— Разберёмся на месте, — буркнула она, опустив взгляд. — Со мной и так ничего не понятно.
Макс тяжело вздохнул.
— Кот, как думаешь, ей вообще стоит в таком виде показываться?
— Ну… — Его напарник растерянно почесал затылок. — Вообще не знаю. Ну, то есть, он вроде как с нечистью предпочитает не связываться, но если Рада повязанная, то может быть и наоборот. Повязанные полезные. — Он повернулся к девушке. — Ты же это, повязанная, да?
Слава чуть склонил голову на бок, с интересом разглядывая то ли Раду, то ли кикимору, то ли обеих. Разочаровывать его до ужаса не хотелось, и девушка, невольно вжав голову в плечи, осторожно спросила:
— Что такое «повязанная»?
Слава удивлённо моргнул.
— Ну, ты ж с ней говоришь? В смысле это, понимаешь, чего она от тебя хочет?
Рада покосилась на чёрный мех напрягшейся на её плече кикиморы.
— Понимаю, — не слишком уверенно ответила девушка, и немедленно получила подтверждение.
Она повязана. Не просто с кикиморой, а с миром нечисти, из которого она пришла. Повязанная может видеть и понимать, обещать и просить, может не бояться, что ей навредят.
— Кажется, я действительно повязанная…
Рада топталась на месте, осознавая, а Слава, восторженно сверкая глазами, чуть ли не приплясывал рядом.
— Офигеть, я ж когда повязанных в последний раз встречал! Круть! Представляешь, тебе нечисть ничего плохого сделать не может, вообще ничего! Только если это, со сделкой нахитрить, и даже тут только так, чтобы тебе не было никакого вреда. Они типа считают, что ты одна из них, а они своим не вредят напрямую. Всякие лешие вас вообще любят, из леса там вывести и всё такое.
— Ого… — Рада покосилась на кикимору.
Многое становилось понятнее. И то, почему она никогда не терялась в лесу, и нечисть, охотно выходившая ей навстречу и скрывающаяся, как только появлялся кто-то другой, и феноменальная способность Рады находить ягоды. Оставался главный вопрос:
— Это связано с тем, что она практически не может колдовать? — опередив названую сестру, спросил Макс.
— Ну, это. — Слава взъерошил волосы. — Я точно не знаю, как, но связано. Повязанные всегда не очень хорошо колдуют. А ты насколько не хорошо?
— Ещё немного, и можно будет сказать «никак», — проворчала Рада.
— Ну… — Кот задумался, а потом вдруг вскинулся, засияв своей широкой улыбкой: — А, я понял! У вас же эти, стены, которые от мира нечисти режут, а у тебя всё на нём завязано, поэтому там всё плохо! Без стен, вроде, должно стать получше, но всё равно повязанные не очень колдуют. У моего, м, деда только самые простые печати работали.
— Твой дедушка тоже был повязанным?
— Ну… — Кот как-то сжался, и улыбка на его губах стала фальшивой. — Типа да. Да. Был. Ну, я с ним жил несколько лет, он много рассказывал про нечисть, но про свою повязанность не говорил особо, так что я не очень про это знаю. — Глаза охотника сверкнули лёгким безумием. — Зато я много знаю, как и кто может убить, поэтому и не умер ещё.
— И это никогда не перестанет меня удивлять, — еле слышно пробормотал Макс рядом, а потом скомандовал: — Идём. По пути пообщаемся, а то мы дойдём до Бессмертного к сумеркам. Может быть Раду те, кто выходит в сумерках, не съедят, но мы с тобой, кажется, не повязанные, да, Кот?
— Не повязанные, — согласился Слава и, сверившись с компасом, двинулся вперёд, снова и снова оглядываясь то ли на следующую за ним повязанную, то ли на кикимору у неё на плече. А может быть, на обеих.
— Во, сейчас будет дорога! — радостно сообщил Слава, когда солнце уже заметно перевалило за полдень.
Порядочно утомившаяся Рада с удовольствием размяла плечи, заставив кикимору заворочаться. На самом деле она могла бы идти сама и совершенно не была против, но Раде хотелось нести её на руках. Кикимора даже назвала ей своё имя. Нечисть, отдающая своё имя человеку, отдаёт ему свою жизнь и даже больше.
— Погоди.
