– Черт, что это с ним такое?
– Понятия не имею.
Калли был, похоже, в отчаянии.
– Я же ничего не сказал… Я же не знал, что у него такое плохое настроение… И что мне теперь делать?
– Красить, Калли. Папа как-нибудь успокоится. Маме сегодня оперируют колено, поэтому, наверное, он так настроен.
Онно слез с лестницы.
– От этого ведь не умирают? Да и страховка все оплатит, верно? Включу-ка я музыку.
Он начал искать волну на переносном радиоприемнике. Как только Карел Готт запел о бабушке, Онно, насвистывая, снова полез к своему потолочному светильнику. Калли поднял катушку с лентой.
– Знаешь, наверное, я сначала доклею до конца. У некоторых людей бывает аллергия на эту штуку.
– У папы нет никакой аллергии, он просто упертый.
– Не важно. Я быстро сделаю, а он потом займется чем-нибудь другим. Здесь полно работы.
Папе сошло с рук даже его отвратительное настроение, и этого я понять не могла. Я подошла к стене, испытывая непреодолимое желание биться об нее головой. Но от этого ничего бы не изменилось, поэтому я сняла крышку с ведра и решительно опустила валик в темно-красную жижу.
Я справилась уже почти с половиной стены, Калли заклеил все лентой и прокрашивал края, когда распахнулась дверь и отец гробовым голосом возвестил:
– Еще и «Гамбург» проиграл, один – три, четыре желтые карточки, одна красная, и у Мехди разрыв связок. Какой отвратительный отпуск!
Калли сочувственно посмотрел на него:
– Мне очень жаль. Но придут времена и получше. А как сыграл «Дортмунд»? И «Вердер»?
– Понятия не имею. – Папа вновь уселся на перевернутый ящик. – О своих командах узнавайте сами.
Я сосредоточенно красила, не сомневаясь, что он наверняка знает все результаты. Прогулка на свежем воздухе не помогла.
– Кристина, никто не звонил?
– Нет.
– Но уже почти полдень.
– И тем не менее никто не звонил.
Я посмотрела в окно и увидела, как на парковку въезжает машина Доротеи.
– Вон идут наша хозяйка с дизайнером, так что лучше встань. А то он подумает, что ты с самого утра так и сидишь на этом месте.
– Ерунда. Этот хиппи мне все равно ничего не скажет.
Он все же подскочил с ящика и сунулся в окно именно в тот момент, когда Нильс целовал Доротею. У Хайнца перехватило дыхание.
– Это что такое? Ты видела? Калли, Онно, этот Нильс клеится к Доротее! Какая распущенность, не могу поверить. Кристина, сделай же что-нибудь!
– Папа, прошу тебя, не позорься.
– Хайнц, они же молодые. – Онно спустился на две ступеньки, чтобы выглянуть в окно. Калли встал на цыпочки.
– Они отлично подходят друг другу, он блондинистый, а она темненькая.
Папа отступил на шаг и прикрикнул на них:
– Да не пяльтесь вы так! Любопытничаете, как бабы, ужасно. А здесь полно работы. – Он схватил шуруповерт Онно и на секунду включил его. Шуруповерт взревел. – Ну, что еще нужно прикрутить?
Доротея открыла дверь, пропуская Нильса, руки которого были заняты пакетами и коробками.
– Пора перекусить! О, вы хорошо потрудились. – Он осторожно поставил коробки и огляделся. – А где Ян и Ларс?
– Это, мой милый, я потом тебе объясню, – сказала Доротея, проходя мимо Нильса. – А вы и правда продвинулись. И все заклеено. Видишь, Хайнц, получилось же.
Калли сосредоточился на носках своих ботинок, а папа ответил на взгляд Доротеи:
– Только не рассказывай мне, что вышло, а что нет. Или что положено. Я работаю, моя репутация в порядке.
– Папа, пожалуйста!
Доротея переводила непонимающий взгляд с меня на папу.
– Я что-то пропустила?
Папа, держа шуруповерт Онно, как пистолет, включил его, и тот с ревом засверлил воздух.
– Так куда собачить планки?
– Папа, выключи эту штуку.
Я скептически наблюдала, как мой пребывающий не в самом хорошем настроении отец размахивает шуруповертом.
– Отстань, – буркнул он в ответ.
Потом сделал шаг назад и налетел на лестницу. Онно потерял равновесие, в последний момент ухватился за папино плечо, папа уцепился за перекладину, шуруповерт упал и моментально умолк. Развалившись на три части.
В полной тишине Калли тихо сказал:
– Ему конец.
Онно медленно спустился с лестницы и присел над обломками.
– Ему и полгода не было.
Все посмотрели на отца. Тот ногой подвинул разлетевшиеся части друг к другу.
– Все потому, что эта лестница мешается на пути, Онно. Но, слава Богу, я взял с собой свой шуруповерт. Он в рабочем состоянии, полностью заряжен и лежит в пансионе. Кристина, сходи и принеси.
Я открыла рот, он добавил «пожалуйста».
