Как пишет полковник Михаил Захарчук, строка «И когда ты без кожи останешься вдруг» родилась под впечатлением от «рассказа бывшего кэгэбэшника Игоря Прелина о том, как вместе с генеральным консулом одной “интересной страны”, где Игорь работал нелегалом, слушал песню Высоцкого “Кони привередливые”. “Прибыли мы однажды на какой-то теплоход [ «Грузия». -Я. К.] и узнали, что на нем вместе с женой путешествует Высоцкий. Капитан пригласил нас на ужин, и там мы все перезнакомились. Когда после ужина перебирались в музыкальный салон, Высоцкий вдруг заметил, что у меня на руках отслаивается кожа. Я вообще-то не люблю подобной неделикатности, но Высоцкому ее простил, а он заметил, что это все — от нервов. И я тогда вкратце рассказал артисту, как во время попытки государственного переворота в моей ‘подопечной’ стране погиб в жуткой перестрелке мой друг, а меня даже не царапнуло. Но с тех пор кожа и стала слоиться. Много позже я увидел фильм, в котором была песня Высоцкого: ‘И когда рядом рухнет израненный друг, / И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, / И когда ты без кожи останешься вдруг / Оттого, что убили его, не тебя…’”»[1510].
Что же касается внешнего облика врагов из «Баллады о борьбе»: «Их забрала — как челюсти, — смерти оскал» (АР-2-193), — то он напоминает облик шулеров из песни «У нас вчера с позавчера…» (1967): «Зубы щелкают у них…». Причем если шулера хотят «кончить дело и начать делить добычу», то и в черновиках «Баллады о времени» сказано: «Словно смерти оскал, враг добычи искал» (АР-2-170) (а в «Пожарах»: «Стояла смерть, добычу карауля» /5; 518/).
Первоначально герои песни «У нас вчера с позавчера…» потерпели поражение: «Мы плетемся наугад, нам фортуна кажет зад». Об этом же говорится в черновиках «Пожаров»: «Удача лик от нас отворотила» (АР-10-198). И в обоих случаях герои действуют в темноте: «Мы в потемках — наугад…»12; 353/ = «Царила ночь без дней — чтобы темней» /5; 518/. Однако в концовке ранней песни звучит уверенность в победе: «И нам достанутся тузы и короли!». И такой же настрой повторится в основной редакции «Пожаров»: «А Время подскакало, и Фортуна улыбалась». И действительно: если в первом случае лирическое мы проиграло бой («Шла неравная игра — одолели шулера»), то во втором — уход от поражения: «Уже не догоняли нас и отставали пули, / Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?». При этом строка «А Время подскакало, и Фортуна улыбалась» повторяет мысль из написанного годом ранее «Гимна морю и горам» (1976): «Нам сам Великий случай — брат, Везение — сестра».
Неудивительно, что и эта песня имеет множество совпадений с «Пожарами», несмотря на формальное различие сюжетов: «И небо поделилось с океаном синевой, / Но вызов брошен нам, и шпаги скрещены» (АР-10-146), «И купаемся в солнечных бликах» (АР-10-154) = «И сабли седоков скрестились с солнечным лучом»: «Заказана погода нам Удачею самой» = «Удача впереди…»; «Земля, свобода, исцеление» (АР-10-134) = «…и исцеление больным»; «Благословенны вечные хребты, / Благословен великий океан» = «Светло скакать — врага видать, / И друга тоже — благодать!»; «Нам сам Великий Случай брат…» (АР-10-154) = «Одних — кого сам Случай на поруки…» /5; 518/; «Потери подсчитаем мы, когда пройдет гроза» = «Ветра и кони — и тела, и души / Убитых выносили на себе».
Последний мотив встречается во многих произведениях: «Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог…» /1; 162/, «А мы упрямо ползли на нее, / Товарищей оставляя» /1; 161/, «Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей» /2; 47/, «Мы научились штопать паруса / И затыкать пробоины телами» /2; 107/, «Мимоходом по мертвым скорбя, / Шар земной я вращаю локтями» /3; 232/, «И воины в легких небесных доспехах / С потерями вышли назад из котла» /3; 158/, «Потери наши велики, господин генерал» /5; 121/, «Мы в 25, даст бог, сочтем потери» (АР-9-42).
