пойдёшь учиться.
– Да, – кивнул Эркин. И тут же спросил: – А чему? Я же уже читаю. И пишу.
– Ты должен закончить школу, – как о давно решённом сказала Женя. – И получить аттестат.
Как всегда, Эркин не стал спорить. Раз Женя говорит, что он должен что-то сделать… значит, сделает. Об чём речь?
– Хорошо, – кивнул он. – Я за Алисой схожу, ладно?
– Конечно. У меня уже всё готово.
Эркин сложил газету и встал. И уже у двери задержался, глядя на Женю.
– Ты что? – обернулась к нему Женя.
– Женя… ты… ты очень красивая! – выдохнул Эркин и выскочил из кухни, будто и впрямь сказал что-то… необычное.
Игры в коридоре уже заканчивались, и родителей, разбиравших детей по домам, было много. Эркин, здороваясь со знакомыми, отловил Алису и повёл её домой.
– Эрик, – Алиса семенила рядом, прижимая к груди Спотти, – а завтра пойдём на санках кататься или на рынок?
– Там посмотрим, – уклончиво ответил Эркин.
Завтра вечером они идут к старшому в гости, а что с утра… Женя, наверное, будет готовиться.
– Алиса! Руки мыть! – встретила их Женя.
– Ага, – не стала спорить Алиса. – Только Спотти уложу. А Эрик? Давай вместе.
– Давай, – согласился Эркин.
Алиса быстренько закинула Спотти на стол в своей комнате и побежала в ванную.
Они вымыли руки, Эркин брызнул на неё водой, она немного повизжала, и мама строго велела им не баловаться. Словом, всё как надо, как и положено.
После ужина Алиса поиграла с Эркином в щелбаны – Женя вела счёт – и отправилась спать, получив в лоб десять щелчков. Ну, никак ей у Эрика не выиграть, даже не сравняться. Ну, ни в какую. Но это было настолько обычно, что не обижало.
А когда уложили Алису, сели за вечернюю «разговорную» чашку.
– Женя, ты завтра что наденешь?
Женя счастливо засмеялась.
– Ой, у меня теперь столько всего, даже не выберешь сразу. Наверное, то бордовое, что на Рождество купила.
Эркин кивнул.
– И шаль, да?
Женя задумчиво повертела свою чашку.
– Знаешь, я думаю, что она слишком нарядная.
– Ну и что?
Эркин так редко не соглашался с Женей, что она даже ойкнула. А Эркин продолжал:
– Все женщины здесь в платках ходят. Женя, ты не хуже. Ты лучше всех.
– Спасибо, милый, – Женя потянулась через стол и погладила его по плечу. – Надену шаль. А ты…
– А я белую рубашку и брюки.
– И пуловер. В одной рубашке тебе будет холодно.
– Нет, Женя, морозы уже кончились. И в доме тепло будет. В Старом городе дома тёплые.
– В пуловере наряднее, – возразила Женя. – И… и ты тогда нижнюю рубашку не надевай. Ну, тёплую.
– Ага, – сообразил Эркин и кивнул. – Хорошо. И туфли возьмём.
– И тебе ботинки.
С этим Эркин спорить, разумеется, не стал. Не в носках же ему сидеть за столом. И не в бурках. И Алисе возьмут туфельки. Рождественское платье, конечно, слишком… не нарядное, нет, лёгкое, матроску наденет…
Вроде бы всё обсудили, обо всём поговорили, но вставать из-за стола не хотелось. Эркин задумчиво оглядывал кухню.
– Ты что, Эркин?
– Ну… Женя, в кухню ничего не надо, так? Разве только самовар, – он говорил медленно, со вкусом. – Я электрических пока не видел.
– Я тоже, – кивнула Женя. – Знаешь, мне девочки в машбюро ещё рассказывали. За чем таким, ну, чего у нас не найдёшь, ездят в Сосняки. Там магазины куда богаче.
– Сосняки? – переспросил Эркин. – Не слышал. Женя, а давай, я в следующую субботу съезжу.
– Давай подождём весны, – улыбнулась Женя. – И поедем все вместе.
– Конечно, – сразу согласился Эркин. – А то по морозу… Не стоит, да? А далеко этот… эти Сосняки?
– Не очень, говорят, но поезда туда нет. А весной обещают автобус пустить. Регулярные рейсы, – начала Женя.
– А! – перебил её Эркин. – Я же читал про это. В газете. Так и сейчас вроде ездят.
– Раз в неделю и по договорённости. Ну, собирается большая компания…
– Тогда ждём весны, – решительно сказал Эркин. И засмеялся: – Ведь уже скоро. Две недели осталось.
Засмеялась и Женя.
И, как ни тяни время, но пора спать. Завтра суббота, выходной, отоспятся они… хотя какое там отоспаться, ведь Алиска ни свет, ни заря вскочит и начнёт к ним ломиться. Женя так и сказала Эркину, когда они уже лежали в постели.
– В будни её не поднимешь, – Женя говорила, поглаживая Эркина по груди, – а как выходной…
– Женя, – Эркин накрыл её руку своей ладонью. – А зачем ждать утра?
– Не откладывай на завтра, – засмеялась Женя, – чего хочется сегодня, да?
– Женя, – Эркин порывисто повернулся к ней, обнял. – Да? Да, Женя?
Женя обеими руками взъерошила ему волосы.
– Да, Эркин, да!
Губы Эркина коснулись корней её волос. Он глубоко, всей грудью вдохнул её запах.
– Женя-я-а, как хорошо, Женя…
– Ага, – Женя поцеловала его в шею. – Ага, Эркин.
Очень мягко, скользя ладонями по телу Жени, Эркин снял с неё ночную рубашку и уже начал было приподнимать Женю, чтобы положить её на себя, когда она вдруг почти дёрнула его на себя. Оказаться сверху Эркин боялся. Он чувствовал, что стал очень тяжёлым, и боялся неосторожным, слишком сильным ударом напомнить Жене о «трамвае», но её руки, её движения были предельно ясны, и противиться её желанию Эркин не мог, да и не хотел. Волна уже подступала, и он оттягивал её начало, мягко двигаясь над Женей, еле касаясь её тела своим, медлил, оттягивал вход, хотя у самого уже звенело в ушах, а дыхание Жени стало частым и неровным.
– Эркин… Эркин… – звала его Женя.
– Да, Женя, да, я здесь, я… я иду, Женя…
– Иди, ну же, Эркин, ну…
Руки Жени тянули его, прижимали, и он поддался, не мог не поддаться этим рукам. И чёрно-красная волна с размаху рухнула на него, закрутила в бешеном водовороте.
– Женя! – почти беззвучно крикнул он. – Женя!
И издали, как когда-то, до него донеслось:
– Эркин, я здесь, Эркин…
…Когда волна отхлынула, и он смог перевести дыхание, Женя, лёжа рядом с ним, кончиками пальцев гладила его лицо, шею и грудь.
– Женя… – всхлипнул на выдохе Эркин.
– Я здесь, – сразу отозвалась Женя. – Как было хорошо, Эркин.
– Да?
Женя засмеялась.
– Ты так спрашиваешь, будто это всё не с тобой было.
– Женя… – Эркин повернулся к ней и обнял. – Я… мне так хорошо, что я… я теряю себя, Женя. И… и лишь бы тебе было хорошо.
– А мне и было хорошо. И сейчас хорошо, – Женя погладила его по голове, по плечам. – Мне очень хорошо с тобой, Эркин.
– Так ты простила меня, Женя? Совсем простила? – радостно, не
