Не колеблясь, геолог вошёл в туннель, сжимая в руке старинный кинжал; в слабом, проникавшем сюда, рассвете отсвечивала перламутровая отделка кинжала.
Выйдя на воздух, он оказался в лесу.
Если бы не видневшаяся узенькая тропинка, он нелегко бы вышел отсюда. Следуя её извилинам, геолог выбрался из чащи. Здесь лес, создав непроходимые заросли кустарника, оказался соучастником тех, кто устроил тайник. Выйдя из зарослей, геолог очутился на высокой скале. Отсюда была видна как на ладони вся область, исследуемая геологической экспедицией. В глубине соснового леса белели палатки его группы. Ещё дальше за ними виднелось Орлиное Гнездо и маячащая на нём центральная станция. Слева простирался лес, кончавшийся голыми осыпями Чёртовых Берлог.
«В бинокль отсюда всё можно разглядеть, как в кино — подумал Петров. — Но кому это нужно?». Вопрос этот занимал его всё больше. В то же время, на душе у него становилось всё мрачнее и тяжелее. Его угнетала мысль, что он позволил себя водить за нос, стал проводником чего-то, быть может, чудовищного, недопустимого для его достоинства и чести.
Послышались приближающиеся голоса и шаги. Старший геолог быстро потушил сигарету и притаился в самой гуще кустарника.
После мучительного ожидания, в нескольких шагах он увидел Хромоногого с очень высоким сухопарым человеком в феске, обмотанной чалмой, в синих турецких шароварах, такой же куртке, под которой виднелся широкий лиловый шерстяной пояс, с торчащим из-под него кинжалом. Ручка кинжала была отделана перламутровыми инкрустациями. Неизвестный шагал, мрачно глядя исподлобья.
— Аллах экбер![3]— процедил он сквозь зубы.
— Чабану я не хочу доверяться, понимаешь? — заговорил Хромоногий. — Он помак, болгарин, значит.
— Заставь его поклясться аллахом, и он не посмеет тебе противиться.
Хромоногий усмехнулся.
— Теперь веру в грош не ставят. Кровь остаётся кровью, а он потомок насильно отуреченных болгар — «калыч-качкан». Одним словом, не годится он для такого дела, и всё. Потому я тебя и позвал. Ты мне в прошлом очень помогал. И я тебя не забывал. Теперь времена переменились. Торговли нет. Сейчас как раз кстати будет открыть этот веками спрятанный клад. Я раздобыл бумаги. Мне надо только верного человека.
— Слушай, Тусун, и я слыхал про такой клад. Слыхал я про него разговоры. Называют его некоторые кладом мук. Но у нас всегда говорили: «Высохнет та рука, что за ним потянется». А другие говорят, что он называется не кладом мук, а кладом магов. Разно говорят. Проклят этот клад. Там гнездо нечистой силы, говорят.
— Старинные глупости!
— Я уважаю веру, Тусун, и почитаю слово стариков. То, что не потребно моей душе, не нужно и моему карману.
— Ну причём тут твоя вера, причём душа?
— Я не могу. Ты для этого меня звал? Я целый день потерял дожидаясь.
— А коли так, то ступай себе! — крикнул Хромоногий. — Но ни слова об этом, слышишь? Трусы этакие! Бабами старыми стали, выродились. Поэтому мы и провалились, поэтому и передохнем с голоду, как последние нищие.
— Может ты и прав, Тусун, а только про себя я знаю, что делаю. Старые муллы и простые турки здесь говорили мне, что все, кто за этим кладом сунулся, все погибли. Да и на что мне клад? Что мне с ним делать?
— Граница-то, во-он она где! Не знаешь разве? Ты же старый контрабандист.
— Нет, Тусун. Теперь моя судьба только в том, чтобы детей на ноги поставить. Для чего же другого живёт человек? Вот ещё контрабандой заняться мне не хватало!.. Найди себе другого охотника. Прощай!
— Значит, не хочешь! — прошипел Хромоногий вслед уходящему. — Бежишь от своего счастья. Когда тебе в другой раз такой случай подвернется?
Тот обернулся и произнес медленно и твёрдо:
— Аллах экбер, Тусун. Дюня сабурлиларын дыр[4]— и стал спускаться по склону.
Оставшись один, Хромоногий плюнул с досады.
В этот момент над пихтами у Чёртовых Берлог взвилась чёрная туча, быстро заслонившая солнце, и послышался сильный взрыв. Дрогнула земля. Дым застлал всю окрестность.
В первый момент после взрыва Хромоногий повалился от страха на землю. Однако, поняв, откуда донесся взрыв, он вскочил на ноги и бросился бежать по направлению Чёртовых Берлог, раскинув в стороны руки, напоминая вспугнутую утку. Но вдруг что-то сообразил и остановился. Воровато осмотревшись, он бегом пустился обратно. Возвратившись на прежнее место, он ещё раз осмотрелся, скривив шею, с налившимися кровью глазами, а затем нырнул в кусты. Несомненно, он спрятался в туннель, ведущий к тайнику, или где-нибудь поблизости.
