потому как еще до отправки в военное училище успел повоевать едва ли не с июня сорок первого года. Дважды был ранен, хорошо знал свое дело и оставался всегда требовательным к подчиненным, внимательным к мелочам, расчетливым и строгим.
– Дело говорит лейтенант, – натужно проскрипел заряжающий, потому как помогал поднять наверх, на край ячейки, станок.
Гитлеровцы не заставили себя долго ждать. В воздух взмыло несколько выпущенных сигнальных ракет. Со стороны их позиций отдаленно и глухо донесся звук свистка, которым офицеры и фельдфебели отдавали команды своим солдатам. Чтобы пресечь ответные действия бойцов Красной армии, их пулеметчики сразу стали отрабатывать заранее обнаруженные цели длинными очередями.
– Пристрелялись, гады, – проворчал заряжающий, открывая коробку с патронной лентой.
– Да. Хорошо, что мы позицию сменили, – ответил Виктор, выставлявший в это время планку прицела. – Пока дымка после разрывов стелется, нас могут и не заметить. А вот когда стрелять начнем, тогда уже смотреть надо в оба.
– Это точно, – соглашаясь, произнес заряжающий.
– Может, щиток снять? Так меньше заметно будет! – пробурчал один из подносчиков.
Такой прием был вполне распространен среди станковых пулеметчиков. Снятый защитный щиток значительно уменьшал шанс быстрого обнаружения со стороны наблюдателей противника. Но этим он еще и лишал вполне приличной защиты от пуль и осколков стрелка-наводчика, которому, из-за особенности высокой посадки своего тела во время стрельбы, некуда было спрятаться от ливня пуль и осколков, что непременно ложились возле него.
И тут самым частым ранением у наводчиков становились повреждения рук. Плечи, предплечья, локти первыми получали попадания всем тем, что летело на позиции храбрецов. И как ни отрабатывали стрелки приемы работы с полным прижатием локтей к телу, чтобы те не выпирали за пределы защиты стального щитка, в горячке боя они забывали обо всем и вели огонь так, как им было сподручнее в этот момент. Виктор хорошо знал о таких нюансах, а потому немало времени отрабатывал все рабочие движения стрелка руками, чтобы не оплошать в бою. Он даже предлагал связать из обрывков ткани и веревок что-то наподобие петель, которыми можно было зафиксировать локти у пояса и тем самым не давать им выпирать в стороны. Но этим только вызывал смех у товарищей. А опытные пулеметчики сразу ставили его на место, рассказывая в ответ, как необходимо порой быстро действовать руками и что может в итоге получиться, если те будут блокированы у поясного ремня и начнут сковывать движения бойца.
– Я тебе сниму! – огрызнулся в ответ заряжающий, злобно посмотрев на опешившего от такого ответа бойца. – Тогда сам вставай к прицелу и пуляй по фрицам. Со щитком целей будешь!
– А так больше бегать по траншеям начнем, чем по ним палить! – взмахнул рукой солдат, все еще пытаясь доказать свою правоту.
– Помолчите оба, – спокойным тоном прервал их Виктор. – Немец, похоже, попер.
Он хотел еще что-то добавить, как вдруг позади себя услышал голос командира взвода:
– Волков, без моей команды или указаний других командиров огня не открывать!
Виктор не стал отвечать по уставу, а только кивнул в ответ, чем разозлил и без того излишне взволнованного лейтенанта.
– Ты понял меня? – нахмурился тот.
– Есть! – процедил в ответ наводчик.
Взводный скрылся в петляющих в земле длинных и ветвистых траншейных коридорах.
– Вроде опытный, воевал уже, а волнуется как новичок, – произнес тот боец, что хотел снять защитный стальной щиток с пулемета.
– А ты сам не волновался бы на его месте? – спросил заряжающий. – Больше тридцати лбов, таких же как ты, в подчинении. И все, как ты, дерзят и вякают в ответ, вместо того чтобы делом заниматься, а не свои глупые советы давать.
– Разговорчики! – командным голосом прервал их Виктор. – Из-за вашей перепалки можем команду прозевать.
Все в траншее замолчали. Наводчик с заряжающим не сводили взглядов с поля боя. Гитлеровцы были еще далеко. Но их обоих волновало сейчас не расстояние до первой линии атакующих, а предстоящее направление их движения, чтобы своевременно начать вести огонь именно туда, где будет обнаружена атака основных сил немцев на том участке обороны, что был вверен их расчету. Так было бы эффективнее действовать. Направление и концентрация огня, возможно, решили бы исход боя, положили бы конец гитлеровской атаке. И если она сорвалась бы на одном участке, то следом посыпались бы силы остальных подразделений врага.
– Ориентир пять. Огонь по готовности! – донеслась из траншеи команда.
– Ориентир пять. Огонь по готовности! – громко продублировал его пулеметчикам боец, что сейчас выполнял роль звена в солдатской цепочке, по которой передавали команды дальше.
Названным ориентиром под номером пять служил приметный на поле боя и расположившийся примерно в сотне метров от их позиции фрагмент когда-то одиноко растущего дерева, от которого уцелела лишь малая честь высотою не больше метра, и кочка, поросшая редким кустарником слева от него. Все это находилось на холмике, что мог легко укрыть за собой с десяток распластавшихся на земле солдат атакующей группы.
– Я так и думал! – процедил Виктор и начал наводить в сторону указанного ориентира ствол пулемета.
– Так не столько положим, сколько прижмем к земле, – заворчал наводчик. – А пока мы их там держать будем, их корректировщик на нас миномет наведет. Недолет, перелет, вилка! Прощай, Родина! Пошли похоронки родным и близким геройски павших красноармейцев.
Виктор промолчал в ответ. Он резко повернулся к подносчикам патронных лент и скомандовал:
– Один с нами здесь остается. Остальные бегом к прежней позиции и чтоб за пару минут ее в порядок привели. Всю землю, что от мины осыпалась, выкинуть. Ниши раскопать, где коробки с лентами лежат. И сектор мне подготовить.
– И то верно, – произнес заряжающий. – Как первая мину ухнет, так мы сразу туда. Чего ждать? Молодец, Витек.
– Огонь! – огрызнулся в ответ наводчик и дал первую пристрелочную очередь по ориентиру, где уже почти во весь рост шли на его позицию немецкие солдаты.
Пули легли точно в цель. Одна, вторая, третья очередь. Потом еще и еще. Не меньше двух солдат противника смело огнем. Остальные залегли, но их реакция оказалась запоздалой. Укрытие в виде холмика с фрагментом дерева и кочкой с кустарником на ней были уже позади и не могли укрыть атакующих от зоркого глаза пулеметчика. Он еще и еще раз давил на спуск и отправлял очередь за очередью по врагу. Его огонь был эффективным. Фонтаны смешанного с землей снега, вырванные пулями из мерзлого грунта, разлетевшиеся остатки пня по сторонам и еще пара убитых гитлеровцев, что были вовремя застигнуты и попали в прицел, посеяли среди врагов панику. Уцелевшие начали стремительный и почти хаотичный отход назад,
