И сегодня здесь было особенно людно.
— Нет, — молодой мужчина в рабочем комбинезоне только больше насупился. Упрямо глянул на собеседника с нашивкой Верховного совета на груди и группку из пяти его коллег чуть дальше. — Мы должны установить заслонки. А вам больше нельзя сюда спускаться.
— Кому ты запрещать вздумал? — советник шагнул ближе, разъяренно тыча в его сторону пальцем. Его коллеги, до того напоминавшие пойманных за курением школьников, возмущенно загудели в его поддержку. — Здесь я принимаю решения!
— Ваша жадность погубит бункер! — сорвался Штейгер. С отвращением скользнул взглядом по высеченному на стене барельефу: пиала и лицо девушки были густо перепачканы кровью. Из кувшина в подставленный сосуд стекали остатки мутной зеленоватой жидкости, и сладковато-терпкий запах разносился по всему помещению. Штейгер знал, чем они тут занимались, не в первый раз. Его предшественник годами терпел всё это, а нынче — от него остались лишь пятна крови и клочки спецовки. — Даже бессмертие того не стоит!
За спиной советника раздался презрительный смешок. Двое техников, недавно спустившихся сюда вслед за Штейгером, нервно переминались с ноги на ногу возле лестницы, наблюдая за разыгравшейся сценой. Казалось, они жалели о том, что вообще очутились здесь — и теперь мечтают поскорее сбежать. Жуткое, опасное место, опасные люди, опасные слова, которыми Штейгер посмел разбрасываться… Всё это не могло хорошо закончиться.
В широком колодце повисла тишина, только новые тягучие капли размеренно падали из кувшина. Все ждали ответа советника, который буравил Штейгера пронзительным взглядом, словно мог проделать в технике туннель под новые уровни… а затем внезапно рассмеялся. Громко, хрипло и совершенно неестественно.
— Я и есть бункер, идиот! — выплюнул он. — Моя жизнь стоит всех, кто тут остался; да она в десятки раз ценнее этого мусора, что продолжает тупо потреблять наши ресурсы! Все эти безмозглые твари — такие, как ты — только и годятся на заклание.
Штейгер сжал кулаки, сделал глубокий вдох-выдох, заговорил с расстановкой, словно общался с больным на голову. Тон его оставался неестественно-сдержанным, но в голосе явственно заклокотал гнев:
— Охотники приходят после каждого раза. — Тем монстрам не было названия, их даже не видел никто. Но все присутствующие здесь точно знали, о ком идёт речь. Россказнями о них уже пугали детей, и хорошо, что дети наивно считали это сказкой. — Им плевать, на кого нападать, рано или поздно они и до вас доберутся. А однажды — перебьют нас всех.
— Не доберутся, — мерзко ухмыльнутся советник. — Мы, — он описал пальцем круг, заключая в него своих коллег, а затем указал в далекий потолок, — на самой вершине. Вы — подножный корм. И так будет всегда. Если так волнуешься о своей подружке… — голубые глаза Штейгера вмиг потемнели, а советник лишь высокомерно покачал головой: «вот так, выкуси, я знаю о тебе всё и всех достану». — Так пусть валит на поверхность, двери скоро откроются. Историки там нужны, если готовы поджариться. А ты останешься здесь.
— Останусь, — тихо процедил Штейгер. Сжал зубы так, что желваки заиграли, и единственным шагом преодолел разделявшее их с советником расстояние. Техники потянулись следом, будто надеялись ещё удержать глупца: хотя он и так уже погубил их. — Со всеми вами.
— Правда? — нисколько не страшась назревавшей драки, осклабился советник. Его коллеги принялись спешно завинчивать крышку практически полного сосуда; поглядывая на техников, заняли позицию возле барельефа. — Не лезь к тем, кто умнее тебя, крыса. Думаешь, раз здесь у нас нет власти… справишься грубой силой?
Штейгер отскочил в сторону, уклоняясь от внезапного удара ножом. Длинное лезвие едва задело кожу на животе, и советник перехватил оружие поудобнее, обращаясь с ним как заправский убийца. Не позволяя опомниться, сделал ещё несколько стремительных взмахов, тесня противника к лестнице. Остановился, только когда лицо отступавшего Штейгера окрасилось кровью из рассеченной губы.
— Нас больше и мы пришли не с пустыми руками. — Советники, вооруженные ножами, растянулись дугой и теперь зажимали в угол. — Ты всё ещё уверен в себе?
Штейгер коротко обернулся: техники кивнули, поймав его взгляд, сбросили на пол тяжелые рюкзаки и полезли в них за инструментом. Теперь на их лицах не осталось и намека на недавний страх и нерешительность, будто всё это было лишь умелой игрой.
