прогрессивных националистов, группу центра, октябристов, прогрессистов и кадетов, которые насчитывали 235 депутатов из 422 членов Государственной Думы, а также три фракции Государственного Совета — центр, академическую группу, внепартийных.
25 августа программа блока была опубликована в московских, а 26 августа — в петроградских газетах. Существование Прогрессивного блока стало фактом.
В день опубликования в петроградских газетах «соглашения» Совет министров принял решение по инициативе Кривошеина и Сазонова войти в переговоры с блоком, а на следующий день государственный контролер П. Харитонов в присутствии министров Н. Щербатова, А. Хвостова и князя Шаховского принял лидеров блока — Шульгина, Милюкова, Крупенского и др. Обе стороны обменялись заявлениями о том, что считают цель совещания исключительно «информационной». Цель обеих сторон — поиск пути, сближения. Программа блока подвергалась детальному разбору. На замечание Милюкова, что блок считает пункт о «правительстве доверия» основным, Харитонов ответил, что решение этого вопроса не входит в компетенцию кабинета, и обещал дать ход желанию блока довести свою программу до «исторической» верховной власти. Горемыкин, напротив, отрицательно отнесся к возможности совместной работы с блоком и считал, что роспуск Думы необходим, поскольку она действует «возбуждающе на народ». Горемыкина поддерживали правые монархические круги. Правые депутаты Государственной Думы развернули агитацию за ее роспуск. Началась безудержная травля блока и Думы. Резко изменило политику суворинское «Новое время», которое за несколько дней до этого приветствовало создание блока и призывало правительство принять его программу. Когда же после совещания 27 августа стало ясно, что соглашения с Прогрессивным блоком не произошло, «Новое время» заявило, что Государственная Дума потеряла свое национальное лицо, что умеренные фракции Думы пошли на бесполезные жертвы, принимая программу блока. Еще более откровенно высказалась «Земщина»: «В первую же голову надо приняться за Государственную Думу… Если же правительство допустит дальнейшую агитацию по „объединенной программе“ желтого блока и пойдет на самоупразднение с заменой себя „кабинетом обороны“ из министров, „облеченных доверием страны“, — дело России будет проиграно». «Речь», комментируя слухи о предстоящем роспуске Думы, писала 30 августа: «Нельзя же допустить, чтобы в ответ на вступление большинства фракций на путь самопожертвования с целью прочного объединения страны вокруг законодательных учреждений власть, какая бы она ни была, вступила сознательно и добровольно на путь ненужной, беспощадной и пагубной борьбы».
В то время как в Думе сколачивался блок и шли споры о его программе и тактике, буржуазно-либеральные группы выступили с открытым требованием смены правительства. В середине августа в Москве, на квартире известного промышленника-мануфактуриста прогрессиста А. И. Коновалова, было созвано совещание, на котором обсуждался вопрос о неспособности существующего правительства вывести страну из тяжелого положения. Однако и здесь «ответственное министерство» было заменено «министерством доверия». Таким образом, даже в частных совещаниях либеральная оппозиция не шла дальше требования «министерства доверия». Иными словами, речь шла не о формировании правительства думским большинством, ответственным перед Думой, а о формировании исполнительной власти путем включения в его состав лиц, пользующихся доверием либерально-прогрессивных кругов. В этом случае речь уже не шла об ответственности исполнительной власти перед Думой, а о доверии, что предусматривает согласие, как сейчас мы выражаемся, «консенсус». Выступавший на совещании у Коновалова В. Маклаков призывал вести борьбу «не только с верхами, но и с низами». Рост революционного кризиса путал оппозицию и заставлял ее все время оглядываться на правительство. Она надеялась на то, что в случае открытого выступления народных масс правительство — «историческая» власть — сумеет подавить революцию. Подобное же совещание и с тем же результатом состоялось у председателя московского биржевого комитета П. Рябушинского.
Пресса выступила с персональным списком кабинета, подготовленного в лоне Прогрессивного блока. На пост премьера намечался М. Родзянко, министра внутренних дел — А. Гучков, министра иностранных дел — П. Милюков и т. д. 14 августа, в газете «Утро России», появился новый уточненный список, в котором в качестве премьера фигурировал уже А. Гучков, а министра внутренних дел — Г. Е. Львов. Был и еще один вариант с премьерством, уже Львова, а генерал Гурко выступал как минвоенмор. Позже стала известна прямая причастность масонских лож (координатор Керенский) к формированию этого «теневого кабинета».
Деятельность Прогрессивного блока в Думе получила довольно серьезную поддержку в либерально-буржуазных, земских кругах и кругах городского самоуправления.
18 августа собралась Московская городская дума — для обсуждения вопросов, связанных со снабжением армии. Совещание прошло под руководством кадетской фракции; резолюция отразила кадетские лозунги и требовала создания правительства, «сильного доверием общества и единодушного, во главе которого должно стоять лицо, которому верит страна». К резолюции Московской городской думы стали присоединяться другие городские думы. Однако движение не выходило за узкий круг, связанный с городским самоуправлением. Московский городской голова М. Челноков получил ряд писем и телеграмм с приветствием по поводу выступления Москвы. Союзные дипломаты также придавали большое значение этому движению. Французский посол М. Палеолог записал в своем дневнике: «Это воззвание к государю о немедленном установлении ответственного министерства тем более знаменательно, что исходит из Москвы, из священного города, очага русского национализма. Наконец-то Россия на правильном пути»30. С резолюцией, требующей «правительства доверия», выступила и Петроградская городская дума. Резолюции различных организаций, требовавшие создания «правительства доверия», подхлестнули думских оппозиционеров, придав определенность и ускорив темп переговоров между лидерами фракций.
Как пишет в мемуарах Милюков, после январской сессии Думы отношения правительства, Думы и общественности стали быстро портиться. За полгода между сессиями правительство не воспользовалось этой отсрочкой, чтобы как-то уладить свои отношения с обществом, скорее их окончательно расстроило. Русская бюрократия оказалась совершенно не способной организовать страну, чтобы бороться с могущественным врагом, и принуждена была прибегнуть к помощи общественных организаций, но одновременно она продолжала подозревать эти же организации в революционных замыслах и продолжала с ними борьбу. По мере неудач на фронте это разделение страны на два лагеря все росло. Не дожидаясь указаний сверху, общественные организации, земства, городские думы взялись за дело помощи фронту.
В 1915 г. наглядно проявились глубина и острота снарядного голода. Председатель Государственной Думы М. Родзянко, поддержанный крупнейшими представителями банков и промышленности, предложил главнокомандующему русской армией великому князю Николаю Николаевичу «разогнать воровскую шайку артиллерийского ведомства» и убрать военного министра Сухомлинова. Голос Думы был на сей раз услышан. В Ставке в мае было созвано Особое совещание по усилению снабжения действующей армии главнейшими видами довольствия. К его работам привлекли членов Государственной Думы и Государственного Совета.
Это был шаг навстречу требованиям оппозиции. Еще в конце мая 1915 г. IX съезд представителей промышленности и торговли выдвинул идею создания Военно-промышленных комитетов. В