Удивительно, но на этот раз инициатором остановки оказался Макс. Тяжело скинув на землю рюкзак, он открыл верхний клапан, где на самом верху лежал чёрный плащ. Закрывающий лицо и шею платок нашёлся в поясной сумке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем? — удивился Слава. — Если нам вместе ехать, он всё равно лицо увидит.
— Сначала мы должны понять, что едем вместе.
— Ну… — Кот с сомнением почесал затылок, а Макс продолжил:
— И, пока всё не решится, постарайтесь без имён.
«А как мне себя называть?» — Вопрос уже был готов сорваться с губ Рады, когда она вдруг поняла кое-что более важное.
— Погодите, у нас же теперь кикимора! Мы что, вообще не можем теперь имена говорить?
— Не, друг другу мы говорить всё можем! — беспечно отозвался Слава. — Это работает только если прямо нечисти имя сказать.
— Но как тогда нечисть может узнать имя того, с кем никогда не встречалась? У нас про это много рассказывали…
— Ну, так можно же не своё имя сказать. Это, типа, ну. Вот допустим ты человек и знаешь какую-то Катю. Ты можешь прийти к какому-нибудь чёрту и сказать, что вот есть такая Катя, сделай с ней что-нибудь. Если сторгуетесь, чёрт спокойненько сделает. А если вы с Катей такие будете стоять рядом с этим чёртом и болтать, спокойно называя друг друга по именам, то он как будто этих имён и не знает. И через одного имя тоже нельзя. В смысле если ты знаешь Катю, а Катя знает Настю, то сказать нечисти про Настю не получится, вот.
— И на том спасибо, — негромко заметил Макс. — Кот, ты будешь… — Он осёкся. — А, тебя же уже знают.
— Знают, — охотно подтвердил Кот. — Но ты вообще неплохо придумал, идёшь весь такой в плаще, сразу видно, что ты — Чтец. Только, это, без книги. И рюкзак не в тему.
— Чтец? — Рада с любопытством подалась вперёд. — Это твоё имя охотника?
— Да. — Казалось, Макс выдавил из себя это слово.
— А почему Чтец?
— Потому что я читаю печати.
— Это про то, что ты всегда знаешь, что и как они делают?
— Да.
— А-а-а…
В глубине души Рада надеялась, что её названый брат известен за что-нибудь более впечатляющее.
— Это ты сам себя так назвал или другие?
— Сам.
— А почему?
Макс посмотрел на неё исподлобья, и Рада непроизвольно вжала голову в плечи.
— А я Кот, потому что у меня такой костюм, — улыбаясь потрясающе беспечной улыбкой ничего не замечающего человека сообщил Слава. — Я тоже себя сам назвал. Я вообще, ну, вроде как новенький, всего два года в деле, но одного из Серебряных уже уложил. Один на один, круто, да? А ещё я чую норы нечисти и колодцы. Ну, эти, которые дыры в Разлом. Я туда иногда проваливаюсь и могу там бродить. Круто, да?
— Звучит так, будто ты этим гордишься, — проворчал Макс.
— А я и горжусь, — просто ответил Слава и улыбнулся ещё беззаботнее.
Макс закатил глаза и что-то едва слышно пробормотал себе под нос. На Раду он больше не смотрел, и старшая дочь Беляевых окинула Кота оценивающим взглядом. Тот, вроде бы, не заметил — так и шагал с удивительно бестолковым видом, разглядывая окрестные кусты.
— Во, дорога! — возвестил он минут через пять. — Сейчас налево пройдём немного, и там должен быть автодом.
Выходить на обочину Макс запретил. Пришлось продираться через густой подлесок. Сумка цеплялась за всё на свете, и кикимора перебралась на другое плечо, пытаясь своими маленькими лапками защитить повязанную от веток. В какой-то момент Рада поняла, что готова взвыть в голос: в чём смысл прятаться, если их и так слышно на весь лес? Дорога казалась бесконечной, и, когда Слава заявил, что автодом прямо перед ними, ей показалось, что он издевается.
— Где? — возмутилась старшая дочь Беляевых, но, проследив за взглядом названого брата, в самом деле увидела автодом, затаившийся в кустах.
Несмотря на немалый размер, увидеть его оказалось непросто. Весь корпус был выкрашен в обманчивый камуфляжный узор; похожие занавески плотно закрывали изнутри окна, включая лобовое стекло. Зеркала прижаты, колёса зарыты в кустах. Нет, просто проходя мимо, Рада ни за что не заметила бы автодом.
