призывал к единству всей нации: «Только стихия русской демократии оборонит страну… Основная задача момента — не законодательство дать, а создать новую и здоровую власть в стране», которая будет в состоянии «каждого из нас» призвать «к ответственной государственной работе». Это уже звучит как выдвижение формулы
ответственного министерства. Чхеидзе говорил в том же плане: «Разгром неизбежен без создания исполнительной власти, ответственной перед народным представительством, избранным на основе всеобщего избирательного права и осуществления политической амнистии»26.
Лидер прогрессистов Ефремов поддержал формулу Кабинета общественного доверия, заявив, что его фракция настаивает на формировании Думою «ответственного министерства». Нужна «сильная власть, пользующаяся доверием народа»27.
Милюков слегка полемизировал с премьером, мол, нужны реформы и во время войны, если они «организуют страну», но соглашался в главном — надо обеспечить прежде всего победоносное окончание войны. Позже в мемуарах Милюков отредактировал свою июльскую позицию в том духе, что и с «обновленным» правительством Горемыкина — Кривошеина «сговориться невозможно и не стоит сговариваться», «что Дума чувствовала за собою силу для подобных заявлений в своем собственном объединении, то есть в прогрессивном блоке»28.
При подведении итогов обсуждения правительственной декларации столкнулись две формулы перехода: в одной, внесенной прогрессистами, речь шла о создании Думою ответственного правительства, в другой, внесенной октябристами и поддержанной кадетами (в ее защиту дважды выступал Милюков), речь шла о Кабинете общественного доверия. Прошла последняя формула.
Кадеты, их официоз — «Речь», праздновали победу, принята подавляющим думским большинством формула Кабинета общественного доверия. Показателем признания патриотической позиции кадетской фракции было избрание А. И. Шингарева по предложению Шульгина председателем влиятельнейшей Комиссии по военноморским делам. Ранее она называлась Комиссией по государственной обороне, и ее возглавлял некогда А. И. Гучков, не допускавший в ее состав кадетов в интересах государственной тайны, и вот теперь под грохот немецких пушек под Минском во главе военной комиссии Думы ставят виднейшего кадетского златоуста.
Для настроений Думы в июле — августе 1915 г. характерны разговоры о том, что наконец-то исполнилась мечта Набокова, бросившего в Первой Думе призыв: «Да приклонится власть исполнительная перед властью законодательной!» Но до полного торжества было очень не близко.
Милюков признавал, что, отказываясь от ответственного перед Думой правительства в пользу Кабинета доверия общества29, он руководствовался желанием объединить большинство Думы с целью оказать давление на правительство, не желавшее идти ни на какие уступки. Тактика лидера кадетов оказалась успешной. Громадным большинством, без всяких поправок, Дума приняла формулу перехода, предложенную националистами. Это объединение думского большинства вокруг требований «правительства доверия» было первым признаком объединения думских фракций в Прогрессивный блок. Кадетская газета «Речь» комментировала его как огромный успех в деле объединения страны. Милюкова называли лидером блока, инициатором его создания, объединения патриотических центристских сил, что было, несомненно, крупным успехом кадетов и их союзников, но борьба за власть только начиналась.
Противоправительственные выступления представителей оппозиции вызвали противодействие со стороны правых сил, монархических кругов. Уже в первые дни работы Думы «Земщина» выступила с требованием роспуска Думы. Правые, оказавшись в явном меньшинстве, начали осуществлять роспуск Думы явочным порядком. Один за другим они разъезжались в отпуск, мотивируя отъезд «домашними обстоятельствами». 6 августа кадетская «Речь», а за ней «Утро России» Рябушинского, опубликовали имена 37 правых и националистов, 26 членов центра и октябристов, 11 — беспартийных и 6 представителей оппозиции, взявших отпуска в течение одной недели. Эта мера приостановила разъезд, но выступления правых не прекратились.
На заседаниях Совета старейшин 5 и 6 августа обсуждался вопрос о продолжении думской сессии и повестке дня. Милюков от имени своей фракции поставил на обсуждение вопрос о программе работ Государственной Думы и характере ее деятельности. Выявились две основные точки зрения. Правые и центр в лице С. Левашова и П. Крупенского считали, что Дума обязана ограничиться лишь обсуждением законопроектов правительства и по принятии их должна быть немедленно распущена. Октябристы, прогрессисты и кадеты выдвинули два основных положения: во-первых, необходимость «организации» страны при посредстве думского законодательства, а во-вторых, обеспечения длительной сессии, чтобы Государственная Дума могла заняться вопросами управления страной во всем их объеме. Милюков в «Речи» писал, что заседание Совета старейшин можно считать моментом зарождения идеи о Прогрессивном блоке. Это заседание 6 августа 1915 г. действительно явилось начальным моментом в организации данного блока, однако идея его была далеко не нова, и в кадетской думской практике многократно были совместные голосования и выступления с октябристами. Сам Милюков в статье «Политические партии за пять лет Третьей Думы» признавал, что «октябристы неоднократно шли об руку с оппозицией, составляя новое большинство». Избирательная тактика кадетов на выборах в Четвертую Государственную Думу также ярко отражала их стремление к блоку с октябристами и прогрессистами.
Одним словом, блок лета 1915 г. не являлся чем-то совершенно новым в политической практике центристских буржуазных партий, а был показателем того, что в критические моменты стремление буржуазных партийных лидеров к объединению («забудем партийные распри») растет и закрепляется в организационные формы. Такова подоплека создания Прогрессивного блока.
Первоначально рамки возможного объединения ограничивались справа «земцами», октябристами и слева — кадетами. В дальнейшем эти рамки раздвинулись вправо, захватив группу центра и группу прогрессивных националистов, выделившихся из Русской национальной фракции. Только крайние правые не примкнули к наметившемуся блоку, потому что они представляли монархически настроенную часть русского дворянства, для которого всякая реформа в либерально-конституционном духе была покушением на права «исторической» власти и потерю влияния дворянского сословия. Трудовики и социал-демократы (меньшевики), хотя и отказались от формального участия в объединении, считая требования центральных фракций слишком узкими, тем не менее обещали им всяческую поддержку.
6 августа Совет старейшин принял решение о «длительной сессии» Думы и одновременно на основе предложений фракции кадетов было принято решение об объединении шести фракций (исключая самых крайних слева и справа) в Прогрессивный блок. 9 и 12 августа у Родзянко произошла окончательная договоренность о законодательной программе блока и была обеспечена его поддержка со стороны многих членов Госсовета. Для оформления программы блока создали комиссию из депутатов и «лордов» на паритетных началах под председательством члена Госсовета барона Меллера-Закомельского. От Думы в комиссию вошли: Милюков, Шидловский, Ростовцев, Савенко.
11 августа 1915 г. состоялось совещание представителей фракций Государственной Думы и Государственного Совета, стоящих на платформе думского большинства, объединенного в Прогрессивный блок. На совещании присутствовал почти весь состав будущего бюро Прогрессивного блока — кадеты П. Милюков, А. Шингарев, прогрессист И. Ефремов, октябрист С. Шидловский, член группы центра П. Крупенский, члены Государственного