Засевший в кустарнике старший геолог еле сдерживался, чтобы не напасть на Хромоногого. После взрыва он не удержался и вышел из кустов. Хромоногий его не заметил. Петров пошёл за ним и остановился поблизости от тайника. Теперь он держал Хромоногого в руках. Это обстоятельство возвратило ему бодрость и энергию. Кроме того, было нечто другое, овладевшее мыслями геолога. Это был взрыв. Петрову не были чужды задачи экспедиции и он знал, что такой взрыв не входит ни в какую программу разведки. Для него было явно, что это нечто непредусмотренное, и он тем больше был удивлён. Людей нигде не было видно. Вдобавок ко всему, среди леса, за самой станцией взвился другой, высокий и тонкий столб дыма.
Петров, чтобы лучше видеть, вышел из кустарника. Не было сомнения в том, что этот взрыв здесь, у Чёртовых Берлог, и тот — в лесу, за центральной станцией — связаны между собой.
— Это очень интересно! — произнёс он вслух. — Надо сейчас же доложить.
— Можешь доложить и мне! — послышался за ним голос Хромоногого.
Петров мгновенно обернулся с намерением ударить его, так противен стал ему этот человек. Хромоногий стоял против него с его ружьём в руках, бледный и взволнованный.
Петров сдержал свой гнев, но не смог его укрыть от зоркого глаза Хромоногого.
— Что это был за грохот? — рявкнул, теряя самообладание, геолог.
— Это я у вас спрашиваю. Если не ошибаюсь, это вы, геологи, искатели кладов, нарушаете спокойствие в нашем краю. — Он произнес слова «в нашем краю» с подчеркнутым озлоблением.
Если ты причинил малейший вред кому-либо, то ответишь за это! — крикнул геолог.
— У тебя есть опыт не только в геологии! — процедил сквозь зубы Хромоногий, многозначительно налегая на каждое слово. — А впрочем, почему ты не дождался меня? Ты ведь сам пожелал отдохнуть, когда напился.
Петров промолчал.
Хромоногий засмеялся с притворным добродушием.
— Я запер тебя для твоего же добра. Ты был пьян, а собака у меня — волкодав. Я вышел ненадолго и, чтобы тебя кто-нибудь не побеспокоил, запер дверь. А ты подумал, что оказался пленником, и серьёзно потрудился. Но теперь, под угрозой ружья, тебе придется сказать, что ты искал.
— Ты — подлец! — бросил ему в лицо Петров.
Хромоногий упёр дуло ему в грудь. Петров схватился за него и отвёл в сторону, но не выпустил из руки. Держа ружьё за дуло, он вытащил кинжал, который взял в комнате у Хромоногого и крикнул:
— Ты — подлец! Ты за всё, за всё ответишь! Злобный смех был ему ответом.
— Я ничего не совершил такого, за что мне отвечать! — холодно сказал Хромоногий.
— Что это был за взрыв там? Что ты делал в Чёртовых Берлогах? А?
— Каких таких Чёртовых…
— Тех самых, Чёртовых Берлогах. Напрасно скрывать. Я слышал твой разговор с тем турком, которого ты обругал трусом. Ты устроил этот взрыв, чтобы кого-нибудь убить?..
— Слушай, — перебил его Хромоногий. — Момент сейчас такой, что надо говорить начистоту. Будем говорить как мужчины. Помоги мне найти клад, и я тебя богато вознагражу. Ты ничем не будешь рисковать. Помоги мне только, как специалист. Пойми, клад существует, у меня есть бумага, которая это удостоверяет. Как видишь, я ничего от тебя не скрываю. Только предлагаю тебе честно заработать. Я действительно сейчас пришёл оттуда, из Чёртовых Берлог, и всё проверил по плану. Я хотел поделиться с тобой всем, что знаю, поэтому запер тебя, чтобы ты не убежал… А взрыв этот — не мой. Возможно, кто-нибудь другой пробует. — В глазах его блеснула угроза. — Высохнет каждая рука, которая туда потянется… — закончил он сквозь зубы и обвёл окрестность мрачным взглядом.
— Ты жалок, — прошептал геолог. — Деньги делают тебя таким. Твоя алчность и твоя слепота — звериные. Ты — зверь.
— Отказываешься, значит?
— Нет, не отказываюсь, мы клад откроем… — произнес мрачно и с особенной ноткой в голосе геолог.
— Вот и хорошо! — воскликнул обрадованно Хромоногий.
— Но не для тебя и не с тобой! — закончил Петров. — Отдай мне сейчас же бумаги, которые у тебя, сейчас же отдай их мне, слышишь? — крикнул он строго.
Отводя одной рукой дуло ружья в сторону, он ухватил другой рукой Хромоногого за отворот, намереваясь его обезоружить. Однако тот выхватил из-за пояса большой нож и, прежде чем Петров успел как-нибудь защититься, вонзил его в грудь, возле плеча, и выдернул обратно. Геолог, охнув, осел на траву. Наклонившись над ним, Хромоногий колебался: прикончить его или скорее бежать. В этот момент глаза его потемнели и в них мелькнуло выражение насмешливого злорадства. Он быстро вытащил из-за пояса бутылку водки и, открыв Петрову рот, вылил туда часть её содержания. Петров, обессиленный, вытянулся, наполовину захлебнувшийся, беспомощный. Хромоногий положил бутылку возле геолога, пнул его ногой в спину и расхохотался:
