в свете костра, но в ее сердце было что-то
непроницаемо черное.
— О нет, нет, — прошипела Дри. — Рин, не дай ему.
— Вот он! — воскликнул Арунис. — Достань его! Охлади его морской водой!
Файндр бле сондорту, Рер!
Рер послушно сунул щипцы в горн и вынул сферу. Огромные клубы пара
поднялись, когда он опустил ее в ожидающее ведро. Пар окутал их всех: издали
люди могли подумать, что на « Чатранде» пожар. Наконец пар осел, Рер снова
поднял сферу и поместил ее в центр наковальни. Она сверкала на солнце, но
сердцевина была темнее, чем когда-либо. У Таши внезапно возникло ощущение, что она уже видела это раньше.
— Сейчас, Рефег, — сказал Арунис.
Рефег приставил кончик своего зубила к сфере.
— Арунис! — внезапно сказал Герцил. — Не совершай этого злодеяния! Оно
уничтожит и тебя!
— Разбей сферу, — сказал Арунис.
Рефег взял свой каменный молоток, но прежде чем он успел замахнуться, прогремел другой голос:
— Нет!
Это был капитан Роуз. Он был на ногах и мчался к пепельному кругу, такой же
дико возбужденный, как был оцепеневшим несколько мгновений назад:
— Не разбивай ее! Чабак! Чабак, Рефег, ты, дурак! Убери ее подальше от
огня!
— Остановитесь, капитан! — крикнул Дрелларек.
Роуз не остановился. При его первом шаге в круг турахи подняли мечи. Но
Дрелларек перехватил Роуза прежде, чем они смогли наброситься. Он нанес Роузу
удар по голове, треск от которого был слышен за десять ярдов. Тело Роуза
напряглось, а его глаза закатились.
— Мои извинения, сэр, — сказал Дрелларек.
Роуз, пошатываясь, сделал последний шаг — и упал у самого горна. Раздался
ужасный шипящий звук и запах горящей плоти. Дрелларек схватил его за рубашку
и оттащил назад — но не раньше, чем плечо Роуза опрокинуло тигель на палубу.
Крики страха и боли. Расплавленное железо Волка, как ртуть, полилось на
палубе. Повсюду люди прыгали на поручни и такелаж — в конце концов, они
работали босиком. Пламя охватывало сапоги турахов, одни за другими; Дрелларек
кричал им, чтобы они оставались на месте. Мистер Фиффенгурт, оплакивая свой
корабль, пнул бочонок с морской водой, которая мгновенно испарилась при
соприкосновении с железом и ошпарила людей сильнее, чем сам металл.
Несмотря на весь этот хаос, Арунис остался совершенно неподвижным, 358
-
359-
сжимая руку Шаггата.
Поднялось облако пара. На палубе появились железные пузыри, и Фиффенгурт
приказал собрать их и выбросить за борт. Доктор Чедфеллоу бегал от матроса к
матросу, крича:
— Не наступайте на свои ожоги, парни!
Спускаясь с форштага, Пазел морщился. Впавший в безумие матрос сбил его с
ног, и его левая ладонь опустилась на кусок железа размером с монету. С криком он
оторвал его вместе с участком обожженной кожи. На самом деле ему повезло —
обжигающий пар прошел над головой — но как болела рука! Пятно на ладони
ощущалось как твердая кожа, и, каким-то образом, он знал, что оно останется
навсегда.
Арунис снова нарисовал круг вокруг горна, и солдаты Дрелларека окружили
его, как и раньше. Стонущий Роуз лежал у перил правого борта, позволяя Оггоск
обмотать обожженную руку бинтом. Хрустальная сфера не сдвинулась со своего
места на наковальне. Чародей снова посмотрел на Рефега.
— Разбей ее, сейчас же.
Но авгронг забросил свой молоток чуть ли не на середину носа. Арунис указал
на дрожащего Джервика и приказал ему принести его. Пока они ждали, Таша
изучала сферу. Почему она так знакома?
Потом она вспомнила: снова Полилекс. Она видела рисунок точно такой
сферы, закатываемой в жерло пушки.
— О небеса, — прошептала она. — Это одна из тех!
Она была готова закричать — они были в непосредственной и ужасной
опасности, — когда чья-то рука сомкнулась на ее плече, и голос прошипел:
— Шшшш.
Это был ветеринар Болуту.
— Вы, конечно, правы, Будущая Невеста, — прошептал он (его акцент сильно
отличался от его обычного голоса — и, почему-то, казался более правдивым). —
Роуз тоже об этом догадался. Но вы не должны вмешиваться. Как еще можно
победить чародея?
— Но мы не можем... все эти люди!
Джервик принес молоток. Авгронг взял его и снова подошел к сфере.
— Все эти люди — капля в море смертей, которые он имеет в виду, леди. Вы
знаете, что я говорю правду. Пусть яйцо дракона взорвется, даже если мы утонем.
Только тогда Арунис...
— Гав! Гав! Гав! Гав!
Из ниоткуда, кусая Болуту за пятки, появился разъяренный белый песик.
Арунис поднял руку, и Рефег остановился.
— Ты. Черный человек!
Рука чародея метнулась
