будешь здесь, – произнесла Ариадна, смущенно опуская глаза. – Думала, передам письмо через Индиса, как делала это прежде.
– Письма? Какие письма? Он не…
Я замолк. С начала занятий магией мы с другом будто поменялись местами – я болтал, не давая ему вставить и слова, а он увлеченно слушал, хоть я ни разу и не отплатил ему тем же. Даже если он и хотел передать мне ее послания, я попросту не давал ему такой возможности.
– И все же я здесь.
– Как и я, – кивнула Ариадна, снимая капюшон. – Но это ненадолго.
Ее взгляд был непривычно робок, особенно на фоне грозного коня и полной экипировки. Голос слегка дрожал, причиной чему, вероятно, был холод, однако двигалась она уверенно, даже выверено. Спавший капюшон обнажил необычную прическу из нескольких кос и изящную шею. Я подался вперед, чтобы прикрыть оголенный участок кожи, подвинув капюшон, но остановился, испугавшись, что мое прикосновение вновь оставит на ней след.
Неловкость, которой я так боялся, отсутствовала, но вместо нее ясно ощущалась тяжесть несказанных слов; они будто летали вокруг, но так и не добирались до губ, чтобы быть озвученными, – так сильно мы не хотели их произносить. Приглядевшись, я увидел, что ожог на губах лисицы зажил точно так же, как на моих, оставив после себя тонкую полоску бледно-розовой кожи.
– Я так и не извинился как следует, – наконец произнес я, нарушив тишину. – За то, что сделал тебе больно, и за то, что поцеловал.
– Я рада, что тот вечер ознаменовался именно этим. В любом случае кто угодно был бы лучшим вариантом, чем мой будущий муж.
Сердце кольнуло дважды – «кто угодно» и «будущий муж», – но я выдавил улыбку. Я обещал себе ни на что не рассчитывать.
– И каково это, быть обрученной?
– Обреченной, ты хотел сказать, – поправила Ариадна. – Так, будто на меня надели кандалы, а в рот засунули кляп. От учтивой улыбки сводит скулы, от того, как хочется врезать Ханту, – кулаки.
Мы оба усмехнулись, неуверенные, насколько смех уместен в сложившейся ситуации. Ариадна медленно сняла перчатки из коричневой кожи и протянула мне руки. Я, осторожно проверяя состояние магии, что текла по моим венам, накрыл ее ладони своими.
– Я не держу на тебя зла, – прошептала она, мягко улыбаясь. – Уверена, ты бы не сделал этого нарочно.
– Никогда.
Наши взгляды встретились, и я с трудом поборол желание отвести свой. Рот принцессы был приоткрыт, и из него выпархивали крошечные облака пара, которые оседали на густых ресницах, окутывая их множеством мельчайших льдинок. Пульс набирал обороты, как при быстром беге, и дышать становилось труднее. Ледяной воздух обжигал легкие.
– Я уезжаю в Куориан.
Сердце на мгновение перестало биться.
– Отец отправляет меня туда познакомиться с семьей принца, – стала объяснять она, вероятно побоявшись, что я подумаю, будто она делает это по своей воле. – Нужно сделать это, пока вода не замерзла, поэтому выезжаем уже утром. Вернемся, как придет весна.
Я запустил руку в карман брюк, быстро убрав ее с ладони принцессы, и она вздрогнула, испугавшись моей резкости. Искать пришлось долго. Я мысленно отчитывал себя, что не расставался с запиской несколько недель, и все же забыл ее в единственный важный из дней, однако, добравшись до рубашки и нащупав ее в нагрудном кармане, облегченно выдохнул.
– Пожалуйста, возьми это, – произнес я, протягивая Ариадне небольшой конверт. – Я кое-чему научился, хоть наши уроки и прекратились.
На самом деле Финдир учил меня не только магии и самоконтролю. Он был грамотным дипломатом – когда-то он обучал и моего отца, – а потому хорошо владел и людской письменностью. Под предлогом «общего развития» – хотя это и было единственным выдвинутым мною условием – мы изучали и ее. Так же усердно, как налегали на все, за что брались.
Улыбка принцессы стала шире, а руки потянулись развязывать слабый узелок, сдерживавший свернутый лист бумаги. Я вновь накрыл ее руки своими, останавливая.
– Возьми это с собой. Не знаю, нужны ли тебе слова, что я написал. Возможно, стоило оставить их при себе, – объяснил я, и Ариадна замерла, заинтересованно разглядывая мое лицо. – Решать тебе: читать или не читать, ответить или промолчать. Я свой выбор сделал. И приму твой, каким бы он ни был.
– Полагаю, выбор сделан.
Лисица не уточнила, в какую сторону склонилась чаша ее весов, и я понимающе кивнул. Мы стояли молча, пребывая в смешанных чувствах от безмолвного признания, сделанного так скоро и так аккуратно, что от него при необходимости можно было отказаться. Руки раскраснелись от мороза. Кожа, казалось, вот-вот растрескается, но я едва ли ощущал дискомфорт. Протянув пальцы к лицу Ариадны, я дотронулся до шрама над ее правой бровью, заодно убирая выбившуюся из косы прядь.
– Откуда он?
Девушка улыбнулась, словно дождалась вопроса, на который ей невероятно хотелось ответить, или же порадовалась, что я первым решился сменить тему.
– Когда мне было 16, я увязалась за отцом в один поход. Если быть точнее, на рыцарский турнир, где он должен был стать одним из судей, – принялась рассказывать она. – Он не хотел брать меня с собой, так что я переоделась мужчиной, назвалась Иденом и каждый раз представлялась оруженосцем разных несуществующих рыцарей, коих там было бесчисленное множество. Это было захватывающе! Тебе бы понравилось.
– Не сомневаюсь.
– Один из рыцарей накануне перед боем страшно напился и не смог участвовать, а я тем же вечером в таверне имела неосторожность наугад выбрать имя рыцаря-сюзерена и попасть именно в него.
– Ты принимала участие в турнире?!
Я представил принцессу, под довольные крики толпы скачущую прямо на копье противника, и все внутри меня похолодело.
– Не просто участвовала. Я его выиграла.
От неожиданности я засмеялся так громко, что оглушил даже самого себя. Лисица обиженно толкнула меня, и через мгновение спины коснулся воздушный сугроб, но я даже не попытался подняться – совсем рядом на снег опустился серый плащ принцессы. Конь, пораженный выходкой хозяйки, недовольно фыркнул и отвернулся.
– Не стоит меня недооценивать, – шутливо укорила девушка. – Вот видишь, стоило тебе на миг потерять концентрацию, как я одним движением повалила тебя на землю.
– Того рыцаря ты тоже застала врасплох невероятной историей?
– Почти, – согласилась она. – Где-то на середине пути я сняла шлем. Зрители тут же затихли. Отца, кажется, чуть не хватил удар, а соперник опустил копье. Только мое копье не дрогнуло, и вот – одна шальная щепка.
– Вообще-то шлемы носят как раз для того, чтобы такого не случалось, – заметил я, и голос мой дрогнул. Я почувствовал, как пальцы Ариадны медленно пробираются к моим.
Она взяла меня за руку.
– Я буду молиться
