Лицо мага было измученным и осунувшимся.
Он взял руку Пина и наклонился к его лицу, прислушиваясь к дыханию; затем положил свою руку на его лоб. Хоббит содрогнулся. Его глаза закрылись. Он вскрикнул и сел, в замешательстве тараща глаза на окружающие его лица, бледные в лунном свете.
— Это не про тебя, Саруман! — крикнул он пронзительно, но почти беззвучно, отпрянув от Гэндальфа. — Я тотчас пошлю за ним. Понял? Скажи именно так!
Затем он забился, пытаясь вскочить и убежать, но Гэндальф ласково и крепко удержал его.
— Перегрин Крол! — сказал он. — Очнись!
Хоббит расслабился и упал навзничь, цепляясь за руку мага.
— Гэндальф! — воскликнул он. — Гэндальф! Прости меня!
— Простить тебя? — промолвил маг. — Сначала скажи мне, что ты сделал!
— Я… я взял шар и смотрел на него, — запинаясь, произнёс Пин. — И я видел вещи, которые напугали меня. И я хотел удрать, но не мог. А затем появился он и расспрашивал меня, и он смотрел на меня, и это всё, что я помню.
— Так не пойдёт, — бросил Гэндальф сурово. — Что ты видел и что ты сказал?
Пин закрыл глаза и затрепетал, но не ответил. Остальные в молчаливом изумлении смотрели на него, кроме Мерри, который отвернулся. Но лицо Гэндальфа оставалось суровым.
— Говори! — велел он.
Пин начал снова тихим нерешительным голосом, и постепенно его слова становились яснее и громче.
— Я видел небо и высокие стены с зубцами, — сказал он. — И крошечные звёзды. Всё выглядело очень далёким и древним, но чётким и резким. Затем звёзды начали гаснуть и появляться: их закрывали какие-то крылатые твари. В действительности, я думаю, очень большие, но в хрустале они выглядели, как летучие мыши, кружащиеся вокруг башни. Мне кажется, их было девять. Одна начала лететь прямо ко мне, становясь всё больше и больше. У неё было ужасное… нет, нет! Я не могу сказать.
Я пытался оторваться, потому что я думал, что она вылетит, но когда она закрыла весь шар, то исчезла. Затем появился он. Он не говорил так, чтобы я слышал слова. Он только смотрел, и я понимал.
"Так ты вернулся? По какой причине ты так долго пренебрегал рапортом?"
Я не отвечал. Он спросил: "Кто ты?". Я всё ещё не отвечал, но это было ужасно больно, а он настаивал, так что я сказал: "Хоббит".
Тогда он, кажется, внезапно увидел меня, и он усмехнулся мне. Это было жестоко. Как будто, ножом ударил. Я задёргался, но он сказал: "Подожди немного" Мы вскоре опять встретимся. Скажи Саруману, что это лакомство не про него. Я тотчас пошлю за ним. Понял? Скажи именно так!"
Затем он начал пожирать меня глазами. Я чувствовал, что распадаюсь на кусочки. Нет! Нет! Я больше ничего не могу сказать! Я ничего больше не помню.
— Посмотри на меня! — приказал Гэндальф.
Пин посмотрел прямо в его глаза. Некоторое время маг молча удерживал его взгляд. Затем его лицо смягчилось и по нему промелькнуло подобие улыбки. Он мягко опустил руку на голову Пина.
— Всё в порядке! — сказал он. — Не говори больше! Ты не пострадал. В твоих глазах нет лжи, чего я боялся. Но он говорил с тобой недолго. Ты остался олухом, но честным олухом, Перегрин Крол. Мудрые в такой передряге могли бы напортачить хуже. Но учти! Ты спасся, и все твои друзья тоже, главным образом благодаря, как принято говорить, счастливой случайности. Вторично на неё не рассчитывай. Если бы он расспросил тебя прямо на месте, то ты совершенно точно выложил бы всё, что знаешь, на погибель всем нам. Но он слишком пожадничал. Он хотел не просто сведений, он хотел тебя, быстро, чтобы уже без спешки заняться тобой в Чёрной Крепости. Не трясись! Если уж ты вмешался в дела магов, так привыкай думать о подобных вещах. Но успокойся! Я прощаю тебя. Утешься! Дела приняли не такой плохой оборот, как могли бы.
