Костровой час.
Женя поставила на стол две чашки и налила чаю.
– Бери варенье, Эркин. И печенье.
– Мг-м, – пробурчал он с набитым ртом. – Спасибо, Женя, так вкусно. Женя, так я думал на лоджии сделать шкаф, чтоб всё-таки не на полу.
Он рассказал Жене о Миняе, как ходил к Кольке смотреть подпол, и что придумал по дороге домой.
– Я только вот о чём думаю, Женя. Ну, зимой понятно, а летом? В подполе у Кольки холодно, но не как на улице, а на лоджии… – он неуверенно пожал плечами.
– Да, – кивнула Женя. – Да, конечно, так, Эркин. И я думаю, что просто шкаф тоже будет неудобно. Зимой холодно, летом жарко… Эркин, а нам вообще-то нужен подпол? Зачем нам закупать сразу много?
– Да? – удивился Эркин и виновато улыбнулся. – Я не думал об этом. Я… я слышал, что все делают запасы, картошку там… и помнишь, мы в Джексонвилле… – и осёкся, не договорив.
Как же он посмел напомнить Жене тот трижды проклятый город, всё, что там было, и картошку же они перед самым Хэллоуином купили, сейчас Женя вспомнит и… и всё… конец… Он невольно пригнул голову, как под ударом.
Но… но ничего страшного не произошло. Голос Жени оставался ровным и спокойным.
– Ты про ту картошку вспомнил? Ну, Эркин, там приходилось экономить на всём, а теперь у нас есть деньги.
Эркин осторожно приподнял голову, увидел улыбающееся лицо Жени и перевёл дыхание. Пронесло!
– Да, Женя, конечно, это так, – быстро согласился он и перевёл разговор. – Женя, а завтра?
– Ой, – счастливо вздохнула Женя. – Завтра у меня отгул. Мы с Алисой пойдём погуляем, ну, и по магазинам. Знаешь, я хочу в Торговые Ряды зайти. А мебель мы на той неделе вместе посмотрим.
– На той неделе я во вторую, – извиняющимся тоном сказал Эркин.
– Ну, так через неделю, – успокоила его Женя. – А я из одежды хочу кое-что посмотреть.
– Конечно, – горячо поддержал её Эркин. – Купи себе платье. Или…
– Или, – Женя засмеялась и поцеловала его.
Не будет она ничего ему говорить. А то он опять надуется, выставит колючки и начнёт твердить, что ему ничего не нужно.
– Женя, а когда ты в это… КБ перейдёшь? – спросил Эркин, собирая чашки.
– Ну, где-то через неделю или две. Как здесь закончу. Понимаешь, – она улыбнулась, – Ларя меня не хочет отпускать.
– Ларя – это начальство твоё? – настороженно спросил Эркин.
– Он хороший, – сразу поняла его Женя. – Понимаешь, он считает меня очень хорошим работником, потому и хочет, чтобы я в машбюро осталась.
– Ага, понял, – Эркин расставил чашки на сушке и вытер руки. – Пойдём спать, да?
– Да, – Женя встала. – Тебе завтра в первую, – и вдруг зевнула, пришлёпнув рот ладошкой.
Подходя к дому, Тим обшарил взглядом окна. Все тёмные, все спят. Ну да, правильно, он сегодня припозднился, за полночь уже. Нет, вон одно светится. Его окно. На кухне. Опять, значит, Зина его ждёт. Тим прибавил шагу, хотя и так шёл быстро.
В подъезде он варежками оббил себя, стряхивая с плеч и груди снег, снял и отряхнул ушанку и так, держа её в руках, быстро взбежал на свой этаж, достал ключи. Замок он так и не поменял, ну, это можно и потом, когда с деньгами станет чуть полегче. Они и так ссуду тратят, а комнаты пустые стоят.
Услышав, как в замке поворачивается ключ, Зина быстро увеличила огонь под кастрюлей с тихо греющимися щами и пошла в прихожую.
Тим уже разделся и развешивал полушубок и ушанку.
– Всё в порядке, Тима? Что так поздно? – спросила Зина.
Хоть с детства знала, что пока мужик голодный, говорить с ним без толку, а не удержалась.
Но Тим улыбнулся и ответил:
– В порядке. Работы было много.
– Ага-ага, – закивала Зина. – У меня уже на плите всё.
– Ага, – снова улыбнулся Тим. – Сейчас. Я в душ только, и сядем.
– Ну, конечно же, Тимочка.
То, что Тим каждый раз, придя с работы, первым делом отправлялся в ванную и мылся там с головы до ног, уже не удивляло Зину, привычную к субботней бане. В самом деле, ну, а он так привык, да и не так уж это и плохо, вреда, во всяком случае, никакого, а врачиха, что приходила детей смотреть, тоже толковала об ежедневном купании. Теперь она и Диму с Катей каждый вечер перед сном в ванну запихивает. И, пока Тим плескался в ванной под душем, Зина быстро накрыла на стол и себе тарелку поставила: Тимочка не любит один есть.
Тим вышел из ванной с влажно блестящими волосами, рубашка навыпуск по-домашнему, и видно, что весёлый. Зина быстро налила полную тарелку горячих щей, нарезала хлеба. Увидев вторую тарелку, Тим удовлетворённо кивнул и сел. Первые несколько ложек съели молча. Зина оглядела стол, подвинула ближе к Тиму соль и перец. Он кивком поблагодарил и продолжал есть. Уже неспешно, явно отходя от усталости. Зина молча ждала, когда он насытится и заговорит. Тим подобрал последние полоски капусты, доел хлеб.
– А на второе мясо, Тимочка, – вскочила на ноги Зина.
И, поставив перед мужем мясо с картошкой, снова села. Ну, всё как когда-то, только мама отцу второе в ту же тарелку накладывала, а Тимочка любит, чтобы как в столовой, в разных тарелках. Ну так лишнюю тарелку помыть разве ей в тягость, господи, да раз ему так нравится, вон он уже совсем отошёл, улыбается.
– Зина, – Тим, улыбаясь, смотрел на неё. – Я уже не рабочий в цеху.
– Ой! – ужаснулась Зина. – Тебя уволили?
– Нет, – засмеялся над её испугом Тим. – Теперь я автомеханик. Двести рублей в месяц и ещё премии, и за разряд.
– Ой! – уже совсем по-другому выдохнула Зина. – Ой, Тимочка, это ж такие деньги…
– Я уже завтра по-новому получу, – Тим улыбался по-детски хитро. – Я ж с первого по-новому числюсь.
– И молчал? – Зина даже обиделась. – Что ж ты ни словечка мне?
– Я… как это… да, сглазить, правильно, сглазить боялся.
– А, ну это, конечно, – закивала Зина, щупая чайник. – И чаю попьём. Ты как будешь, Тимочка, внакладку?
– Вприкуску, – мотнул он головой.
Пить чай, зажав в зубах кусочек твёрдого сахара, чтобы горячая жидкость прямо во рту становилась сладкой, Тим научился уже здесь, когда после работы, а то и просто в тихую минуту пили общий чай в дежурке. И ему это нравилось. Да и сахару меньше уходит.
Зина поставила на стол стеклянную вазочку с наколотым сахаром, налила чаю. Тим с удовольствием отхлебнул тёмно-коричневой горячей жидкости.
– Я прикинул. Двести рублей – это и на
