Этого шерифа, однако, Майкл Дебейки тогда видел не в последний раз. В августе 1962 года он вернулся в Методистскую больницу с раком легких. Аортограмма показала, что сосудистый имплантат по-прежнему нормально функционирует: операция оказалась полностью успешной. Дебейки подарил ему дополнительные десять лет жизни, однако на этот раз уже мало чем мог помочь. Он удалил пораженное опухолью легкое, однако несколько месяцев спустя болезнь все-таки забрала шерифа.
И тем не менее то, что он прожил так долго, несомненно, было везением. Впервые трансплантацию участка артерии, так называемую «аллотрансплантацию», провел в 1945 году Роберт Гросс – чтобы восстановить сосуд у пациента с коарктацией аорты, он воспользовался донорским участком артерии, взятым у трупа. Затем, в 1949 году, то же проделал и другой хирург, Генри Сван, чтобы заменить участок аорты с аневризмой. Но вскоре, увы, начались проблемы: после пересадки сосуды начинали разрушаться, и несколько пациентов умерло оттого, что швы на аорте стали кровоточить. Аллотрансплантаты хранились всего несколько недель, да и раздобыть их было непростой задачей. Дебейки с коллегами повезло – им удалось договориться с государственным медицинским экспертом, и теперь у них был доступ к сосудистым трансплантатам, получаемым от умерших, которых вскрывали в другой местной больнице. Но брали они их без согласия родных, и в наши дни это полностью противоречило бы врачебной этике. Было предпринято несколько попыток создать региональный банк артерий, подобно тому, как существуют банки крови, однако хирурги отказались от этой затеи, когда поняли, что им нужно нечто более долговечное, чем сосуды, взятые у умерших. Дебейки даже экспериментировал с кровеносными сосудами, полученными от животных, в том числе лошадей и жирафов, чьи аорты были особенно прочными, однако организм человека эти ткани отторгал. Он и другие его коллеги значительно продвинулись вперед, но на самом деле хирургам были нужны искусственные кровеносные сосуды, которые можно было изготавливать на заказ.
* * *
В 1901 году молодой француз по имени Алексис Каррель обратился к оптовому поставщику швейных принадлежностей в Лионе Ассаду. Он хотел раздобыть необычайно тонкие иголки и нитки, а оборудование для изготовления кружев оказалось именно тем, что ему было нужно. Карреля уже научила вышивке одна местная швея, мадам Лерудье, однако интересовала его не починка одежды, а ремонт человеческих тканей. Впервые в истории (но далеко не последний раз), галантерейным товарам выпала участь сыграть неожиданно важную роль в развитии сосудистой хирургии.
К таким действиям Карреля подтолкнуло одно трагическое политическое убийство. Он учился на медицинском факультете Лионского университета, когда в июне 1894 года в город с визитом приехал французский президент Мари Сади Карно. Когда президент покинул Дворец биржи, молодой итальянский анархист подошел к его экипажу и ударил его ножом. Лезвие разорвало одну из воротных вен – крупных кровеносных сосудов, снабжающих кровью печень, – и хотя Карно незамедлительно доставили в больницу, ранение оказалось смертельным. Врачи понимали, что ничем не могут помочь, и просто беспомощно наблюдали, как раненый умирает от обильной кровопотери. В Лионе начались массовые волнения, в результате которых жители разгромили все итальянские кафе и бары в городе, желая отомстить за смерть президента. Карреля убийство тоже разгневало, однако его реакция была куда более конструктивной: осознав, что хирургия в ее текущем состоянии бессильна против таких серьезных ран, он решил как-то исправить ситуацию.
К моменту убийства Сади Карно никому из хирургов еще не удавалось успешно восстановить полностью поврежденный кровеносный сосуд. Один из учителей Карреля, Мэтью Жабулей, был заинтересован данной проблемой, и в 1895 году он провел успешные эксперименты на обезьянах и собаках, разрезая и затем сшивая их сонные артерии. Каррелю вскоре удалось усовершенствовать методику своего учителя – он стал использовать крошечне иглы и тончайшие шелковые нитки, покрытые вазелином, который запечатывал отверстия каждого стежка. Затем он разработал хитрый и весьма надежный метод соединения разрезанных краев кровеносного сосуда, названный им триангуляцией: сосуды сначала соединялись тремя стежками, сделанными на равном расстоянии друг от друга по их окружности. После этого ассистент натягивал эти нитки, превращая круглое сечение сосуда в треугольное, и с каждой стороны этого треугольника накладывались еще стежки – так шить было проще, чем пытаться наложить шов вокруг круглой поверхности сосуда. Когда эти три нитки отпускались, к кровеносному сосуду возвращалась его естественная форма, а оба конца при этом оказывались плотно сшитыми. Эта методика и по сей день остается одной из стандартных в сосудистой хирургии.