– И спроси заодно, не звонили ли нам.
Доротея собирала детали инструмента.
– А кто должен позвонить?
– Инес. Насчет мамы.
– Ах да. Ее же сегодня оперируют. Но она ведь позвонит вам на мобильный, либо тебе, либо папе.
– Конечно.
– Мобильный выключен, – нетерпеливо отмахнулся отец. – Я выключил телефоны, не хочу облучаться.
Я была потрясена:
– Ты выключил мой мобильный? И ждешь звонка? Послушай…
– Уши будут в буграх, как цветная капуста, я читал в газете. Не хочу рисковать. В одной комнате с включенными мобильниками? Я еще не сумасшедший.
Я в бешенстве искала слова для ответа, когда дверь снова распахнулась. Именно этого нам сейчас и не хватало.
– Всем приветик, мы заглянули посмотреть, чем заняты прилежные труженики.
Фрау Вайдеманн-Цапек и фрау Клюпперсберг по крайней мере не облачились в рабочие спецовки. Калли испугался, папа тут же посмотрел на него обвиняющим взглядом. Первым отреагировал Онно:
– День добрый. Мы закрыты. У нас еще ремонт.
Дамы хихикнули и подтолкнули друг друга локтями.
– Славненько. Мы подумали, может, удастся умыкнуть одного из господ на небольшой перерыв.
Папа заметил грозный взгляд Доротеи и неодобрительно покачал головой:
– Ну все, хватит. Тут вам не дом свиданий. Калли, давай работать, никаких перерывов, дело есть дело, это касается всех. Милые дамы, мы наверняка увидимся, остров не такой большой. Кристина, принеси мой шуруповерт.
Дамы обиженно ретировались, но от этого зрелища и последовавшего за ним приступа смеха я себя избавила, схватив с подоконника мобильный и выбежав на улицу.
Я включила мобильный и, медленно шагая к нашей квартире, набрала пин-код. Через секунду он зазвонил, я нажала на прием и чуть не столкнулась с Йоханном Тиссом.
– Вас приветствует почтовый ящик «Т-Мобайл». У вас пять новых сообщений. Для загрузки нажмите «1».
Мы стояли нос к носу, каждый с мобильным у уха, оба напуганные. Я услышала, как он тихо сказал:
– Слушай, мне пора заканчивать, я потом перезвоню, ладно?
Его голос был мягким, теплым и нежным. Едва ли он разговаривал с автосервисом.
Я нажала «1». «Сегодня, десять тридцать. Звонок с номера ноль один семь один… сообщения не оставлено. Если хотите связаться с абонентом сейчас, нажмите «7»…»
Я не хотела. Йоханн стоял и смотрел на меня с задумчивым видом.
«Сегодня, десять сорок пять. Звонок с номера ноль один семь один… Сообщения не оставлено. Если хотите связаться с абонентом сейчас, нажмите «7».
Нет. Следующее сообщение. Мобильный моего визави зазвонил.
– Да?… Привет, мышка.
У него такой нежный взгляд. Мышка?…
– Нет, сейчас неудобно… Нет, ничего определенного… Послушай, я тебе перезвоню. Пока, пока.
Похоже, у него от природы такой сексуальный телефонный голос. Я безучастно взглянула на Йоханна.
«Сегодня, одиннадцать десять». Опять этот дурацкий почтовый ящик. Не понимаю. «Пииип. Если хотите связаться с абонентом сейчас, нажмите «7»…»
Я нажала, ожидая услышать сестру, и, услышав вместо нее механический голос: «Номер занят», – дала отбой.
– Этот почтовый ящик просто какой-то ужас.
Йоханн Тисс улыбнулся и кивнул:
– Я свой отключил – либо я доступен, либо пусть перезванивают.
Все мышки мира, черт бы их побрал!..
Мой почтовый ящик снова ожил. «Сегодня, одиннадцать тридцать. Пип. Привет, это Инес. Какого дьявола вы отключили мобильные? Я звоню вам до посинения… Ну ладно. Значит, так, мама операцию перенесла хорошо, она уже в палате. Я говорила с врачом, он всем доволен. Было бы неплохо, если бы вы включили мобильные, мало радости названивать вам без толку. Пока. Пип. Если хотите связаться…» Я нажала отбой.
– Что? – Взгляд карих глаз Йоханна вновь проник мне в самое сердце. – Неприятности?
– Мою мышку… эээ… Мою маму сегодня…
Снова мой телефон, опять почтовый ящик: «Сегодня, одиннадцать сорок. Пип. Это я еще раз. Не перезванивай мне в ближайший час, я буду у мамы в палате и отключу телефон. Она еще не пришла в себя, мы позвоним вам после обеда, и папа сможет с ней поговорить. Пока, до связи. Пип. Сообщений больше нет. Чтобы войти в основное меню…»
Я сунула телефон в карман. Йоханн выжидательно смотрел на меня.
– Нет, никаких неприятностей, все отлично. Какие у тебя сейчас планы?
