Из-под шкуры — а точнее, из-под косматой шубы — в свете факела
скалил зубы мертвец. Иней покрывал его бледное костистое лицо, обросшее
рыжеватой бородой; мутные смерзшиеся глаза невидяще смотрели на меня.
Смерть, вероятно, наступила несколько дней назад, но из-за холода
разложение почти не успело проявиться.
— Это хозяин дома? — спросила Эвьет, подходя.
— Очень может быть, — я откинул шубу, которая была наброшена, как
одеяло, а не надета, и поднес факел к ногам покойника (попутно разглядев
кровавое пятно на вязаной фуфайке). Он лежал на кровати в сапогах, на
подметках еще сохранились комочки грязи. — Это за ним мы шли?
— Ну, я следы ощупывала, а не осматривала… но вообще похоже.
Быстрый осмотр дома (кроме главной комнаты, кухоньки, кладовой и
подпола, иных помещений здесь не имелось) показал, что других людей тут
нет — ни живых, ни мертвых.
— Ладно, — распорядился я, — первым делом печка. И дверь надо
запереть. А уж потом будем разбираться с мертвецом.
После того, как в печи затрещал огонь и Эвьет уселась к нему
греться, я принес из кладовки запримеченную там связку сальных свечей и
зажег их. Свет озарил несколько небольших, с крупную монету, пятен крови
на полу и отброшенную к стене стрелу с побуревшим наконечником. Картина
прояснялась. Очевидно, лесничий — а судя по всему, это был именно он -
повстречал в лесу браконьеров, а может, разбойников или дезертиров, и
эта встреча скверно для него кончилась. Тем не менее, он смог добраться
до дома и выдернуть стрелу. И убила его не рана — она не была
смертельной — а простое желание после проделанного трудного пути и
болезненного освобождения от стрелы полежать минутку-другую, прежде чем
возиться с дровами. Вдобавок он умудрился притворить, но не запереть
дверь — не иначе, потому, что был слишком сосредоточен на своей ране. Ну
а дальше он, помимо собственной воли, заснул (потеря крови, не фатальная
сама по себе, тоже этому поспособствовала), порыв ветра отворил дверь, и
ночной холод, несмотря даже на одежду, убил его. Сон вообще — коварная и
опасная штука, бывает, что люди, прилегшие переночевать на голой земле,
замерзают насмерть даже летом…
Я снял с мертвеца пригодную одежду и оттащил тело подальше в лес.
Когда я вернулся, уже и Эвьет клевала носом возле печи. Я немного погрел
руки у огня, разминая пальцы, затем потрогал ее ноги — они все еще были
холодны, как лед. Девочка проснулась от этого прикосновения и испуганно
дернулась — но затем увидела, что это я, и с явным облегчением
улыбнулась. Я старательно растер ей ступни, пока они не стали даже
горячее, чем мои руки, и завернул их в немилосердно отрезанный
здоровенный кусок медвежьей шкуры. Затем я напоил Эвелину горячим
целебным отваром и заставил поужинать (предвидя, что мне придется
покинуть Йорлинга, не прощаясь, едой я запасся заблаговременно) — хотя
она уверяла, что хочет только спать. Что ж, дело известное — после
долгого недоедания организм может привыкнуть к такому состоянию, и ему
кажется, что он и не хочет есть. Потом я помог Эвьет снять ее лохмотья и
занялся ее ранами. Мелкие ссадины и царапины на запястьях и лодыжках
никаких опасений не вызывали, а вот с ожогами, конечно, дело обстояло
хуже. Холод притупил боль, но я знал, что сейчас она возвращается, хотя
девочка и старалась не показывать этого. Положение усугублялось тем, что
у меня было с собой не слишком много средств, пригодных для лечения
ожогов, и, главное, зимой негде было пополнить их запасы. Я смазал
жуткие отметины от раскаленного железа облепиховым маслом; по крайней
мере, еще на несколько дней его должно было хватить. Как ни старался я
прикасаться как можно более осторожно, Эвьет морщилась и сжимала губы -
но не издала ни звука. Я выколотил на крыльце пыль и сор из медвежьей
шкуры, без церемоний употребив в качестве палки-выбивалки рыцарский меч
Гринарда в ножнах, а потом укрыл этой шкурой лежащую на кровати девочку
и лег рядом сам. За окнами уже светлело.
Увы, всех принятых мер оказалось недостаточно. Когда я проснулся
около полудня, у Эвьет был сильный жар, она металась и бредила. И хуже
того — приложив ухо к ее горячей мокрой спине, я отчетливо различил
хрипы в легких. Пневмония. То, чего я боялся больше всего…
Конечно, Эвелина была закаленной. И без особых проблем переносила
зимний холод в своем замке и лесу. Но то было раньше. Не сейчас, когда
ее организм ослабили голод и пытки. Тем не менее, она держалась и в
тюремной камере, где наверняка было не намного теплее, чем на улице, и
во время нашего бегства. Болезнь одолела ее лишь теперь, когда,
казалось, все уже позади… Учитель рассказывал мне об этом явлении.
Человек выживает в тяжелейших условиях, потому что все его силы
мобилизованы на борьбу за жизнь. А когда опасность сменяется комфортом,
даже относительным — организм расслабляется и перестает бороться.
Примерно то же самое, кстати, случилось с хозяином этого дома…
Итак, Дольф. Эмоции в сторону. Ответь, как ученый: каков прогноз
для данного пациента? При отсутствии любых отягощающих факторов и
неограниченном наличии необходимых медикаментов шансы на выздоровление
были бы примерно пятьдесят на пятьдесят. Но когда в анамнезе, во-первых,
общее истощение, во-вторых, тяжелые ожоги (сами по себе не угрожающие
жизни, не настолько велика их суммарная площадь, но — лишний (вот уж,
воистину, лишний!) воспалительный процесс, к тому же затрудняющий
лечение — компресс на сожженную кожу не поставишь), и при всем при этом
запас лекарств ограничен и невелик… сказать, что шансы один к пяти,
было бы неумеренным оптимизмом. Скорее, один к десяти, а может, еще
хуже.
Так начались самые страшные недели в моей жизни. Даже после смерти
учителя было не настолько плохо. Тогда я, по крайней мере, твердо знал:
самое ужасное уже случилось, и этого не изменить — надо просто привыкать
с этим жить. Мною владели скорбь, ненависть — но не страх. И когда я
узнал, что Эвьет в руках Лангедарга, тоже было не так. Я знал, что она в
большой опасности, но эта опасность была где-то там, далеко. Я же, со
своей стороны, разрабатывал план действий и четко, по шагам, претворял
его в жизнь. Я мог гордиться собой (и я гордился!) по поводу того, как
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
