А снов не было.
Вера уже сдала все экзамены и радовалась предстоящей поездке на каникулы, аж на целых два месяца в Крым, к отцу. Впереди Веру ждали два месяца солнца, моря и бабулиных пирожков.
А ещё папа по секрету рассказал, что познакомился с женщиной и теперь они живут недалеко от Херсонеса. От этой новости у Веры защемило сердце: Херсонес, любимый Херсонес. Теперь не нужно толкаться в троллейбусе с пересадкой, чтобы добраться к Херсонесу и побродить по древним улицам несколько часов.
Мысленно Вера уже была там, на Херсонесе:
"Тук-тук, — постучит Вера по камню возле входа, — можно войти к вам в гости?"
И Вера войдёт в чей-то дом. Закрыв глаза, Вера представит обитателей: вот хозяйка, в длинном ярком хитоне, справляется по дому, помешивая что-то в котелке. А вот и сам хозяин, в короткой тунике постукивает молоточком, чиня какую-то домашнюю утварь. А вот и детишки, бегающие вокруг весёлыми яркими стайками в своих коротких платьицах. И все они, такие далёкие во времени, но такие милые люди.
"Спасибо за гостеприимство! " — Скажет на прощанье Вера и пойдёт в гости в другой дом. А когда Вера устанет от походов в гости, то нырнёт в прохладную солёную воду такого любимого и такого родного Чёрного моря и будет смотреть на часть древнего города, которая до сих пор находится под водой.
С таким настроением Вера приехала в Крым. Бабушка решила и постановила за всех, что Вера будет жить у неё. У тётушки маленькая квартира, отец живёт с женщиной, а Ростик… Ростик переехал к Юле в большую квартиру Юлиных родителей, в которой молодым выделили самую большую комнату. А бабуля, привыкшая уже жить в большой семье, вдруг резко осталась одна. И теперь бабуле одиноко. Так что Вера как раз и будет создавать толпу и получать заботу одна за всех.
Мать отца была очень строгой, иногда даже грубой. И при этом была по-доброму заботливой. Только бабуля могла встать рано утром, чтобы приготовить свежий завтрак. А потом происходил обычный диалог:
— Верочка, солнышко, иди завтракать, — говорила бабуля, снимая с себя грязный передник и бросая его в стирку. Бабуля терпеть не могла грязь и, если замечала малейшее пятно на одежде, сразу переодевалась в чистое.
— Бабуль, не хочу ещё кушать! — Говорила Вера сонным голосом.
— Жри, зараза, пока свежее! — Моментально переходила на грубость бабуля и уходила с ворчанием. Бабуля могла демонстративно греметь кастрюлями и беззлобно бурчать до тех пор, пока Вера не сядет за стол. Потом, глядя на жующую Веру, бабуля снова меняла гнев на милость:
— Кушай, солнышко, кушай хорошо, а то снова выглядишь как глиста в скафандре!
У бабули в запасе было много забавных словечек и присказок.
Когда маленькая Вера смеялась, бабуля говорила: "смешно дурачку, что ухо на бочку". Про тонкие запястья бабуля говорила: "Как у воробья под коленкой".
А ещё бабуля придумывала друзьям Веры забавные прозвища: сосед Димка был "придурашным лбом", Игорёк — бледной мухой, Инка — дылдой в штанах, а Маринка — пухликом с ведьмовскими глазищами. Причём это были самые ласковые прозвища для тех, кому бабуля симпатизировала, остальные для неё были: уродами, придурками и сукиными детьми. Свою сваху, бабушку по материнской линии, бабуля чаще всего называла: подколодной змеюкой, лицемерной сучкой, злобной химерой и долбанутой фанатичкой.
С бабулей было интересно: заходя в лес или выходя к реке она всегда приветствовала "хозяина", просила помощи и защиты. От неё Вера узнала много примет и бытовых заговоров.