Каррель начал эту работу, будучи студентом в Лионе, а закончил ее уже в Америке, куда эмигрировал в 1903 году. Ненадолго разочаровавшись в медицине, изначально он планировал обзавестись в Канаде ранчо, однако, к счастью, передумал и вместо этого устроился на работу в чикагскую медицинскую лабораторию, после чего перевелся в Институт Рокфеллера в Нью-Йорке. В его распоряжении оказались все, весьма богатые, ресурсы института, и Каррель организовал передовой исследовательский центр. Гость из Англии, посетивший клинику, рассказал о своих впечатлениях от этого места в статье, опубликованной в 1926 году:
«Операционная Карреля вся черная, равно как и его хирургический костюм, а также костюмы его ассистентов. На самом деле все вокруг черное, за исключением операционного стола. Тончайшие иглы для его работы смогли изготовить лишь в Англии. Операционной сестре пришлось целый месяц тренироваться, чтобы научиться вдевать в эти иголки шелковое волокно, которое проходит через игольное отверстие под углом. Операционная для животных оснащена не хуже, чем самые современные операционные для людей».
В своих ранних опытах на животных Каррель довел до совершенства свою методику сшивания кровеносных сосудов, за которую он впоследствии получил Нобелевскую премию. Вскоре, однако, он понял, что при определенных обстоятельствах вены или артерии, к сожалению, невозможно зашить: иногда проще заменить целый участок сосуда. Его учитель Жабулей еще в 1896 году предпринял попытку пересадить отрезок артерии, однако его методика наложения швов была примитивной, и операция закончилась неудачей. В 1905 году с помощью усовершенствованного метода сшивания сосудов Каррель вырезал у собаки участок аорты и заменил его отрезком сосуда, взятого у другого животного. Девять месяцев спустя собака была все еще жива.
Это был важнейший прорыв в сосудистой хирургии, однако Каррель понимал, что проводить подобные операции на людях будет удаваться нечасто, так как заполучить человеческие артерии было куда сложнее. Он предложил две альтернативы. Во-первых, для замены участка артерии можно использовать вены: в разветвленной сети вен организма существует множество путей, по которым кровь может возвращаться от конечностей к сердцу, так что удаление небольшого отрезка вены на ноге (к примеру) не вызовет каких-либо долгосрочных проблем. Это предложение оказалось удачным – в наши дни данная методика регулярно применяется в операциях по шунтированию коронарных артерий. Его второе предложение заключалось в том, чтобы брать у трупов отрезки артерии и сохранять их для использования в будущем. В феврале 1907 года он взял у только что убитой собаки участок сонной артерии, поместил его в консервирующий раствор и поставил в холодильник. Десять дней спустя кровеносный сосуд был пересажен второй собаке. В мае 1908 года, когда после первой операции прошло больше года, он осмотрел пересаженную артерию и обнаружил, что она по-прежнему идеально функционировала. И тогда Каррель сообщил на своем специфическом английском, что «сосуд, пересаженный после хранения в холодильнике на протяжении нескольких дней или недель, может функционировать нормально в течение длительного времени».
Именно эксперименты Карреля на животных и заложили основу для использования аллотрансплантатов в операциях по восстановлению аорты десятилетия спустя. В 1910 году он сделал еще одно пророческое предположение, написав: «Вполне вероятно, что аневризмы грудной аорты можно вырезать и восстанавливать кровообращение с помощью сосудистой трансплантации». Вместе с тем это было лишь одно из направлений его исследований. Когда Каррель все еще работал во Франции, он экспериментировал с небольшими трубками из магния и даже карамели, пробуя заменять ими участок артерии. Оба вещества были выбраны по причине того, что со временем они растворяются: Каррель предположил, что к тому времени, как трубки растают, организм успеет сформировать внутри них новые ткани, самостоятельно восстановив кровеносный сосуд. Это была не более чем догадка, но в итоге она была верной. К сожалению, выяснилось, что эти трубки быстро закупориваются тромбами, так что он пробовал и другие материалы, в том числе стеклянные и резиновые трубки, покрытые вазелином. Они оказались эффективней, однако тромбы так и остались частым осложнением.
