Свадьбу в субботу играть будем, тянуть нечего, неделя без малого, управимся. Так, вы теперь – жених и невеста, – она кивнула Крису. – Можешь к ней в гости ходить, чай пить, а по углам нечего тискаться. А со всем другим до свадьбы подождёте. Всё поняли? – Крис и Люся одновременно, но явно непонимающе кивнули. – Ну, пока идите. Люська, платок себе возьми и береги. С вами со всеми я потом переговорю. А вы, – она повернулась к Жарикову и Аристову, – вы думайте, как они дальше жить будут, комнату надо выбивать, мебель, обзаведение всякое. Это ваше дело уж дело, приданое молодым сготовить. Так, ну, Люська, теперь реви, коли хочется. И всё, и пошли.
Она решительно вытолкала всех из комнаты в коридор. И уже там развязала скреплявший Криса и Люсю платок. Галя и Нина целовали действительно заревевшую Люсю, и Тётя Паша отправила всех троих домой, сказав:
– Ты, Люська, сегодня на работу не ходи. Улажу я это, – и повернулась к Крису. – А ты иди, а то совсем задуришь. – и толпящимся вокруг парням: – И не лезьте к нему пока.
– Так, Тётя Паша… – начал было Андрей, но его тут же с нескольких сторон щёлкнули по макушке и затылку.
– Тётя Паша, – улыбнулся Эд, – может, вечером тогда, а то мы не знаем ничего.
– Ну, что делать надо, – пояснил Майкл.
– Приду вечером, – согласилась тётя Паша. – Чай готовьте. Всё вам разъясню. А теперь живо на работу все, опоздаете, всем мало не будет, – погнала она парней.
Коридор уже заполняли проснувшиеся и от шума, и по сигналу общего подъёма, спешащие по своим делам обитатели жилого корпуса, на бегу мимоходом интересующиеся происходящим.
Оставшись вдвоём, Аристов и Жариков переглянулись, и Аристов кивнул.
– Точно, Ваня, вот кому генералом быть и в генштабе сидеть.
– А то! Ну, – Жариков ухмыльнулся, – а к нашему генералу ты пойдёшь. Матчасть на тебе.
– Та-ак, – протянул Аристов. – А на тебе?
– А на мне общественное мнение и психологическая подготовка. Так что, вперёд, полковник.
– Ладно, капитан, – Аристов снял и повесил в шкаф китель. – Можете быть свободны. Пока свободны.
– Пока, – согласился Жариков, повернулся к двери и, уже взявшись за ручку, бросил через плечо: – Да, и о срыве твоём вчерашнем мы потом поговорим.
И вышел, не дожидаясь ответа. Опаздывать и ему нельзя. Завтрак они, считай, уже упустили, но это не самое страшное. Неделя предстоит… работать и с Крисом, и с Люсей, и с остальными парнями. Да и у остальных срывы всё чаще, опять же Юрку после вчерашнего надо в норму приводить. И вообще… Но Тётя Паша – это… Тётя Паша. И всё этим сказано.
Американская Федерация
Алабама
Колумбия
В конце февраля на Колумбию ливнями обрушилась весна. Изредка проглядывало солнце, но небо снова затягивалось серыми тучами, и шли тёплые безостановочные дожди. В общем, Найфа это устраивало. Правда, погода его интересовала редко, и интерес этот был специфическим. Сегодняшний дождь не мешал и не помогал, и потому Найф его попросту не замечал.
Войдя в дом, он велел Джеку опустить и расправить шторы, плотные, как светомаскировка. Джек, как всегда, послушно отправился выполнять поручение, но по дороге наткнулся на торшер и занялся выключателем – шариком на шнурке. Лёгким подзатыльником Найф оторвал его от этого интригующего занятия и терпеливо повторил:
– Иди, опусти шторы.
– Ага, – согласился Джек, с явным сожалением расставаясь с торшером.
Но, опустив шторы на обоих окнах, к торшеру не вернулся – забыл про него – и стал бесцельно бродить по гостиной, бездумно ощупывая всё, что попадалось под руку. Найф не останавливал его – и без толку, и дурак всё равно в перчатках, не наследит. За перчатками Найф следил строго, и здесь его старания, в общем, увенчались успехом. Джек даже научился сам их натягивать, не разрывая.
Дом был старый, чуть ли не довоенной постройки, без газа и центрального отопления, а вода, как сразу проверил Найф, отключена, так что дурака можно оставить без присмотра: ничего не натворит.
– Ложись и спи.
– Ага.
В спальню Найф его не пустил: всё-таки хоть и в перчатках, но чем меньше дурак перетрогает, тем лучше. Убедившись, что Джек заснул, Найф ушёл.
Андрей слышал, как щёлкнул замок во внутренней двери. Это значит, что Найф ушёл в гараж, так, включил мотор, открылась гаражная дверь, выехал, дверь опустилась, уехал?.. Уехал. Ну, передохнём малость.
Он лежал на диване в холле, на боку, лицом к спинке, одеяла нет, не завернуться, но хоть как-то прикрыться.
Ну что, день за днём, а шанса всё нет, надо ждать, ты в засаде и не дёргайся. Не торопись, и тогда ты увидишь, как мимо твоего дома несут труп твоего врага. Надо ждать. СБ – противник, нет, враг и враг серьёзный, с ним на абы и авось не проскочишь. Уходить от таких надо чисто, не оставляя ни подранков, ни следов. А сволочь эта – эсбешник, и не в «тёмную» на СБ работал, этих бедолаг тоже навидался, СБ таких использованных в лагерь скидывало. Для гарантии молчания. Нет, этот знал, чьи заказы выполнял. И сейчас что-то готовит. Так что жди. Через тошноту у горла, через… через всё. Ты – недоумок, придурок, Джек-Чурбан, жди. Он уже дал тебе в руки нож. И тут же забрал. И ещё раз даст. Знать бы, где ты, что это за город, улица… не спросишь и не подсмотришь. Ты – послушный придурок и помни об этом. Сколько дней я у него, месяц, больше? Увёз он меня после Нового года, а уже весной пахнет. Ничего. Я дождусь, я упрямый. Настырный. И ни хрена он со мной не сделает. Лежи и не открывай глаз, ты спишь, морда должна быть заспанной. И не вспоминай, воспоминания оставь на потом, когда всё будет сделано. Ты уже столько раз продумывал разные варианты, подумай ещё, всего предусмотреть невозможно, но стремиться к этому нужно. Что ты будешь делать потом?.. Но это уже другой вопрос, не тянись за дальним, пока ближнего в руках нет. Ни алиби, ни обоснования у тебя нет, в тюрьму… сильно неохота, значит, смываться, рвать когти, а как… посмотрим по обстоятельствам. «Я от лагеря ушёл, я от…», – а вот когда уйдёшь, тогда и споёшь. Пушки сволочь не носит, только нож. Из принципа. Но в морду мне он тогда из пушки засадил, это точно. Так что на принципы его можно накласть. Думай, парень, у тебя будет только один шанс. Думай. Продумай всё заранее и действуй по