Однажды, ещё будучи маленькой, Вера спросила у бабули, откуда она столько всего знает, ведь она всего семь лет училась в школе и то, уже после войны. Бабуля сказала, что ей очень многое рассказала её бабушка. О прапрабабушке Веры она говорила с уважением, хотя и очень мало. Из отрывочных рассказов бабули о её детстве, Вера поняла, что до войны несколько поколений семьи жили в Полесье. Вера посмотрела на карте, что место, о котором говорила бабуля, находилось где-то на между современными Польшей, Украиной и Беларусью. У "полещуков", как бабуля называла этнических жителей Полесья, были свои традиции. Среди полещуков было много травников и ведунов, которые умели говорить с лесом, искать лекарственные травы и даже видеть лесной народ: леших, мавок, блуждающие огни, водяных и другую многочисленную лесную нечисть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бабуля рассказывала, что к ним в деревню часто приезжали цыгане из Закарпатья. Цыгане, которых знала бабуля, были осёдлыми. И приезжали в основном в базарные дни: продать свои изделия, купить продукты и конечно, устроить яркое представление.
Ещё бабуля рассказала однажды семейную легенду. Одну из её прабабок выкрал то ли цыган, то ли татарин. Девушка была юной и красивой, пришла первый раз на гуляние, там её увидел молодой жгучий брюнет и выкрал. Через несколько лет молодые вернулись в деревню с двумя детьми, девочкой и мальчиком. Их естественно простили, детей окрестили по христиански. Так они и остались жить в деревне.
Сама бабуля не видела прабабку с чернявым мужем, но слышала рассказы, что они были красивой парой: коренастый смуглый, черноволосый мужчина и стройная золотоволосая женщина. И дети у них были красивые. Особенно яркой была самая старшая дочь, рожденная в поселение отца. Не красивой, а именно яркой. Было в ней, что-то такое, что привлекало внимание. Ходили слухи, что именно в посёлке родственников отца, бабушку бабули и наградили даром врачевания. После смерти мужа она стала знатной ведьмой: травы знала, болезни лечила и прожила 106 лет. Бабуля говорила, что до последнего дня её бабушка на огороде возилась, а потом сказала: "окно на ночь откройте, умру я сегодня". И умерла тихо и спокойно.
Несколько раз уже позже Вера задавала бабуле вопросы о прапрабабке-ведьме, но бабуля больше не говорила о этом, ссылаясь на то, что не помнит уже. Вера понимала, что бабуля намеренно уходит от ответа и переводит разговор на другую тему.
Эх, не так Вера представляла себе каникулы, но пришлось согласиться. Тем более Вера понимала, что просто "свалиться на голову" отцу и его женщине, она не сможет. Сначала нужно познакомиться, пообщаться. Вдруг папина женщина и Вера с первого раза не найдут общий язык?
Засыпая под распахнутыми настежь окнами, Вера ждала продолжения истории Мири и Геллера, хотя с момента предыдущего эпизода прошло уже почти два месяца. Но, сна снова не было. Снилась какая-то другая, фантастическая реальность, которую Вера пока не воспринимала всерьёз.
В конце рабочей недели позвонил отец с долгожданной новостью: на выходных Веру приглашают на ужин на набережной. Если встреча Веры с папиной женщиной пройдёт душевно, то Веру заберут с ночёвкой до понедельника.
Марина, папина женщина, Вере понравилась сразу: интеллигентная и стройная брюнетка источала, казалось, какие-то невидимые глазу флюиды спокойствия и добра. И тем не менее, Вера ощущала, что Марина осознанно сохраняет дистанцию, не пуская посторонних в свой мир. Позже Вера узнала, что Марина — вдова. Её муж трагически погиб несколько лет назад. А с отцом они познакомились на заводе, где он работал наладчиком, а Марина экономистом.
За отца Вера была искренне рада. Вера понимала, что молодой сорокалетний мужчина не может быть один, это не правильно, не нормально. А ещё Вера очень хотела, чтобы отец был счастлив.
В квартире Марины было также спокойно, чисто и… Вера не могла подобрать слова, как-то всё… естественно что ли? Без излишней вычурности и показушности. А ещё у Марины в гостиной была большая библиотека. Очень большая, во всю стену. И ещё несколько книжных шкафов стояли в прихожей и на лоджии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вера подошла к библиотеке:
— Можно? — Осторожно спросила Марину, указывая на книги
— Да, конечно, Вера, бери то, что нравится и читай с удовольствием. — И после паузы спросила, — тебе стелить в гостиной или на лоджии?
Вере очень нравилось летом спать на балконе, поэтому она выбрала лоджию.
