Слово «там» не требовало пояснений, но Люся жеманно потыкала пальчиком вниз, имея вероятно глубинно-подземно-неземное происхождение «порталов» и «туннелей».
— Обломись, печатная контора! — Заорал Ванька, с азартом присвистнул и выкинул неприличествующий жест в абстрактное некуда. — Шеф! Прилагал усилия, так сказать… Создавал комфорт и атмосферку. Девочки не могли родить ничего, окромя Чапая, чукчи и Вини-Пуха.
Напыщенная тирада Ивана вызвала восторг, хохот и оживление.
— С тобой до срока родишь, доведись стать твоей женой…
— Натуська, пардон, я не так выразился! Но ход твоих мыслей мне импонирует…
— Трепло ты моё… — Наташа ухватила Климова за талию. — А что… На Чапаева я бы поглядела. Такой мужчинка…
— Наталь-я! — С суровой весёлостью произнёс Олег. — К чему далеко ходить? Ты погляди, кого ты обнимаешь! Это и Чапаев, и Буденный в одном лице.
— И Наполеон с Кутузовым! — Добавила Люся.
— Оу, братья! Скорей Мюнхгаузен и поручик Ржевский — Улыбаясь, парировал их шутки Иван.
— Это вложено изначально! — Смехом ответили ему.
Вадим, который не участвовал в шутливой перепалке, с удовольствием отметил вернувшуюся атмосферу незатейливых колкостей и подначек. Олежка, понятно, не остыл от охоты. Но Ванька, каков молодец! Ходячий депрессант и только! Живой уголок юмора… Надо иметь недюжинный талант, чтобы уметь вот так… Вытеснять отчаяние нехитрым способом. Причем в естественной своей традиции. И чтобы мы без тебя делали, Ваньша?!
А Климов уже переключился на охотничий трофей, критически осматривая его под разными углами.
— Чвой-то у вас оленчик недоразвитый какой-то… Болел, наверное, кашлял… А кто его вальнул? Ты, Олегыч?! Ну, тогда, ясно! Тихо-тихо, не сердись, я всё понял. Это сынок-недоросток, вышедши без спросу травку пожевати. Или папа-карлик? Вадим, а есть карлики у оленей?
Он метнулся в сторону, убегая от взбешенного Олега, а девчонки сопроводили преследование потешным улюлюканьем.
Вадим оттащил тушу в сторону подходящего пня и наклонился, разрезая, стянутые бичевой, лодыжки. Освобожденные от пут ноги косули пружиной вытягивались по серой траве. Губы Вадима невольно растянулись в глуповатую ухмылку. Олень-карлик…
Обед вышел в четвёртом часу. Как-никак невесть, сколько пропадали, затем пока суд да дело, покуда приготовили: разделали, прожарили, ну… Так и вышло. Без пятнадцати минут четыре присели. Однако, если в тайге нет чёткого почасового режима, а есть приблизительный, то… И приблизительный можно сделать более приблизительней. А учитывая творящуюся фантасмагорию, садись на закусь, пока пули не свищут. Поговорка окопников и кто скажет, что не схожие условия. Вадим, несмотря на вернувшуюся идиллию, не мог раскрепоститься до конца. Проклятый морок не давал… Двойной морок, извращенно подловатый ни дать ни взять подкосил колени. И сейчас, когда команда, насыщая желудки, трещала без устали, Вадим же не мог с лёгкостью уподобиться всем. Пятном мешала память о происшедшем лично с ним. На фоне безмятежья и веселья, почти такого же, что до похода на Холм, случившийся морок выпирал ярко. Обособленно чётко. И по натянутым нервам ощутимо хлёстко… Так устроена психика: несвойственная пониманию картина, сюрреалистичная по определению ситуация, попадающая в разряд мистификации быстро зашивается со всех боков, как только человек попадает в привычный ему мир. Тогда эпизод кажется сном, бредом, галлюцинацией. И чем дальше трёшься в суровой реальности, тем безосновательнее тебе кажутся странности, которые то ли были, то ли их не было. Но у Вадима было сейчас, то исключение из правил, когда сон напротив решал за действительность. Другими словами, действительность блекла перед сном. Неуклюже перетаптывалась, пятилась… А позиция сна, «мистического дна» усиливалась, укреплялась. Наступала… Сказать, не сказать? Зорин почесал трёхдневную щетину и сказал совсем далёкое от своих мыслей:
— Вода на исходе. Сейчас чай попить хватит. По чашке… А потом надо пополняться.
Он сделал паузу, подождал, пока сказанное отложиться в умах и продолжил:
— Воду предлагаю забрать в колодцах! Если Скит давал её нам раньше, то отчего бы не дать и сейчас? Экскурсия по обновленной часовне… не знаю. Там порешим путём голосования. Я не возражаю, но и не стремлюсь… Главное, считаю, держаться всем вместе! Неотступно! В одной цепочке, в одной упряжке. Вместе! С этого часа каждый у всех на виду.