Он бережно поднял Пина и отнёс его на его место. Мерри пошёл за ними и сел рядом.
— Лежи здесь, Пин, и отдыхай, если сможешь! — сказал Гэндальф. — Доверься мне. Если ты снова почувствуешь зуд в лапах, скажи мне об этом! Такие вещи вылечиваются. Но в любом случае, дорогой мой хоббит, не подкладывай мне снова под локоть булыжник! Ну, на время я оставлю вас вдвоём.
Гэндальф вернулся к остальным, всё ещё стоявшим в тревожном ожидании у Камня Ортханка.
— Опасность приходит ночью, когда её ждёшь меньше всего, — сказал маг. — Мы едва спаслись!
— Как хоббит, Пин? — спросил Арагорн.
— Я думаю, что теперь всё будет хорошо, — ответил Гэндальф. — Его удерживали недолго, а хоббиты поразительно быстро оправляются. Воспоминания, или ужас перед ними, наверняка скоро изгладятся. Быть может, слишком скоро. Не согласишься ли ты, Арагорн, взять Камень Ортханка и хранить его? Это опасная задача.
— Действительно опасная, но не для всех, — сказал Арагорн. — Здесь есть некто, кто по праву может претендовать на него, поскольку это, несомненно, палантир Ортханка из сокровищ Элендила, помещённый там королями Гондора. Теперь мой час близок. Я возьму его.
Гэндальф посмотрел на Арагорна, а затем, к удивлению остальных, поднял завёрнутый Камень и с поклоном вручил его.
— Прими это, господин, — промолвил он, — как залог других вещей, которые должны быть возвращены. Но, если я могу советовать тебе, как распоряжаться твоей собственностью, не используй его — пока. Будь осторожен!
— А когда я торопился или был неосторожен, кто ждал и готовился так много долгих лет? — спросил Арагорн.
— До сих пор никогда. Так не оступись в конце пути, — сказал Гэндальф. — Но, по крайней мере, храни эту вещь в тайне. Ты, и все остальные, кто присутствует здесь! Хоббит, Перегрин, ни в коем случае не должен знать, где она спрятана. Им снова может овладеть злое влечение, потому что — увы! — он дотрагивался до камня и смотрел в него, чего никак нельзя было допускать. Он никоим образом не должен был прикасаться к нему в Скальбурге, и мне следовало бы быть там попроворнее. Но мои мысли были заняты Саруманом, и я не сразу угадал природу Камня. Потом я устал, и, пока лежал, обдумывая этот вопрос, сон одолел меня. Но теперь я знаю!
— Да, теперь никаких сомнений, — проговорил Арагорн. — Наконец-то мы знаем связь между Мордором и Скальбургом и как она действует. Многое прояснилось.
— Странным могуществом обладают наши враги, и странны их слабости! — сказал Теоден. — Впрочем, давно уже сказано, что "не было счастья, да несчастье помогло".
— Так случается довольно часто, — согласился Гэндальф. — Но на этот раз нам удивительно повезло. Быть может, этот хоббит спас меня от роковой ошибки. Я подумывал, не стоит ли самому опробовать этот Камень, чтобы понять, как его использовать. Если бы я так поступил, то сам показал бы себя ему. Я не готов к такому испытанию, если вообще хоть когда-нибудь буду к нему готов. Но даже если бы я и нашёл в себе силы отдёрнуться, то всё равно было бы катастрофой, если бы он увидел меня теперь, пока не настал час, когда тайны перестанут быть полезны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
