Предвидя мой возможный отказ, Дилан добавляет:
«Придет большая часть команды. Джесс бросила Коди. Надо помочь утопить горе в вине».
Моргаю несколько раз, в шоке уставившись на экран телефона. Мы с Коди раньше были в одной команде, и я знаю, что он встречался с Джесс со старших классов. В лучшем случае Коди просто напьется в хлам. И понятия не имею, чем закончится сегодняшний вечер.
Так что несмотря на будний день я не могу отказать. Коди, Дилан, Эндрю, Дэниел и я сдружились еще на первом курсе, когда однажды в декабре тренеры заперли нас пятерых в бассейне в одних плавках на все выходные. В нашем распоряжении было море тренировок и автомат с едой, хотя денег было по нулям. Невозможно тренироваться днями напролет или выиграть два чемпионата без сплоченной команды.
«Буду в восемь», – пишу я и начинаю убирать со стола.
***
Парни заняли два столика так близко в танцполу, как только можно и нужно. Меньше чем в пяти шагах от сидящего спиной к столу Дэниела завлекающе пританцовывает группка девушек, при этом делая вид, что они не замечают, как бывший игрок в водное поло ростом под два метра – а сейчас фитнес-инструктор – не сводит с них глаз.
– Пардон, припозднился, – говорю я в качестве приветствия и, выдвинув себе стул, сажусь. Я никогда не был в этом клубе – он новый, но декор сбивает с толку, создавая впечатление, будто заведение открылось в семидесятых. – Ты как, в порядке? – спрашиваю я у Коди.
Он ставит на стол пустой пивной стакан рядом с еще одним.
– Нет. Но не жалей меня. В последнее время я вел себя с ней, как мудак. Думаю, она это специально сделала – чтобы меня напугать.
Я чувствую, как приподнимаются брови.
– Да? Ну ладно, – трудно сказать, он сейчас совершенно честен с собой или же застрял на стадии отрицания. Даже если он ошибается, и Джесс на самом деле его бросила, я не могу его винить в желании подольше побыть в комфортной иллюзии. Все-таки он встречался с ней почти шесть лет.
Шесть лет… немалая часть жизни, хотя и короче тех десяти, которые я провел с чувством, что принадлежу Миа. Мы вместе росли и получали опыт во всех смыслах этого слова. С одиннадцати лет и до девятнадцати она была моей.
Мой первый раз с кем-то еще ощущался как желание отвлечься. Это было спустя две недели после нашего разрыва, и на тот момент я не хотел задумываться о собственных чувствах. Не нужно было долго раздумывать, с чего это меня постоянно мутило и хотелось просто онеметь: мое сердце было не просто разбито – раскромсано.
Но потом я напился и поцеловал Эли Стирлинг. Она сняла с себя футболку, а потом и с меня. Минута в непосредственной близости друг от друга, и все – у меня стояк. Той ночью я трижды трахнул ее в квартире ее тети на Пасифик бич. Оказалось, секс все так же хорош.
Ощущение продлилось до следующего утра, когда я пришел навестить Миа в ее комнате в общаге и потом просто не выдержал. Технически мы уже не были вместе, но по старой привычке не иметь друг от друга секретов я признался ей в случившемся. Комнату будто наполнил вакуум, когда я выпалил:
– Вчера я переспал с Эли.
Миа с заиканием выдохнула тихое: «Вот как», и мы оба почувствовали, что сейчас это точно конец. Будто кто-то выстрелил из пистолета. Мы сидели на ее кровати совершенно неподвижно, словно на фото, которое разрывается на две части ровно посередине. Не смотря на наше желание расстаться, я знал, что до сих пор ни один из нас на самом деле так это не ощущал. До этого момента мы даже не знали, на что вообще похоже расставание. Никто, кроме Миа, ко мне не прикасался, и внезапно это стало не так. Я больше не был парнем, у кого его любимая – единственная. Больше не был Люком в качестве половинки фразы, в свое время ставшей цельным словом – «Люк-и-Миа». Стал парнем, у кого есть бывшая. Кто начал заниматься сексом с другими людьми. Меня отшвырнуло мощным толчком от нашей с Миа первой любви.
С содроганием вернувшись в настоящее, я спрашиваю:
– Напомните мне, зачем мы приперлись сюда, в центр, чтобы выпить после работы, когда никто их нас в центре не работает?
– Я работаю в центре, – говорит Коди.
Над столом воцаряется молчание, пока Эндрю не выдерживает и замечает:
– Ты ведь работаешь неполный день в Старбаксе.
– Ну да, – отвечает Коди. – В Старбаксе в центре.
– Вообще-то… я работаю в центре, – встревает Дилан, и мы озадаченно вылупились на него.
Дилан живет тремя разными жизнями, две из которых остаются нами незамеченными. Я знаю его с первого курса, но если спросить меня, чем он занят весь день, я предположу, что читает, занимается серфингом, много гуляет и надолго пропадает.
