появляется чувство большого сомнения, в своем ли я уме, что приехала сюда.
— Вас так же утомляют эти вопросы, как меня об отце Григории?
— Да.
— Вы богаты? — прямо спросил он.
Она замешкалась. Право, побывав на этом бале теряешь полную уверенность в том, что еще вчера ты что-то имел. А он с вопросительным выражением лица смотрел на неё.
— После посещения вашего дворца, я уже сомневаюсь в этом — честно ответила.
Его этот ответ позабавил. Он налил ей еще ликера.
— Ну, это один из наших дворцов. Но… расскажите что-то о себе. Вы же понимаете, что вы очень интересная особа среди нашей публики. Вы красивы, вы очень скромны.
— А как вы так это сразу определили? Вы же меня совсем не знаете.
— Я умею читать лица, взгляды и с возрастом эта способность только больше оттачивается. Я так же могу сказать, что совершенно не простая история забросила вас в нашу страну.
— Ну, для этого не обязательно читать по лицу. Это можно сказать даже не размышляя, про любого иностранца, покинувшего свою родину и поселившегося на чужбине.
— Вы молоды, но уже пережили какую-то трагедию в своей жизни. Я это знаю. А долго ли вы пробудете у нас?
Озадаченная Анни, опять не моргая смотрела на него во все глаза.
Он виновато улыбнулся.
— Вы пришли веселиться и не смею ничем омрачать этот вечер. Я просто так, про констатировал. Не буду лезть в душу, но мне любопытно, чем вы занимаетесь, может у нас с вами обоюдные интересы?
— Я работаю медсестрой, в больнице и на сегодняшний день меня это поглощает полностью. Мне ни на что больше не хватает времени.
— О, медицина. Да. Я понимаю. В этом деле источник знаний просто неиссякаем и требует огромной самоотдачи. Вы не боитесь крови, вы можете разрезать человека?
Ани слегка впала в стопор.
— Так, а вы знаете врача, который не брал никогда в руки скальпель или падал в обморок от одного вида крови?
— Но вы же сказали, что вы работаете медсестрой. Медсестре не обязательно оперировать.
— Это я здесь работаю медсестрой. У меня же нет прописки, гражданства. Но и медсестра имеет дело с ранами, ассистирует при операциях.
— Да, да. При вашей тонкости натуры, вы и производите впечатление человека решительного — опять про констатировал он.
Анни пожала плечами.
— Может мы вернемся в танцевальный зал, мои друзья меня начнут разыскивать.
— Искать… — не начнут, если вы ушли со мной. Вам со мной не интересно или напряженно? Но …как хотите, мы можем вернуться.
— Время уже далеко за полночь. Я получила сегодня настолько грандиозные впечатления, что мне хватит все в себе перемалывать на долгое время.
— Если вы не замужем, то …это не последнее ваше увеселительное мероприятие. После этого бала у вас появиться масса поклонников. А вы, вероятно, не замужем, вас одну супруг никуда не отпустил бы!
— Я вдова — кратко ответила Анни.
— А дети?
— Нет.
Он как-то прицокнул, то ли озадачившись ответом, то ли не доверяя ему. Она наблюдала за ним как кошка за мышкой, но он делал тоже самое и такая честная игра была ему по нраву. Но интерес его лежал только в одной плоскости, яркая личность женщины ему была интересна как любому любознательному человеку и дальнейших планов в отношении её он не строил как мужчина. Так фанатично преданный своему делу преподаватель ищет для себя ученика, с коим его затраченное время и силы не пропадут даром, он вырастит, наберется знаний и вот тогда мнение этого ученика будет для преподавателя интересным.
Движения его были настолько ограничены и продуманы, что отточенные манеры уже работали автоматически, не подвергаясь контролю разума, но во всем его облике чувствовалась скука. Такая пресыщенность легкодоступными удовольствиями жизни приходит с годами к людям, имеющим огромные возможности с раннего детства. Казалось, хозяин бала целиком состоял из одних противоречий. Глаза, жесты выдавали в нем необузданность нрава и желаний, горячность характера, интерес к людям и в это же мгновение неимоверную скуку от пресыщенности жизнью, свободой, вседозволенностью. С такими финансовыми возможностями перед человеком исчезают препятствия, которые он хотел бы преодолевать.
Сев на тахту, напротив Ани, он небрежно положил нога за ногу, в раскрепощенной позе, откинувшись спиной на спинку. И его слова, о том, что они могли бы вернуться в бальный зал, ничего не значили. Вопросы продолжали поступать.
— Если у вас достаточно денег и большие амбиции преуспеть в деле, которым вы занимаетесь, я бы мог только высказать своей совет, уехать в Палестину, к евреям. Вы же хотите сделать свое занятие медициной смыслом жизни?
— А почему в Палестину? Вы полагаете, что развитие медицинской науки там сильнее чем в Европе? — Ани совершенно не стремилась противоречить, но этот вопрос её остро волновал, она прислушивалась к любому мнению.
— Я имел честь много, где побывать. Правду сказать, Российское государство не стоит на лидирующих позициях в развитии какой бы то ни было науки вообще! А в медицине, в частности. И пусть я далек от именно этого вида деятельности, я хорошо знаю положение вещей в мире. И скажу вам, мадам, следующее, — он стал наливать себе абсент, — в Европе не плохо развиваются научные знания, но… врачевание у евреев в крови. Если бы вы имели с ними хоть малейшее взаимодействие, то сразу бы оценили их ум, мудрость, нестандартный подход к делу. Если вам понятны будут такие эпитеты, то «евреи рождаются с глубокими знаниями и навыками, а потом в течении жизни только вытаскивают их наружу» Когда Европа только училась ставить компрессы и примочки, евреи проводили операции на глазах, оперировали кишечник человека и удаляли опухоль. Вы этого не знали?
Кровь прилила к лицу Ани и ей в первые же минуты хотелось ответить как-нибудь дерзко, но …природная скромность и естественность взяли верх. Ее рука машинально затеребила складку платья, и она только сейчас в его присутствии опустила стыдливо глаза. — Я не знала этого — тихо проговорила. Потом быстро подняла глаза на собеседника и добавила — Спасибо вам
