к ней и виновато извинилась.
— Я знаю очень мало. Но мне это интересно!
— Вы подольше задержитесь в нашем городе — сказала Милица, улыбаясь. — У нас не заскучаете. А вы были в нашем знаменитом русском музее живописи?
— О, вы знаете, нет, но я уже слышала. Я схожу обязательно. Мне просто так не хватает на все времени!
— Просто это самая заядлая тема у моего супруга. Я не знаю в Санкт-Петербурге другого человека, который так разбирался бы в живописи! Я же могу слушать его часами и поэтому, со временем сама так пристрастилась к этому вопросу, что всегда ищу для себя в этом деле сильного собеседника.
— Простите, мадам, я не смогу в этом вопросе продемонстрировать сильные знания.
— Это совсем не важно. Каждому свое. А чем же вы увлекаетесь?
— Я увлекаюсь… но, лучше сказать работаю, в больнице.
У Милицы вновь поползли брови вверх.
— Право же, а вы все опасаетесь, что не станете интересным собеседником. Вы всю дорогу меня удивляете, можно так сказать, своим абсолютным «не шаблоном», ну, вы же меня понимаете?
— Понимаю — ответила Ани. — А если я вам скажу, что я не работаю в больнице даже тем, почетным персоналом, коих называют словом «доктор». Я медсестра.
— О, а как же так?
Анни тяжело вздохнула.
— Как все так получается в моей жизни, это надо очень долго рассказывать. Но, кем же, как не этим, я могла устроиться в чужой стране? Все очень естественно.
— Ну да, ну, да — тихо проговорила княгиня.
К ним неслышно подошла сзади Серафима Гричич. Вернулись князь Петр Николаевич с князем Павловским. Князь Петр спросил:
— Ты, дорогая удовлетворила свое любопытство? А то нас просила подойти к матушке Зинаида Николаевна.
Услышав просьбу подойти к матушке, Милица Николаевна поспешила удалиться. А Серафима поинтересовалась.
— Анни, вас еще не пригласили в гости в Дюльбер?
Анни не поняла, что это.
— Это их родословный дворец, построенный в Мавританском стиле. Там так шикарно! И к ним всегда приезжает большое количество гостей, они очень открытые люди! Там так часто бывает отец Григорий.
— А кто такой отец Григорий? Я его имя слышу часто.
— Ани, пусть для вас это будет большой интригой. Если вы не забросите посещать мой салон, то обязательно я вас познакомлю с этим удивительным человеком! Я, думаю, вы в своей жизни с таким не сталкивались!
— С каким таким?
— Анни, пошли. Скоро начнется что-то очень интересное.
Анни поспешила.
— О, дева Мария, что за всевозможные интриги? Вы, пожалуйста, рассказывайте, мне так интересно!
Князь Павловский подставил ей свой локоть.
— Пойдемте, я слегка введу вас в эти интриги нашей столицы.
Им не дали поговорить на эту тему. Анни была приглашена на падекарт высоким господином, с очень красивым тонким лицом, тем, что так пристально иногда смотрел на неё. Князь Павловский не осмелился даже возразить на то, что его перебили и что во время этого спокойного танца, напоминающего средневековье, он собирался потворствовать желанию Анни узнать хоть что-нибудь о таинственном отце Григории. И вот, что странно. Анни не была уверена, что она имеет желание составить пару этому господину, а тем более танцевать падекарт, о котором она никогда не слышала. И когда она отказала, то не ожидала, что это настолько отразиться на лице её партнера и князя Павловского. По выражению их лиц, она поняла, что такого никто никогда не делал и чтобы сгладить остроту данной ситуации она объяснила.
— Не все танцы я могу танцевать.
— Почему так? — последовал вопрос обладателя красивого лица.
— Я только второй раз в своей жизни на балу. — скромно ответила она. — Я не думаю, что здесь уместно будет учиться танцам.
— Феликс Николаевич Юсупов, к вашим услугам — проговорил господин и Анни тут же окинула его совершенно непроизвольно, взглядом полным нескрываемого любопытства.
Для Феликса Юсупова ничего удивительного в такой реакции не было. А вместе с тем, Анни совершенно тонким ощущением почувствовала, что в момент, когда он подошел к ним с князем Павловским, они стали центром внимания всех присутствующих. Лакей неслышно поднес им поднос с шампанским и чтобы скрыть свое замешательство, Анни с удовольствием взяла бокал. Серафима Гричич снова оказалась тут как тут, видимо, она в глубине души имела уверенность в том, что будет приглашена графом Юсуповым на падекарт, но он не торопился. И как истинный хозяин и, этого великолепного дворца и блистательного бала, его вопросы к новому лицу в их обществе звучали с оттенком некоторой снисходительности.
— Милое, создание, могу я иметь наглость спросить вас — кто вы?
И князь Павловский поспешил исправиться, так как представить свою даму было каноном этикета, но Феликс Юсупов возник перед ними так неожиданно, что не представилось минутки.
— Так вы из Будапешта — протянул загадочно Юсупов.
Анни, успокоив смятение, возникшее от его присутствия, продолжала открыто его рассматривать, чем удивила Серафиму Гричич и самого графа Юсупова. Дамам принято было под взглядом высокопоставленного господина скромно опускать глаза и лишь можно было лукаво улыбаться в ответ, но Анни вела себя сугубо естественно и тонкости светского этикета ей были не знакомы.
Такие лица, которое она видела перед собой, всегда запоминались. Его можно было читать долго и находить в нем все новые для себя черты и этим оно было интересно всегда. За тонкими, правильными чертами лица скрывалась необузданная натура и высокомерие. Потомок монголо-татарских ханов, смесь кровей, давала полноту и полнокровность жизни, но …излишняя белизна кожи и хрупкая выточенность линий лица уже подавало признаки вырождения. Высокий лоб, глубокие глаза, прямой нос — все напоминало рыцаря Дон КиХота, из детских книг, прочитанных ею. И если в присутствии его матери Зинаиды Юсуповой становилось комфортно и тепло, то сейчас она ощущала противоположные ощущения. И вместе с тем, это лицо было так притягательно, но вероятно лишь тем, что она уже знала легенду их рода?
— Вы очень выгодно выделяетесь среди остальных, скажу вам прямо — весело проговорил он, чем совсем расстроил Серафиму Гричич. Она фыркнула
