доверие имеет». «Прогрессивный блок, — заявлял Милюков, — на плечах русской общественности вынесет Россию из трудного момента, из кризиса, который мы теперь переживаем». Дума ответила рукоплесканием.
В свою очередь, Горемыкин при полной поддержке царя принимает решение о роспуске Думы и последующей перетряске кабинета. Тщетно депутаты-прогрессисты взывали с думской трибуны: «Не давайте совершиться этому злому делу. Пусть роспуска не будет, пусть Дума продолжит работать спокойно и свободно»33. Ни просьбы, ни скрытые угрозы не возымели действия. 3 сентября было последнее заседание четвертой сессии. Пока выносились резолюции с требованием образовать «правительство, пользующееся доверием страны» и шли споры между лидерами фракций Государственной Думы о программе и составе будущего кабинета, в Ставке и в столице искали свой путь преодоления кризиса власти, выдвигая вперед вопрос об укреплении Ставки Верховного главнокомандования.
Первым шагом в реализации этого замысла была замена великого князя Николая Николаевича самим императором Николаем II на посту Верховного главнокомандующего. Императрица Александра Федоровна и ее сторонники надеялись таким шагом ликвидировать Ставку как возможный центр, на который могла опереться либеральная оппозиция в своих политических действиях. Почти весь Совет министров, за исключением Горемыкина и министра юстиции Хвостова, был против вступления Николая II на пост Верховного главнокомандующего. Против намерения царя возглавить армию выступило и подавляющее большинство депутатов Думы во главе с Родзянко, Милюковым, Гучковым. Прения по этому вопросу в Совете министров приняли характер обсуждения политики правительства вообще. Обер-прокурор Святейшего синода Самарин, обращаясь к Горемыкину, говорил: «Несомненно, у нас с вами коренное расхождение взглядов. Вы видите в общем голосе страны одно желание создать оппозицию государю императору ради политических достижений, а мы считаем, что в этом голосе проявляется здоровое, правильное чувство, навеянное тревогой за родину». Восемь министров во главе с Кривошеиным, Сазоновым и Щербатовым в своем письме к Николаю умоляли его отказаться от принятого решения. Явная оппозиция большей части кабинета министров не имела успеха, и 23 августа было официально объявлено о вступлении императора Николая II на пост Верховного главнокомандующего. Семь «оппозиционных министров» во главе с Кривошеиным и Сазоновым, выражавших несогласие с этим шагом, вынуждены были уступить и уйти в отставку.
В вопросах внутренней политики по отношению к Думе в Совете министров в августе 1915 г. наметились две линии: одна во главе с Кривошеиным и Сазоновым за соглашение с Прогрессивным блоком и совместную работу с Думой, вторую представлял премьер, выступавший против уступок, за скорейший роспуск Думы, где «болтают много всякого вздора». По мнению Сазонова, пять шестых программы блокистов могли бы войти в программу правительства. Он полагал, что кадеты первыми пойдут на соглашение, так как Милюков — «величайший буржуй и больше всего боится социальной революции». Этот опытный политик глубже и вернее определил суть борьбы за власть. Горемыкин, напротив, упрямо твердил, что блок создан не для ограничения и для захвата царской власти, против чего он готов бороться «до последних сил». Решающее слово оставалось за царем, который внял доводам премьера Горемыкина. Царь принял его в Ставке, «дал всем нахлобучку» и повелел: «Думу закрыть». 3 сентября Дума была распущена до февраля 1916 г.
Так начался, по словам Милюкова, новый курс. Крутой скачок вправо произвел огромное впечатление в стране. Достойного отпора проискам камарильи ни министры-либералы, ни думское большинство, то есть Прогрессивный блок, ни либеральная общественная оппозиция (Земгор и т. п.) организовать не смогли.
Родзянко обратился к императору с письмом, в котором характеризовал Думу как предохранительный клапан от возможных вспышек и эксцессов революционного характера и требовал отставки Горемыкина. Дальше этих увещеваний руководители думского большинства не пошли. Милюков призывал к «сдержанности», а главно-уполномоченный Союза городов, московский городской голова М. В. Челноков советовал молчать до конца войны. Деятели Прогрессивного блока не решились даже отозвать своих представителей из Особых совещаний. Спор за власть выиграл Горемыкин. Начался новый тур «министерской чехарды». На этот раз были удалены «левые» министры: Щербатов, Самарин, Кривошеин. При содействии Распутина министром внутренних дел стал А. Н. Хвостов.
Судьба Думы была решена. 29 августа Горемыкин выехал в Ставку, откуда вернулся через день с указом о роспуске Думы и сообщил министрам, что «создавшееся в Государственной Думе настроение признано не соответствующим моменту, который требует напряжения всех сил». «Речь» в тот же день, 30 августа, опубликовала это заявление министра.
Слухи о предстоящем роспуске Думы распространились по всей стране. Депутаты получали десятки писем и телеграмм от различных общественных организаций с протестами против роспуска законодательных учреждений.
2 сентября на заседании Совета министров Горемыкин заявил, что император поручил ему объявить о перерыве занятий Думы с 3 сентября 1915 г. Закрытие Думы и отставка восьми либеральных министров означала крах наметившегося было сближения верховной власти с народными представителями. Позже Милюков назвал эти решения царя (Думу закрыть, министров уволить) началом нового курса.
Выслушав указ о роспуске, Дума мирно и покорно разошлась. Депутаты выполнили решение своего руководства, принятое перед этим. Вечером 2 сентября Горемыкин вручил Родзянко указ о роспуске Думы. Собравшиеся на квартире у Родзянко видные депутаты, руководители фракций были ошеломлены этим известием. На следующее утро Совет старейшин обсуждал вопрос о повестке дня последнего заседания и о выходе депутатов из Особых совещаний в знак протеста против роспуска Думы. В то время как прогрессисты и левые кадеты были за выход из совещаний и за противоправительственное выступление в Думе, октябристы и наиболее умеренные кадеты убеждали избегать эксцессов. Под давлением бюро Прогрессивного блока Совет старейшин принял решение не выступать с антиправительственной декларацией, из Особых совещаний не выходить, на последнем заседании ограничиться принятием к сведению указа о роспуске Думы. Блок тем самым уступил «исторической» власти. Пойти на открытую конфронтацию, грозящую пролитием крови, конституционалисты-демократы не могли34.
Роспуск Думы 3 сентября 1915 г. вызвал оживленные отклики. Левая пресса, естественно, протестовала, а правые торжествовали победу. «Земщина» писала: «Итак, власть проявилась. Дума, становившаяся с каждым днем все наглее и крамольнее, временно закрыта. Все подлейшие происки желтого блока с предателями во главе разлетелись в прах».
Через несколько часов после роспуска Думы на квартире у члена Государственного Совета А. Н. Меллер-Закомельского состоялось заседание бюро Прогрессивного блока. Обсуждался вопрос о том, как реагировать на роспуск Думы. Предложение лидера прогрессистов И. Ефремова о выходе из Особых совещаний встретило резкое противодействие со стороны большинства бюро. Член Государственного Совета А. Оболенский говорил: «Последствия меры Ефремова (выход) — пожар разгорится: забастовки, отказы земского и городского союзов и т. д. В настоящее время не