Одновременно с «Гимном морю и горам» шла работа над песней «Мы говорим не “штормы”, а “шторма”…», которая также содержит ряд общих мотивов с «Пожарами»: «Пой, ураган, нам злые песни в уши» = «И ветер злой со щек мне сдул румянец» /5; 519/, «Дуй, ветер, вой и пой о недоживших» (АР-10-196); «Под череп проникай и в мысли лезь» = «И спутаны и волосы, и мысли на бегу»; «“Ветра” — не “ветры” — сводят нас с ума» = «А ветер дул и расплетал нам кудри / И распрямлял извилины в мозгу» (заметим, что расплетал кудри ветер и в песне «Штормит весь вечер, и пока…»: «А ветер снова в гребни бьет / И гривы пенные ерошит»); «Но запер шторм ворота на засов» (АР-10-148) = «Пока у райских врат мы сдуру мялись, / Набросили щеколду холуи» /5; 519/; «Мы, как боги, по лунному свету скользим» (АР-10-150) = «И всадник — бог, и конь — пегас»[1511] [1512]; «До ребер, до шпангоутов продрать себе борта» = «А ветер дул, с костей сдувая мясо / И радуя прохладою скелет»; «К нам в души ветер бьет, сорвав засов» (АР-10-157) = «И ветер бил, как розги, плети, прутья, / Надежней <и> больней хлестал» /5; 518/; «И несемся по солнечным бликам» (АР-10157) = «Несемся мы уже не вскачь и влет» (АР-10-198).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Продолжая разговор о «Пожарах», обратим внимание на необычность сюжета песни, в которой разворачивается битва из области «фантастического реализма», а действующими лицами становятся даже Время и Судьба. Сам же образ пожаров символизирует катастрофическую ситуацию в стране. Вспомним знаменитую гамлетовскую формулу «век расшатался» и сопутствующий мотив «искривленности» советского общества. В песне это выглядит так: «Навылет Время ранено, досталось и Судьбе». Кроме того, образу пожаров сродни образ шторма: «Был шторм, канаты рвали кожу с рук» /2; 219/ = «Лохмотьями с ладоней лезла шкура» /5; 518/.
Особый интерес представляют параллели между «Пожарами» и песней «Мы вращаем Землю» (1972), в которой также описываются события планетарного масштаба: «От границы мы Землю вертели назад» = Пожары над Землею — нету выше и страшней» (АР-10-198); «Мы на Запад бежим, это значит — вперед» (АР-6-28) = «А мы летели вскачь, они за нами — влет. <…> И спутаны и волосы, и мысли на бегу»; «Этот глупый свинец всех ли сразу найдет?» = «Помешанная на крови слепая пуля-дура…»; «Ноги стерты и светят костями» (АР-6-24), «До костей мы колени сдираем» (АР-6-26) = «А ветер дул, с костей сдувая мясо / И радуя прохладою скелет»; «Животом по грязи, дышим смрадом болот» = «Шипит и испаряется, чадит гнилая прелость» /5; 519/. А единственное изменение мотива связано с погибшими воинами: «Как прикрытье используем павших» — «Убитых выносили на себе».
Заметим еще, что мотив бегства, представленный в «Пожарах»: «Ни бегство от огня, ни страх погони ни при чем», — восходит к песне «Погоня» (1974): «Ведь погибель пришла, а бежать — не суметь!». Но если здесь от преследования властей убегал один лирический герой, то в «Пожарах» спасается бегством лирическое мы.
Другая параллель между этими песнями: «Храп да топот, да лязг, да лихой перепляс» = «И кто кого азартней перепляса, / И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет». Последний мотив, в свою очередь, восходит к «Утренней гимнастике»: «Первых нет и отстающих» (здесь — «бег на месте», а в «Пожарах» — «скачка», как и в «Странных скачках»: «Выйдут все в передние — / Задние и средние, / Даже предпоследние / Перейдут в передние…»/4; 104/).
Всё это свидетельствует о личностном подтексте упомянутых произведений.
***
В 1977 году Высоцкий создает также первоначальную редакцию второй серии «Охоты на волков» — «Конец охоты на волков»13^ (другое название — «Охота с вертолетов»), которую мы совсем недавно сопоставляли с «Пожарами».
Лирический герой здесь представлен двояко: как объект повествования, когда о нем говорится в третьем лице, и как субъект повествования, когда герой говорит непосредственно от своего лица (хотя и прикрывается маской волка).