Олег кивнул и не преминул спросить:
— Если мы все вместе пойдём, значит сворачи…
— Не будем сворачиваться! — не дослушав, рубанул Вадим. — Лагерь оставляем здесь! Как есть, со всем имущим скарбом. Без сторожей! Всем всё ясно?
Ясность, без преувеличения, светилась на лице каждого, но Ваня, естественно, не мог не сострить:
— Сторожами пусть побудут наши коконы. Всё-таки они наши дублёры, вот и пусть сослужат добрую службу.
Наташка прыснула.
— Извините… — зажав рот, она покосилась на Климова. — Ну, Ванчик… Уж больно нашим призракам припекло охранять чьи-то вещички.
— Наши вещички…
— Ну и что?
— Ты не подумал, что сказал, остряк! — вмешался Головной. — Я понимаю, юмор и всё такое, но звучит нелепо: поручить призракам охранять от людей. От тех, кто сюда и так не сунется…
— Мы же сунулись.
— Мы — это особая статья. Правильно, Николаич?! А призраки… Им до елды наши шмотки!
— Олег! — В голосе Люси прозвучала сталь.
— Прости, Люцик, вырвалось… Я в рамках приличий…
— Согласен, — разлепил губы Вадим. — Вероятность живых гостей мизерна, а призракам наши вещи не нужны.
Он оглядел всех как будто заново и сухо добавил:
— Призракам нужны мы сами.
ГЛАВА 12
Дверь отворилась с готовностью легко, без скрипа и усилий со стороны открывающего. Часовня с погожей неуверенностью приветливой хозяйки обратила им свой лик, будто ждала… Ожидала, когда гости, наконец, раздвинут створки ворот и обнаружат её безукоризненное платье. Сравнить было, что и с чем. Ни второй вариант, ни, тем более, первый — «запущенный упадок», не могли конкурировать с тем, что демонстрировалось зрителю сейчас. Нагретыми лучами солнца, свежий тёс сруба пах деревом. Всё стояло ладно, чинно без затей и башенка переливающееся шапкой довершала часовенку-куколку. Присутствием живых дохнуло от стен часовни и не только от этих стен… Оживление царило во всём: в разглаженных граблями клумбах, ухоженной чьей-то заботливой рукой, в приветливых, раскинувших ветки, кустах смородины. Постриженных и облагороженных как надо… Разрыхленная почва, саженцы уже посаженные и ямки рядом под непосаженые, лопата, в конце концов… Воткнутая штыком и оставленная КЕМ-ТО. Тем, кто недавно сажал, копал, хозяйничал здесь… Какофония птичьих голосов дополняла и обрамляла бытовой уют городка. Иллюзия обитаемости Скита имела совершенно непринуждённо-законченный вид и не покидало терпкое ощущение, что во дворе не оказалось никого только по случайной несостыковочке. Пока путники проходили к колодцам, пока вертели барабан и заливались водой, чувства всех пятерых вибрировали в унисон с окружающей атмосферой ПРИСУТСТВИЯ. Последнее, что доконало, стала ровная белесая дымка, тянущаяся рваной струёй из дымохода одного из бараков. В другое время Вадим пришёл бы в недоумение: к чему подтапливать жильё, когда стужей и не пахнет и в пору даже искать тень. Но сейчас в выкрученных мозгах эта деталь блекла, таяла, растворялась… Другое дело — понимание, что кто-то жжет дрова, пусть не по погоде, но жжёт, ставило мышление в иную плоскость. Тут разновероятие подкидывало варианты. Коконы? Или новая запредельная реальность? К чему подводит их обновлённая часовня? Контакт, разумеется, навязывают, но нужен ли он? Не проще ли уйти, отгородиться и тем самым обезопасить себя? Или… Есть ли он, выбор, вообще? Как не пяться, как не поворачивайся к избушке задом, а ведь развернут тебя и никуда не денешься. Уткнут фейсом, хочешь, не хочешь, в этот хрестоматийный фасад. Мол, не тупи, а делай выводы. А может… Вадим впервые для себя вырвал новую, как показалось революционную концепцию. А что если не уворачиваться? Сцепиться за руки и в прочной связке пройти…
Люся говорит надо учиться, что ж… Если это условие и если это благоприятствует выходу из создавшегося тупика, то почему бы и… Хуже, поди, не станет…
— А ведь там кто-то есть! — Прервал мысли Зорина Олег. Где это «там», было нетрудно сообразить и по направлению взгляда сказавшего и вообще… Забавно представить, но уникально, по сути: мысли всей пятёрки двигались синхронно. В одном направлении…
— Из печурки дым валит, алкоголиков манит! — Продекламировал что-то из народного Ваня и удивительно: его голос стряхнул всеобщее оцепенение. До этого безмолвно таращились и только.