— Полностью, — Штейгер вновь невозмутимо смотрел на советника и его прихвостней, уже предвкушавших легкую победу. На барельеф неизвестной девушки за их спинами, которую он ненавидел всем сердцем — ведь это её дары окончательно развратили без того прогнившие души. «Ненасытная дрянь, надеюсь, сегодня ты захлебнёшься кровью! Потому что это последний раз, когда здесь кто-то умрет!»
Глава 29
У Дерека были сложные отношения со смертью. Со стороны не разобрать: то ли он с ней откровенно заигрывал, то ли нарочно игнорировал само существование. Не раз и не два вырывался из цепких объятий, уже тащивших во тьму — и жил себе дальше, как будто ничего не случилось, ничего не меняя в себе. Его время было заполнено только работой, но высокая цена, уплаченная за возможность сделать новый вдох, не позволяла искать глупой гибели. Дерек готов был отдать свою жизнь только за что-то действительно стоящее.
Он сделал всё, что мог, понимая, что ворота откроются только в обмен на кровь. Весь механизм, включая жертвенный трон; все чудеса в подземном городе; всё, что касалось богини — работало на этой алой жидкости и было посвящено ей. Эдем, где люди могли жить вечно, не зная болезней, войн и непогоды? Ну уж нет! Только слепой бы не понял до сих пор, ради чего это было устроено.
Дереку надо было отдать часть крови, но выжить. Вырваться, когда придет время, не позволив выпить его досуха. Поэтому он положил на оба подлокотника рукояти копья, а на левый — еще и предплечье. И на всякий случай приподнял ноги — вдруг и там решат перехватить. Угадал. Выскочившие из пазов браслеты вхолостую клацнули где-то у основания трона, а вторая пара туго обхватила подлокотники. В руку вонзилась игла, безошибочно находя вену и никак не реагируя на деревянный «протез». А Дерек, вопреки своим планам, захрипел и лихорадочно потянулся к кадыку. Он просчитался. Он не заметил щель для еще одного браслета, крепко сжавшего горло. Воздуха ещё хватало, его нарочно оставляли живым, но впившиеся в сонные артерии трубки слишком быстро вытягивали кровь. В глазах потемнело.
Едва Дерек успел выдрать из шеи и обломать одну из иголок, как судорожно выгнулся и взвыл сквозь стиснутые зубы. Что-то вонзилось в спину в районе почек, а темнота от боли сменилась бардовым туманом. «Не лезь к тем, кто умнее тебя», — всплыло в памяти вместе с мерзкой рожей советника. И в этот раз Дерек действительно облажался. Он вытаскивал из артерии вторую трубку, уже ничего не слыша из-за шума в ушах. Побелевшими от напряжения пальцами пытался разжать обхватившую горло скобу, не замечая, как тепло улыбается Хлоя и медленно открываются створки ворот — крови было достаточно. Механизм запустился.
Голова кружилась, но всплеск адреналина и отчаянное желание вырваться не давали рухнуть во мрак. Дерек опомнился. Выдернул из левого браслета рукоять копья, высвободил руку. Лишившись добычи, шипя рассерженной змеёй, трубка вновь нырнула в подлокотник. А Дерек вцепился в браслет на горле уже двумя руками, потянул изо всех оставшихся сил — и выдрал. Судорожно кашляя, сложился вдвое, а потом и вовсе свалился с трона на бок.
Шум в ушах становился сильнее от каждого вдоха. Мутило, тело сковала слабость и холод. При этом сердце колотилось так, будто Дерек только что пару раз снова взбежал по ступеням, а горло раздирала нестерпимая жажда. Казалось, всё, что он мог сейчас — это просто лежать и пытаться наскрести сил на то, чтобы не сдохнуть. Но этого было до безумия мало.
Дерек шевельнулся. Уперся дрожащими руками в пол и кое-как встал на колени. Весело шлепнулись на плиты храма алые капли, наперегонки протянулись к запястью две ниточки-струйки. Прядь волос замаячила перед глазами, но почти сразу прилипла к холодной испарине на лбу. Дерек сжал зубы. Сил не осталось даже на то, чтобы мысленно выругаться, но воля его не покинула. Шатаясь и хватая ртом воздух, он заставил себя подняться на ноги. Тело не слушалось, будто вмиг превратилось в тряпичную куклу, и только боль клубком скорпионов ворочалась и жалила внутри. Шире расставив ноги, чтобы не упасть, словно пьяный, Дерек распрямился в полный рост и бросил мутный взгляд на Хлою. Та улыбалась. Приветливо, ласково. Поманила рукой и направилась к открывшимся створкам ворот. Сработало.
