как переводится это имя?
– Не уверен.
– Язык – живое существо, – успокоила она меня, впервые за долгое время одарив мягкой улыбкой. – Аарон означает «хранитель порядка», и он преуспел в своем предназначении. Под его началом эльфы впервые перестали воевать с людьми, заключив осознанное перемирие, пусть оно и было далеко от того понятия мира, что мы подразумеваем сейчас.
Маэрэльд помогала мне с книгой, указывая на нужные абзацы и рисунки. Старые листы хрустели, готовые рассыпаться от неаккуратного касания, а потому перелистывание страниц мы поручили магии королевы – она справлялась с хрупким артефактом куда лучше пальцев. На пожелтевшей бумаге виднелись портреты, перечисление правителей людей и эльфов, описания событий и земель, карты, показывающие, как менялись границы государств и отношения между ними. Язык, на котором была написана книга, казался одновременно знакомым и совершенно чужим – те же буквы и руны, что я использовал бы сейчас, но в слова и предложения они складывались причудливо, непривычно, будто их писал ребенок, наугад расставляя по местам. Поначалу я думал, что не могу прочитать ни слова из-за тусклого света, источником которого были лишь светлячки, суетливым роем кружащиеся над головой, но позже понял, что ни одно из слов мне попросту незнакомо.
– К несчастью, настроения людей слишком изменчивы, и азаани погиб страшной смертью, после чего его именем в наших краях больше никогда никого не называли.
За мгновения я перебрал в голове десятки смертей, но вряд ли смог представить именно ту, при упоминании которой Маэрэльд вздрогнула от ужаса. Имена великих правителей обычно воспевают в песнях и легендах, с гордостью передавая из уст в уста. Что должно было произойти с тем, чье имя боятся даже произносить? Или же уважение, испытываемое к нему, столь велико, что никто другой не смеет носить его имя?
– Он был покровителем всех, кто открывал в себе силы, – продолжила Маэрэльд, заметив мое замешательство. – Как ты знаешь, некоторые из нас одарены Богиней несколько больше, чем другие. Аарон был чудесным учителем, и рассказывают, что те, кто особенно талантлив, слышат его имя в шелесте листьев и шуме волн. Это знак, что силой нужно овладеть, пока она не овладела тобой. Ты чуть не опоздал.
Я гулко сглотнул, не желая представлять, что могло произойти, но перед глазами сам собой возник образ обугленной кровати и испуганных материнских глаз. Я мог не только покалечить Ариадну в ту ночь – я мог сжечь целый лес лишь потому, что мне приснился плохой сон. Ладони сами сжались в кулаки, а зубы так сильно впились в нижнюю губу, что я тут же ощутил металлический привкус крови.
Солнце медленно выбиралось из-за горизонта, будто желая подарить миру лишнюю минуту сна, но покинувшая небосвод луна поторапливала ленивого друга. Птицы просыпались, песней оповещая жителей леса о начале нового дня.
– Я найду для тебя учителя, – проговорила королева. Вероятно, желая выразить поддержку, она вновь дотронулась до моего плеча, но мягкое прикосновение легло на меня хоть и невидимым, но неподъемным грузом. – Тебе необходимо обуздать магию внутри себя. Но мне нужно кое-что взамен.
Я успел лишь вопросительно поднять брови, но азаани вновь не дала мне вставить и слова.
– Ты расскажешь мне все, что знаешь про ситуацию в Грее.
– Прошло всего два дня с тех пор, как…
– Знаю. Именно поэтому я была сегодня в твоем доме, – произнесла Маэрэльд. Прозвучавшая в голосе вина несколько смягчила мое негодование. – Эвлон поделился со мной пророчеством. Тем утром, когда ты пришел во Дворец. Оно застало меня врасплох, оставшись непонятым, однако, как только Богиня даровала мне следующее, все встало на свои места. Териат, я видела войско, несравнимое с тем, каким владеет Грея, даже учитывая помощь со стороны Куориана. Видела разрушения, что оно принесет. Пустые города, горы трупов, выжженная земля. Война грядет, и мне жаль, что я к тебе не прислушалась. – Королева тяжело вздохнула, возвращая книгу на полку. Кожаный корешок с трудом протиснулся в узкое пространство, но, оказавшись на месте, фолиант вновь стал незаменимой частью палитры. – Я счастлива, что вовремя поняла свою ошибку и что ты здесь, чтобы помочь мне все предотвратить.
– Допустим, – согласился я, вздрогнув от звука своего голоса. Азаани довольно кивнула, однако перед тем как начать свой рассказ, я добавил: – Но у меня есть небольшое условие.
Глава 9
Учитель для меня нашелся быстро. Один из состоящих в совете тиаров – так зовут эльфов, что обладают магией, – согласился незамедлительно приступить к тренировкам.
Сказать, что Финдир был не слишком снисходителен к тому, кто в ужасе от сил, пустивших внутри него корни, – пожалуй, не сказать ничего. Занятия были изнурительными. Физическая подготовка, как заверил Финдир, важна не меньше моральной, потому как сила подобна птице, и если клетка ее будет недостаточно крепка, то она запросто вырвется, оставив после себя лишь обломки.
Опытный тиар также заставлял меня много времени проводить в глубинах сознания. Искать слабые места и бреши, которые при определенных обстоятельствах могли стать поводом для сомнений в себе и привести к потере контроля. Уходить вглубь себя, чтобы отыскать место, где сосредоточена сила, и узнать, что провоцирует ее появление.
Несколько раз во время подобных медитаций от меня отскакивали искры, а если учитель доставал вопросами, на которые я не знал ответов, небольшие разряды появлялись, проводя дрожащие дуги между пальцами и соединяя их между собой. Финдир, прежде не видевший ничего подобного, едва ли не пищал от восторга, а я, замечая молнии, тут же сбавлял градус гнева и позволял им пропасть.
– Э́зара, не расслабляйся! Попробуй еще раз, – подгонял он меня.
Узнав, на что я способен, тиар тут же придумал прозвище – Э́зара, что на староэльфийском означает «молния», – и с тех пор мое настоящее имя, означающее то же самое на более современном диалекте, никогда не касалось его уст. Впрочем, это помогло нам установить особую связь, вдобавок отделить мою привычную личность от кишащей неизвестностями личины и сделать вид, что та никак не влияет на первую.
Несколько недель за интенсивным обучением пролетели как миг, ибо я едва успевал даже спать, не говоря уже о том, чтобы общаться с семьей и друзьями. Бэтиель недовольно фыркала каждый раз, когда я пробегал мимо нее на пути к пустующей поляне, отдаленной от жилых мест в силу опасности наших с Финдиром экспериментов, а Индис понимающе кивал и замолкал, позволяя поделиться впечатлениями от уроков. Чаще всего я находил его на посту; несмотря на то, что я прекратил вылазки в Грею – по многим причинам, – он
