толпилось с десяток парней. Ждали они его.
– Что случилось? – сразу подступил к нему Эд.
Крис загнанно оглядел обступивших его парней. Да, им он врать не может. И не хочет.
– Застукали меня, – и обречённо выдохнул: – С Люсей.
– Как застукали? – не понял Майкл.
– На горячем, – хмуро ответил Крис.
И в мгновенно наступившей тишине восторженно потрясённый голос Андрея:
– Восстановилось?!
Ответить Крис не успел.
Растолкав парней, к нему подошла Тётя Паша.
– Готов? – оглядела его. – Хорош! Пошли тогда.
Крис, привычно опустив голову и заложив руки за спину, пошёл за ней. Выдерживая дистанцию в пять шагов, потянулись следом остальные парни. Тётя Паша оглянулась на них, но промолчала.
У двери в комнату Аристова Тётя Паша остановилась, ещё раз оглядела Криса, поправила ему воротничок рубашки.
– Вот так. Теперь стой здесь, пока не позову, а как зайдёшь, языком попусту не болтай, понял? – Крис кивнул. – Ну то-то. На меня смотри, и по моей подсказке говорить будешь, – Крис снова кивнул, уже увереннее. – А вы, – Тётя Паша обратилась к парням, – не гаметь, чтоб слышно вас не было.
Парни дружно закивали. И тут с другой стороны подошли Галя и Нина с Люсей. Люсю умыли, переодели. Галю и Нину Тётя Паша разбудила рано, задолго до подъёма и, ничего не объясняя, велела «эту дурёху в божеский вид привести». Обе девушки изнывали от любопытства, но было велено не болтать. Они мужественно терпели и даже Люсю не расспрашивали. Увидев Криса «при полном параде» и парней за его спиной, они многозначительно переглянулись и подмигнули друг дружке.
– Так, – удовлетворённо кивнула Тётя Паша. – Стойте здесь и тоже, чтоб не слышно. Люська, без слова моего молчи, поняла? И не реви. Я скажу, когда реветь.
Крис ничего не понимал. Близкий к обмороку, он впал в тот рабский столбняк, который уже не раз спасал его, как и остальных. А появление Жарикова, тоже без халата и очень серьёзного, окончательно повергло его в ступор.
– Ну, – Тётя Паша пригладила волосы, поправив свою нарядную шёлковую косынку, – пошли, Дормидонтыч. А вы все здесь ждите. И молчок всем.
Жариков постучал и тут же распахнул перед Тётей Пашей дверь комнаты Аристова.
Аристов брился и даже сначала не обернулся на стук в дверь. Если б это было действительно срочно, за ним пришли бы по-другому, а по делу, так вызвали бы по селектору. Но на всякий случай он покосился на смонтированную у изголовья коробку, нет, зелёный огонёк горит ровно, значит, включён. Он спокойно закончил бритьё, хотя слышал, как открывалась дверь, и, вытирая лицо, спросил:
– Вань, ты? Ну и чего?!
– А ничего, – ответил ему голос, от которого он вздрогнул.
– Тётя Паша?!
– Я самая, – Тётя Паша скрестила на груди руки. – Ну, и что делать думаешь?
– Я?! – изумился Аристов.
– Ты, ты, – кивнула Тётя Паша. – Ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать.
Вообще-то вчерашнее событие уже казалось Аристову даже смешным. Ну, и не такое случалось, бывали и более необычные… случайности, и собственный гнев уже воспринимался чрезмерным, и бушевать так не стоило, но… выставлять его же виноватым?! Да…
– Какого чёрта?! – начал он.
И осёкся, остановленный одной фразой Жарикова:
– Остынь, Мама Юра.
И Аристов застыл с открытым ртом. Слышать о своём прозвище он слышал, но впервые ему это сказали в глаза.
– То-то, – удовлетворённо кивнула Тётя Паша. – Так что давай решать.
– Что решать? – тупо спросил Аристов.
– Поженить их надо, – очень просто сказала Тётя Паша. – Ну, сам подумай. Ну вот. Так что сейчас их и окрутим.
– Тётя Паша, ты – гений, – восхищённо сказал Жариков.
Мысль эта ему тоже приходила в голову, но он не был уверен в таком решении. Ведь что ни говори, а «жениться – не чихнуть, можно и обождать», и «кольцо что хомут, надеть легко, да потом не снимешь». Вся эта народная мудрость не на пустом месте возникла, за ней, ой какой опыт, многовековой. Но вот услышал от Тёти Паши и мгновенно понял – это то, что нужно!
– А что? – Тётя Паша горделиво поправила косынку. – Самое оно и есть. Чтоб раз уж приспичило, то в своей постели и по закону. Сейчас позову их, и всё сделаем. Давай, Анатольич, надевай китель. Чтоб уж и закон, и обычай соблюсти. Вот и ходу обратного не будет.
Помедлив, Аристов кивнул и достал из шкафа свой китель с погонами и наградами.
– Ну вот, – Тётя Паша оглядела сразу ставшего словно выше ростом Аристова, сняла невидимую пылинку с его рукава, взглядом велела Жарикову подтянуться и застегнуть воротничок форменной рубашки, пошла к двери и властно распахнула её. – Так, девки, заходите. Люська, ты сюда встань, а вы обе за ней. Теперь ты. Заходи. И ещё двое. Двое, а не все!
Вслед за Крисом вошли Эд и Майкл. Но Тётя Паша не закрыла дверь, и остальные парни столпились на пороге. Тётя Паша поставила Криса напротив Люси. Люся мужественно старалась не реветь, Крис держался из последнего.
– Ну вот, – Тётя Паша сложила руки на животе, и заговорила напевным, никем ранее не слышанным голосом: – Бежала куничка, товар дорогой, поманила охотника удалого, купца тороватого, да на двор и забежала. Куничка по охотнику, товар по купцу.
Это было настолько непонятно, что Крис поднял глаза – до этого он смотрел только в пол – и изумлённо уставился на Тётю Пашу. А та повернулась к стоящим рядом Жарикову и Аристову.
– Так как, батюшки, чего им врозь быть, коль вместях лучше? Даёте ли на сговор согласие своё?
Аристов и Жариков одновременно кивнули. Ойкнула, тут же зажав себе рот, Нина. Парни, ещё ничего не понимая, неуверенно улыбались.
– Ну, так сразу и сговорим, и повяжем.
Тётя Паша достала из рукава белый с вышитыми углами платок и ловко обвязала один конец вокруг правого запястья Криса, подвела его к Люсе и обвязала другой конец вокруг её правой руки.
– Вот так. Теперь целуйтесь, – и так как Крис по-прежнему потрясённо глядел на неё, подбоченилась. – Целуйтесь, я сказала.
Крис неловко ткнулся губами и носом в здоровую щёку Люси.
– Теперь вы, – тётя Паша строго посмотрела и Аристова и Жарикова, – что согласны.
Те, невольно улыбаясь, пожали друг другу руки, обнялись и троекратно расцеловались.
– И вы, – тётя Паша кивнула Гале с Ниной, Эду и Майклу, – что тоже супротив ничего не имеете.
Майкл сделал было движение к двери, но Галя уже звучно чмокнула его и подставила свою щёку.
– Вот так, – кивнула Тётя Паша. – А теперь честны́м пирком, да за свадебку, – и продолжила уже иным обыденно деловитым тоном. –
