Повелитель, — сказал он. — После сорока лет среди лжецов и врагов мы
триумфально встретились.
— Где он? — спросил Шаггат.
Арунис показал рукой. На палубе перед грот-мачтой был выложен круг из
пепла двадцати футов в поперечнике. В центре его располагался горн —
чудовищная печь, используемая для починки нагрудников, якорей и других
огромных предметов из железа. Его окружали кучи угля. Шесть человек работали с
мехами, которые прокачивали воздух через его огненное сердце. Перед его
открытой пастью жар был таким сильным, что никто не мог выдержать его больше
секунды или двух.
Шаггат топнул ногой:
— Вот он! Мой! Мой!
Внутри горна, словно шагая по раскаленным углям, стоял Красный Волк.
Более дьявольски выглядящее животное едва ли можно было себе представить. Его
рубиновые глаза, казалось, сами горели огнем. Ракушки на его груди взрывались от
жара; лишайник был объят пламенем. Он стоял в большом стальном тигле в самой
горячей части огня. Лапы Волка уже начали светиться.
— Час пробил, — сказал Арунис Шаггату. — Как только возьмешь ты то, что
обещал я тебе полвека назад, ни орда, ни легион не смогут устоять. И я буду идти
за тобой, о Повелитель Всех Людей, помогая, обучая, направляя твою руку.
Потом Арунис окинул взглядом толпу:
— Вы видите это, заговорщики? Секретное оружие Отта будет более мощным, чем даже он смел мечтать! Мы не просто причиним вред Мзитрину, мы сокрушим
его. А потом мы сокрушим Арквал. Лига за лигой мы сотрем обе империи с лица
земли.
— Тебе понадобится нечто побольше, чем какой-то волк, сделанный сиззи, —
презрительно сказала Оггоск. — Реликвия Рассветной Войны, вот что тебе
понадобится. Найди Нилстоун для своего короля-марионетки, Арунис, если хочешь
править миром.
— Марионетки? — закричали сыновья Шаггата. — Повесить ее! Повесить!
— Скоро мне не понадобятся палачи, — сказал Шаггат Несс.
Оранжевое свечение распространилось на живот Волка. Его нижние лапы
начали размягчаться и сгибаться.
354
-
355-
Арунис повернулся к леди Оггоск:
— Вы правы, герцогиня. Только одно оружие подойдет для следующего
Повелителя Алифроса. Смотрите и отчаивайтесь.
Пазел сморгнул пот с глаз. Шаггат был всего на расстоянии вытянутой руки.
Если он прикоснется к Безумному Королю и скажет Камень-Слово, все закончится
— и Арунис убьет Ташу в мгновение ока.
Повсюду вокруг них мужчины бормотали молитвы:
— Спаси нас, останови его, дай мне дожить до встречи с женой.
Пазел посмотрел на Рамачни. Должен ли я это сделать? Должен ли я
позволить ему убить ее, чтобы остановить войну? Мордочка Рамачни ничего ему
не сказала.
Затем Таша посмотрела на него — тот же прямой, ослепительный взгляд, который она бросила на него из кареты в Этерхорде много недель назад, но теперь
печальный, а не радостный. Это был взгляд понимания, принятия за пределами
всякого страха.
Она давала ему разрешение.
Пазел быстро опустил глаза. Должен быть какой-нибудь другой способ. Любой
другой способ.
Уголь летел в горн лопата за лопатой под непрерывное пыхтение мехов. Волк
теперь светился от головы до хвоста. Если Пазел произнесет Огонь-Слово, он
может заставить пламя погаснуть и отсрочить то зло, которое замышлял Арунис.
Но маг просто зажжет еще один огонь, и Слово исчезнет. И если Арунис сказал
правду, то использовать против него Камень-Слова означает убить Ташу.
Проклятое ожерелье задушит ее в тот момент, когда Арунис умрет.
Пазела охватила паника. Он был одинок — окружен всеми друзьями, которые
у него были в этом мире, и все еще совершенно одинок. Он должен остановить этот
ужас, но понятия не имел, как.
Но что это было? Ормали! Кто-то говорил на ормали — и, хотя это было
произнесено нараспев, как молитва, слова были обращены к нему.
— Посмотри на меня! На меня, о мое сердце Чересте!
Драффл. Он стоял в глубине толпы: изголодавшийся, весь в синяках и
дрожащий. Но, когда он посмотрел на Пазела, в глазах флибустьера вспыхнуло
лукавое озорство. Взгляд Драффла скользнул вверх — и, осторожно, не выпуская
из вида Аруниса, Пазел тоже взглянул.
На мгновение он не увидел ничего, кроме знакомых джунглей канатов и
рангоутов. Затем увидел его: Таликтрум. Тот был спрятан в одном из отверстий
полиспаста, в десяти футах над головой.
— Отвернись от меня! — крикнул икшель.
Он использовал обычный голос икшеля, голос, который мог слышать только
Пазел. Пазел немедленно повиновался.
— Ты можешь остановить его? — продолжал Таликтрум. — Отвечай на
нилескчете.
355
-
356-
— Я мог бы, если бы прикоснулся к нему, — громко сказал Пазел. — Но я не
осмеливаюсь.
— Да, — согласился икшель. — Ты не осмеливаешься. Но держись к нему
поближе, мальчик. Мы еще не побеждены.
— Он убьет Ташу! — воскликнул Пазел. — И они убьют меня, если я войду в
этот круг. Как, по-твоему, я должен
