-ки! Ладно Дима, он с детства особой серьезностью не отличался, но вот ты, Паша, вот ты. Сними свои умные очки, только они помогают тебе обманывать людей, которые верят в твою интеллигентность.
Паша улыбался: уж больно хороша была Надя во время своего притворного гнева.
Когда поели, Дима сказал:
– Паш, мозги вообще не варят, не могу я сегодня на твои вопросы отвечать. Давайте, может, как-нибудь на переменке с ними разделаемся? Надь?
– У меня балет после школы каждый день, кроме субботы. Но если выловите меня на перемене, согласна.
Паше откладывать работу не хотелось, но он справедливо