– Погоди, что? – спрашиваю я. – С каких это пор ты работаешь?
Он пожимает плечами.
– Ну, типа с сентя…
– Мы приперлись сюда, – перебивает нас Эндрю, – потому что там, куда я собирался всех позвать, ты, Люк, трахнул барменшу, и…
– Притормози-ка, – говорит Дэниел, наконец повернувшись к столу. – Люк трахнул барменшу в «Майти Брю»?
Я испускаю стон.
– Да не барменша она. Она…
Тут меня перебивает Дилан:
– Думаю, Эндрю имел в виду, что ты спал с барменшей из бара Фреда, – тихо говорит он. Я слышу тут завуалированный вопрос: «Ты трахнул Лондон, Люк?»
Явно запутавшись, Эндрю мотает головой.
– Люк трахнул новую барменшу у Фреда? Вообще-то я про ту рыженькую из «Стоун» в Либерти Стейшен.
Раздраженно запыхтев, Дилан встает и идет в сторону туалетов. А Коди со стоном говорит:
– Да мы скоро вообще хрен найдем, куда выбраться, чтобы не столкнуться при этом с рыдающей в туалете из-за Люка девчонкой.
– Господи боже, – я обхватываю голову руками, а Эндрю толкает в мою сторону ополовиненный стакан с пивом.
– На. Выпей.
– Что вам еще предложить, парни? – слышу, как кто-то говорит у другого конца стола.
– Еще два пива, – отвечает Эндрю, а потом, показав на меня, говорит достаточно громко, чтобы официантка его услышала. – Люк, даже не вздумай трахать эту официантку. Они тут подают Руинейшн, и я буду вне себя, если мы не сможем прийти сюда еще.
– Ладно, – бормочу я в ответ, не поднимая головы. Неужели от подобных разговоров я ржал еще неделю назад? Сейчас же чувствую себя дешевкой.
– А она хороша, – через секунду заявляет Дэниел. – Ну так, в смысле побаловаться.
– Дэ… – встревает неожиданно быстро вернувшийся Дилан.
Я поднимаю руку, перебивая его, и, наклонившись в сторону Дэниела, переспрашиваю:
– «Побаловаться»? Какого хера ты несешь?
– Парни, эй, – с нажимом снова вклинивается Дилан.
Но Дэниел не собирается замолкать и продолжает, поставив локти на стол.
– Я про мимолетное удовольствие, о котором после насыщения практически сразу же и забываешь. Как кусок вкусного печенья. Как глоток энергетика. Симпатичная девчуля, неплохое тело… Побаловаться, говорю же.
Сам того не желая, я смеюсь над этим бредом, – Дэниел иногда такой ебанат – наконец подняв голову и глотнув пива. Но прямо напротив меня, наклонившись стоит Дилан с выражением на лице, красноречиво говорящим: «Заткни пасть». Он смотрит сначала на меня, а потом многозначительно мне через плечо.
Обернувшись, вижу в полушаге стоящую к нам спиной официантку, записывающую заказ у себя в блокноте. Откинув за плечо пшеничного оттенка хвост, она выпрямляется и, сделав глубокий вдох, засовывает ручку за ухо. Когда она поворачивается к нам, на ее лице прилеплена улыбочка, и мое сердце тут же ухает куда-то вниз.
– Два Руинейшна. Что-нибудь еще? – спрашивает она, и на ее щеке появляется ямочка, когда она сглатывает.
Все молчат, а мое сердце сейчас валяется где-то под стулом.
Лондон.
Лондон наша официантка.
Ее взгляд встречается с моим, и я немею. Без понятия, слышала ли она, а если да, то как много?
Слышала ли она о моем очевидном пристрастии к девушкам-барменам? А слова Дэниела? А – вот черт – мой смех в ответ?
– Нет, спасибо, – сдавленно отвечает Дэниел.
Кивнув и улыбнувшись, Лондон разворачивается и идет к бару.
Дэниел громко ржет и делает кислую мину.
– Упс!
– Чувак, – шипит на меня Дилан и качает головой. – Если она слышала вас, мудил, я буду страшно зол. Лондон хорошая, а вы просто ублюдки.
– Блядь, – шепчу я. – Бля-я-я…
Дилан продолжает разочарованно качать головой, глядя на меня, и его обычно добродушное лицо становится хмурым. Он разворачивается и снова уходит в сторону туалетов. Я чувствую себя конченым уродом.
Пожав плечами, Эндрю продолжает разглагольствовать про национальную сборную по водному поло, про Олимпиаду, про то, что все мы должны поехать в Токио посмотреть их игру, но единственное, на что меня хватает, – это пялиться на собственный стакан.
«Мы приперлись сюда, потому что там, куда я собирался всех позвать, ты, Люк, трахнул барменшу».
